Гектор и Парис возвращаются в битву, Аполлон и Афина договариваются
о прекращения боя, Менелай упрекает ахейцев, Нестор предлагает
бросить жребий, противостояние Гектора и Аякса в бою, «Будет любезные
дети! Довольно!» посланцы Зевса прекращают битву, Антенор предлвгает
троянцам вернуть Елену Менелаю, Парис отвергает предложение, слова
Посейдона прогневили Зевса, Зевс предчувствует беду.
…

Вынес вердикт свой, блистательный Гектор, и устремился в бой через врата,
С ним его брат Александр, шёл рядом, пылали желанием битвы глаза.
Оба желали как можно скорее, начать воевать, и сражаться в строю.
Так же, как бог морякам, ожидающим, жадно морскую зыбь или волну
5 Он ветер в то время даёт как они, рассекать уже устали поверхность воды,
Когда уже мускулы их и суставы, им сводит в работе, а не от забавы.
Так пред троянцами, жадно их ждавшими, оба явились, с оружьем в руках
Сразу Парис там низвергнул Мене́сфия, жившего в А́рне, при многих полях.
Он… Ариефо́ева сына, которого, палиценосец, тот Ариефо́й,
10 С Филомеду́сой родил, с ясноокой, убил… в грудь попав ему, острой стрелой.
Гектор поверг Эйоне́я, ударивши, в шею под медным шеломом копьём,
Острым своим, и ахеец расслабился, выронил щит и расстался с мечом.
Главк, Гипполо́хом рождённый, ликийских, солдат предводитель, и вождь, их племён,
Пикою в яростной схватке, в плечо, поразил Ифино́я – ахеец сражён!
15 Ди́ксия сын он, когда в колесницу, пытался вскочить, тут копьём Главк достал,
Тот с колесницы на землю и рухнул, на ней он уже без движений лежал.
Только увидела их ясноокая, дева Афина, и ратный их труд
Как в медных латах ахейцев, в бою они, губят нещадно, и наземь кладут.
Бросилась тотчас с вершин олимпийских, и споро помчалась, ход схватки менять,
20 С Перга́ма увидев богиню, навстречу, помчался к ней Феб, чтобы ей помешать.
Встретились боги, друг с другом у дуба, и первым, владыка, Кронида сын Феб,
Выступил там, как троянцев защита, а он в раздраженьи, ужасно свиреп,
Он обратился к Палладе-Афине: «Ты по какой здесь сестрица причине,
С Олимпа высот вдруг сюда низошла, какие тебя могут ждать здесь дела?
25 Чем дух твой взволнован сестрица моя? Чего пожелалось тебе – здесь война?
Иль у троянцев ты хочешь забрать, победу, и всю аргивянам отдать?
Жалости нет у тебя, к погибающим, в битве троянцам, насколько ж ты зла,
Послушай совет мой – полезнее было б, если б ты мир, в эту битву внесла.
Бой и войну между ними, давай-ка, мы на сегодня с тобой прекратим,
30 После же пусть, меж собою сражаются, досыта, вволю, мы им разрешим.
Пусть бьются покуда конца не увидят, Трои священной, богини с высот,
Если уж вам, непременно желается, видеть развалины, вместо красот».
Фебу сказала в ответ ясноокая, но было видно, досады полна:
«Так Дальновержец, да будет по-твоему! С думой такою ж с Олимпа и я,
35 Сама снизошла к ополченьям троянцев, ахейцев, данайцев и всех аргивян
Но как ты вот этот их бой остановишь, трюк что ль в запасе, иль просто обман?»
Ей отвечал Аполлон повелитель, рождённый Зевесом, на славу себе:
«В Гекторе-принце, возбудим мы смелость, отвагу и мужество, доблесть, вдвойне,
С вызовом пусть обратится он к лучшим, данайским героям, из первых вождей
40 Выйти один на один и сразиться, с ним в яростной битве, с тем меньше смертей.
Этим заденет тщеславных ахейцев, их гордость, и всё самолюбие их
Сами они изберут меченосца, чтобы в бою постоял он за них».
Закончил он речь свою, с ним согласилась, Афина Паллада – он верх одержал.
Духом почуял Геле́н прорицатель, рождённый Приамом, как Феб пожелал.
45 Это решенье, к которому боги, посовещавшись у дуба пришли,
Почуял Геле́н, мыслью проникновенной, и принцу сказал, по веленью души:
«Гектор рождённый Приамом с Гекубой, по разуму сходный с Зевесом самим!
Я тебе брат, но воспользуйся к слову, очень прошу, ты советом моим.
Пусть все усядутся наземь, троянцы, равно как ахейцы, и их все вожди.
50 Сам же ты сделай храбрейшим мужам их, вызов воинственный – ты предложи:
В единоборстве с тобою сразиться, за войско их всё и себя, не щадя,
Нынче с тобой ничего не случится, тебе умереть не позволит судьба,
Голос такой от богов я услышал, сегодня тебе брат мой, не умереть».
55 С радостью выслушал Гектор Геле́на, он делом решил его речь подпереть.
Вышел вперёд, взял копьё в середине, и вытянул руки свои вдоль фронтов,
Он строй удержал так, троянского войска, он первый воитель и очень суров.
Тотчас тогда и ахейцев-данайцев сдержал царь-владыка сам Агамемнон,
А оба бога, Паллада-Афина, и дальновержец брат Феб-Аполлон,
Коршунов образ принявши, уселись, на дубе высоком Кронида, вдвоём,
60 Да хоть и в пичужку б они превратились, им всё, как и смертные все, нипочём.
Они любовались шеренгами армий, густые ряды их сидели во фронт,
Острыми жалами пик и щитами, щетинясь, как-будто их брали на понт.
Как от Зефира, – внезапно подувшего, море покроет вдруг частая рябь,
Море становится сразу же чёрным, и лишь потому что нарушена гладь.
65 Так почернела равнина от севших, троян и ахейцев, царей лицезревших.
Гектор же став между тех и других, взял право слова, к ним речь обратив:
«Слушайте Трои сыны и ахейцы, в красивых поножах, что я предложу,
Слушайте то, что сказать побуждает, в груди меня дух мой, лишь это скажу!
Выполнить клятвы не дал Эгиох нам, высокоцарящий, Зевес-Кронион,
70 И замышляя плохое, готовит, нам битвы, предельно жестокие он.
Либо, возьмёте вы наш крепкобашенный, город священный, добычей себе,
Либо, погибнуть вам, здесь у судов, забыв путь обратный к себе на волне?
В ваших рядах здесь – герои храбрейшие, меж всех ахейцев, всех сколько их есть,
Тот у которого сердце желает, сразиться со мною, сейчас и вот здесь,
75 Пусть сюда выйдет, и в битву с божественным, Гектором вступит, у всех на глазах,
Я предлагаю, и будет свидетелем, Зевс молневержец, при ваших рядах.
Если противник меня поразит, длинножальною медью, копья иль меча
Снявши доспехи пускай их снесёт, к кораблям крутобоким – его то права.
Тело ж домой моё, чтоб возвратить, чтоб там имели возможность омыть.
80 Труп мой как должно, огню там предать, и тем традиции, не нарушать.
Если же я его свергну, и славу, мне даст Дальновержец – доспехи сниму,
И их в священную Трою, по праву, и уговору со всеми, снесу.
Я их средь храма метателя стрел, Феба, повешу – итог ратных дел.
Тело ж назад возвращу, к кораблям, чтобы проститься с товарищем вам.
85 Пусть похоронят его свои люди, дань уважения пусть отдадут
На берегу Геллеспонта широкого… пусть как героя его погребут
И некогда кто-нибудь скажет спустя уже, и ведь не лет, а ведь даже веков,
Плывя в корабле многовёсельном, мимо, по́литых кровию этих брегов:
«Видите холм на брегу Геллеспонта, – могила могучего воина то,
90 Доблестен был, он сражён был блистательным, Гектором в битве, за дело своё».
Скажут когда-нибудь так, и тем слава, моя не погибнет, – в веках пребывать!
Будет!» В молчаньи глубоком сидели ахейцы, не зная какой звук в ответ издавать.
Вызов стыдились они все отвергнуть, и все ужасались его принимать
Встал наконец Менелай, и жестоко, стал соплеменников он упрекать,
95 Заговорил, – и душа разрывалась, от тяжких стенаний, от боли в груди:
«Горе вы горькое мне! Ахеянки! Вы не ахейцы, вы все хвастуны!
Срам для данайских мужей, из ужасных, ужаснейший будет в истории день,
Если из вас ни один не посмеет, сразиться с троянцем… с того лишь что лень.
Пусть превратитесь, вы все, тут сидящие, в воду и в землю, то вам поделом
100 Сердца в груди у вас нет, и бесславие в будущем ждёт вас, и всех и во всём!
Сам я, с оружием выйду на этого! Кто бы он ни был, из всех задавак.
Жребий побед всех, находится в воле, богов всемогущих, а иначе как!?»
Стал одеваться в блестящие латы, после упрёков сограждан своих,
Тут бы от рук Приамида и был бы, царю Менелаю, сильнейший под дых.
105 Жизни пришёл бы конец, ибо много, могучее был его принц Приамид,
Если б герои не кинулись разом, уж знали как Гектор копьём-то разит.
Сам повелитель их, сам самодержец, Агамемнон, встрепенулся бедой,
Брата за правую руку схватил, и сказал убеждая: «Ты что братец мой!
Зевса питомец, ты сбавь обороты, с ума что ль сошёл, дорогой Менелай,
110 Ой не годится тебе, делать глупость, сдержи своё сердце, отчёт себе дай.
Из раздраженья, не рвись ты на битву, с сильнейшим троянцем, известен итог,
С Гектором, с сыном Приама-владыки, сейчас ему силу, и храбрость, дал бог.
А ведь перед ним, и другие трепещут, как сходятся с ним, содрогаясь в бою,
И даже Ахилл, что тебя посильнее, и тот в беспокойстве за жизнь-то свою.
115 Ты же пойди и усядься в толпе, сотоварищей верных, придёт и твой час,
Гектору кроме тебя средь ахейцев, найдётся противник достойный средь нас.
Как ни отважен он, как он до свалки, кровавой не жаден, но боже ж ты мой,
Он всё-таки с радостью, верь мне, колено, согнёт если целым, вернётся домой.
Коль сможет спастись, от ужасной войны, и погибельной схватки – остаться живым».
120 И отвратил, намерение брата, Агамемнон, своим словом таким.
Отговорил, Менелая владыка, брат подчинился, умерил свой пыл,
Радостно с плеч его крепких товарищи, сняли доспехи, и он приостыл.
Нестор же встал и к вождям обратился, он речью своею, их дух омрачил:
«Ох! Скорбь великая, сходит на землю, всех аргивян – до чего я дожил!
125 Горько теперь зарыдает Пелей, престарелый наездник, что всех нас мудрей.
Мудрый советник, и славный оратор в земле мирмидонцев, по встрече всегда,
И в доме своём, говорил он со мною, о каждом, кого вспоминал – все года.
Разузнавал о ахейце, о каждом, о предках, потомках, в душе уважал,
В делах наших жизненных, с каждым душой был, за всех нас в отдельности, переживал.
130 Если б теперь он услышал как Гектор, их всех ужасает – ужасен позор!
Верно не раз бы к бессмертным он руки, о смерти прося их, к Олимпу простёр.
Чтобы скорей из груди дух изъяли, дабы в обитель Аида, сойти.
О, если бы Зевс… наш отец громовержец, Паллада-Афина и Феб, но увы –
Молод я был, как в то время когда, при реке Каледо́нте, аркадцев войска,
135 С войском копейщиков, славных пилосцев, кровавейших лет, злая схватка была.
Около Фейских долин, недалёко, от струй Иордана, Еревфалио́н,
Стоял во главе аркадийского войска, в Ариефо́я, доспех облачён.
Дивного Ариефоя которого, палиценосцем, тогда нарекли,
Жёны в красивых одеждах, и храбрые, доблестью видные, наши мужи.
140 Так как сражался обычно не луком, не длинною пикой, он палицей рвал,
Железной, фаланги врагов устрашённых, он их вкруг себя как кутят разметал.
Но был он повержен Лику́ргом не силой, но хитростью только, и смерть он свою,
В том узком проходе, той палицей славный, не мог отвратить, там успех был копью.
Там-то Лику́рг упредил его быстро, ударом сильнейшим из сильных, копья,
145 Он проколол его пикою длинной, конечно насквозь, как сейчас помню я.
Навзничь на землю, свалился герой наш, мы горя хватили, сник дух боевой,
Аресом подаренный медный доспех же, унёс победитель надменный с собой.
В битвах Аресовых, долго он сам, в тот доспех облачался, известно ведь вам.
После того же, как старость Ликургом, в дому овладела, немало прошло,
150 Эревфалио́ну, любимому другу, доспех подарил, на удачу его.
В этот доспех облачённый на бой, вызывал он храбрейших из всех.
Никто не осмелился выйти, боялись, все трепетали – Ареса ж доспех!
Но! Меня выступить, мой очень стойкий, дух подстрекнул, и я вышел вперёд,
С ним я сразился, Афина мне в помощь, она помогает, тому кто рискнёт.
155 Я бился с надменным, хоть самый я был… молодой между всеми, но я победил!
В судоргах, тот кто огромный казался, туда и сюда по кускам разметался.
Если б я также был молод как прежде, и силой владел бы, вы б были в надежде.
Что скоро б противника встретил себе, в шлеме блестящем принц Гектор уже.
В нашем же воинстве сколько ни есть, всех ахейцев храбрейших, но где они здесь!?
160 Сердцем никто не желает противником Гектору выйти, на столь вы мелки».
Так укорял их старик откровенно, и цели добился, нашлись смельчаки.
Девять их всех поднялось, но из первых, самым был первым, сам Агамемнон,
Следом за ним поднялся и Тидид… Диомед… разбивавший фаланг бастион.
За ними уже и Аяксы поднялись, дышавшие бурною силой грозы.
165 Вслед за Аяксами Идоменей, и вождь Мерион – что сильней их в разы.
Он истребителю войск Эниа́лию, равен был мощью, что правил баталию,
Этим вослед Еврипи́л поднялся́, сын Евемо́нов, в нём дух храбреца.
Сын Андремона Фоант, был восьмым, и Одиссей за компанию к ним.
Столько их встало, желавших с божественным, Гектором биться – раздайся плечо!
170 Нестор вернулся вновь к слову, теперь же, сказал всем другое, к тому ж горячо:
«Слава богам всемогущим, Олимпу, где и кого вы найдёте храбрей?
Бросьте же жребий теперь, аргивяне, кому из вас выпадёт – будьте смелей.
Тот же кто выступит в пользу ахейцам, выступит также на пользу себе,
Если он сможет вернуться из битвы, оставивши принца лежать на земле».
175 Кончил он речь свою. Каждый пометил, собственный жребий, и в шлем опустил.
В шлем его, в общую кучу, навалом, жребий-судьбину свою, положил.
Войско же, руки к бессмертным богам, воздевая молилось, на небо взирая.
Каждый в тревоге, в сомненьях своих, смотрел на вождей всех, надежду питая:
«Зевс, наш отец! Пусть Аяксу достанется, иль Диомеду, он лучший из всех,
180 Или царю многозлатной, Микены, он от тебя ведь имеет доспех!»
Губы неслышно молитвы шептали, а Нестор уж жребии в шлеме встряхнул
Вылетел жребий которого ждали, и кое-кто даже неслышно вздохнул.
Жребий Аякса. И вестник понесший кругом по собранью, всем справа подряд,
Героям ахейским показывал жребий, они ж посмотрев отходили назад.
185 Знака никто не признал, отрекался, от жребия каждый, неведом он им.
Вестник собранье кругом обошедши уже подошёл к Теламонию с ним.
К тому кто свой знак на тот жребий поставил, и на усмотренье, Фортуне вручил
К вестнику руку простёр он, и вестник, ему в его руку, тот жребий вложил.
Жребий увидевши, знак свой узнал, в восторг Теламоний, от этого впал,
190 Под ноги бросил на землю его, вскричал аргивянам: «Как мне повезло!
Мой это жребий, друзья дорогие, всем сердцем доволен: спасибо родные!
Думаю верх одержу я над принцем, над Гектором этим, одним лишь мизинцем.
Всё же прошу вас, пока облекаться, я буду в доспехи – молитвам предаться.
Зевсу владыке, вы все помолитесь, с молитвой к Крониду вы все обратитесь.
195 Между собою, безмолвно, чтоб вас, троянцы не слышали, на этот раз.
А впрочем, чего мы их будем стесняться, молитесь погромче, чего их бояться!?
Кто б ни желал, тот меня ни искусством, ни силою, воли моей супротив,
Меня отступить, или битву покинуть, уже не заставит, мечом принуди́в.
Надеюсь конечно, что на Салами́не, я взрос архистрёмным, не лохом каким,
200 А кто тут кого, как и чем одолеет, так это сейчас мы друзья поглядим».
Молились ахейцы в широкое небо, ища в облаках сходство с Зевсом самим:
«Зевс наш родитель, на Иде царящий, преславный, великий, тебя все мы чтим!
Просим тебя, ты ж победу Аяксу, даруй и укрась, светлой славой его,
Если ж и Гектора любишь, всесильный, и им озабочен, не меньше того,
205 Равную силу и славу пошли, одному и другому, насколько они,
Тобою любимы, тобою хранимы, как и насколько тебе дороги́».
Аякс же тем временем в медь одевался, а после того, как всё тело покрыл,
Нагрудной бронёю, щитками предплечья, он и поножи свои нацепил.
Двинулся он на врага, как огромный, Арес выступает, коль бой предстоит
210 Если идёт на войну меж племён… которые в битву сводил сам Кронид.
Так и огромный Арес подвигался, ищущий славы избранник судьбы,
Грозный лицом, шёл вперёд усмехался он, шагом широким, мол: бойтесь враги!
А Диомед уже с пикой шагал, в такт шагу, он пикой своей потрясал.
Все аргивяне душой восхищались, смотря на него, все в душе ободрялись.
215 А у троянцев же члены тряслись, их трепет ужасный объял – берегись!
Даже у Гектора, сердце в могучей, груди, трепет взял, от беды неминучей.
Но уж не мог он никак отступить, шеренгой фаланги, себя оградить.
Скрыться не мог, ибо первый же, сам, битву предложил, на милость богам.
Быстро Аякс, подходил, пред собою, неся словно башню, огромный свой щит,
220 Медный свой щит, семикожный который, от сильных ударов его защитит.
Щит тот сработал, прекраснейший шорник, по имени Тихий, что в Гиле живёт,
В доме своём, что при кузне, в которой, умелец к щитам этим, что-то куёт.
Он ярко блистающий щит для Аякса, составил из кож от жирнейших волов,
Покрыл их пластиною медной, склепал их, приделал захваты и щит тот готов.
225 Сын Теламонов, Аякс перед грудью, неся этот витязя, крепкий всем щит,
Близко пред Гектором, встал, басом грозным, уверенный в силе своей, говорит:
«Гектор, теперь, как один на один мы, сойдёмся с тобою, в кровавом бою,
Ясно увидишь ты, есть ли герои… кроме Ахилла и в нашем строю.
Он близ своих кораблей, мореходных, пусть праздно лежит, горд обидой своей,
230 Гневом пылая на Агамемнона, из-за какой-то девицы ничьей.
И мы таковы! И таких нас немало! И мы не уступим Ахиллам своим,
Не побоимся с тобою сразиться, начни поединок, а там поглядим».
Тотчас ответил ему шлемом блещущий, принц Приамид, в хладнокровьи своём»
«Богорождённый Аякс Теламоний, владыка народов: ты это о чём?
235 Полно тебе балаболить со мною, как принято взрослым, с младенцем каким,
Или как с бабой, которой неведомо, ратное дело, ты ль непобедим?
Опыт имею и в битвах бывал я, и знаю насколь, любой воин раним,
Щит сухокожный умею ворочать, и вправо и влево, управлюсь я с ним.
Был я в кровавых сраженьях, ты знаешь, меня там никто, как и я не щадил,
240 На колеснице умею ворваться, и в конную свалку коней я валил.
Пляску Ареса в бою рукопашном, хотя как пример я могу показать,
Но на такого как ты, я украдкой, и в мыслях своих, не хочу нападать.
Выйду открыто, как мне подобает, и посмотрю, попаду ли в тебя?»
Тут же взмахнувши послал свою пику, с силой с какою могла дать рука.
245 В щит семикожный сверкающей меди, ужасной ударил, он пикой своей,
В яркую полосу меди, что сверху, восьмою лежала, с гравюрой на ней.
Кожанных шесть в нём слоёв пронизала, блестящая пика, настолько остра,
В коже седьмой задержалась однако, медь ведь удар основной приняла.
Тогда очень быстро, в свою череду, пустил и Аякс, в дело пику свою.
250 Он поразил ею Гектора щит, как молнией был ею щит тот пробит.
Щит светозарный насквозь пролетела, могучая пика, вибрацией пела.
Панцырь пронзила, сработанный тонко, при ковке, в руках кузнеца, он пел звонко.
И против са́мого паха хитон… рассекла Приамиду, ох был бы урон,
Он увернулся, и гибели чёрной, тем избежал, был настолько проворный.
255 Настолько друг к другу они подошли, что вырвать они свои пики смогли,
Сшиблись опять, наподобие львов, кровожадных за львицей убитых быков,
Или лесных кабанов, у которых, немалая сила, и ярости злой,
Гектор копьём в середину щита… Теламония грянул – прими дорогой!
Меди однако на нём не пробил – остриё изогнулось, тем шанс упустил.
260 Ударил Аякс, налетев, в его щит, сильный и точный удар – щит пробит!
Отпрянул назад прорывавшийся Гектор, назад отшатнулся, удар был силён,
Алую кровь на плече он заметил, шею царапнуло жало, но он.
Не прекратил поединка однако, к таким мелким ранам привычен он был,
Чуть отступивши назад, он рукою, могучей своей, с земли камень схватил.
265 Камень, лежавший средь поля, огромный, зубристый, и тёмный, под руку попал,
Махом швырнул его, в щит семикожный, Аякса как раз, в середину впаял.
Глыбой ударил. Вся медь щитовая, от камня взревела, пошла в края дрожь,
Быстро Аякс, подхватил несравненно, огромнейший камень, метнул его тож.
Бросил его размахав, и напрягши, безмерную силу, свою приложил,
270 В щит угодил и пробил его камнем, похожим на жернов, всей силой хватил.
Назад опрокинулся Гектор, на землю, ранил колени, щитом их прижал,
Но тотчас воздвиг Аполлон его снова, – он же пока его оберегал.
Тут бы схватившись, мечами они, изрубили друг друга, мечи их остры,
Но вестники Зевса и смертных, явились, оба глашатая, враз объявились.
275 Они подошли – от троянцев один, другой от ахейцев, приказ же един.
Идей и Талфибий ту весть огласили… понятно, гонцами Зевеса ведь были.
Серьёзные люди, разумные оба, те же́злы с собой что туда принесли
Между сражавшимися протянули и тем прекратили сраженье они:
«Будет любезные дети! Довольно! Кончайте войну и сраженье, пока.
280 Зевс собирающий тучи, вас равно, любит обоих, тебя и тебя.
Оба лихие бойцы вы, и в этом, мы все убедились, по вашим делам,
Уж ночь надвигается и хорошо бы, ей покориться, и вам как и нам».
Теламонид этой вести троянца, на жезл его глядючи, не возражал,
Но он Идею, из всех дипломатий, обычай храня откровенно сказал:
285 «То что сказал ты, Идей, пусть и Гектор, так же мне скажет, как ты то сказал,
Он ведь храбрейших героев ахейских, на битву, с самим им, сюда вызывал.
Он и начни, подчинюсь я охотно, я не пойду против воли богов,
Если и Гектор мне это же скажет, я прекратить схватку эту готов».
Снова ответил ему шлемом блещущий, Гектор великий, тут слово за ним:
290 «Так как, Аякс, одарён ты от бога, умом как и силой и ростом своим,
Мы прекратим на сегодня сраженье, продолжим при случае бой наш, пока,
Нас божество не разнимет, победу ж, одному из двоих даровав, навсегда.
Ночь надвигается, ей покориться, всем в битве уставшим, быть может одно:
Отдых заслужен, и тем как и этим, и от него будет всем хорошо.
295 Всех ты, ахейцев, к судам воротившись, обрадуешь тем, что ещё жив-здоров,
Больше всего же собратьев и близких, каких ты имеешь, из ваших краёв.
Я же обрадую, и Андромаху, царя Гетиона отважную дщерь,
Приама с Гекубой, и братьев конечно, как чрез ворота пройду и чрез дверь.
Троянцев, троянок, молившихся в храме, за страшный сей риск и за участь мою.
300 Сын Теламонов! Почтим же друг друга, дарами на память, о встрече в бою.
Чтобы любой из ахейцев сказал, и из троянцев любой:
«Бились герои, себя не щадя, пылая нещадной враждой.
Но разлучились они примирённые, дружбой взаимной, но лишь до утра́».
И в подтверждение слов, отдал меч свой, чья рукоять в клёпке из серебра.
305 С ножнами, вместе и их портупеей, широкой, с тиснёным рельефом,
Гектору ж отдал Аякс пояс свой, обмен не задуман был блефом.
После чего и расстались они, один к аргивянам пошёл,
Другой же к троянскому шумному войску, и возвращенью там радость нашёл.
Радуясь сердцем, троянцы смотрели, как шёл невредимым, их принц Приамид,
310 Гектор избегнувший силы ударов – не одолел его, Теламонид.
Не ждавшие видеть живого его, соратники, в город вели.
Так повели и ахейцы Аякса, также, с другой стороны.
После прихода их к Агамемнону, в главную ставку ахейских дружин,
Он ради пришедших, быка пятилетка, велел заколоть: подсказал паладин.
315 В жертву забили владыке Крониду, сверхмощному Зевсу, большого быка,
Кожу содрали, в куски разрубили, на мелкие части, как впрочем всегда.
На вертела те куски нанизали, привычны движения, без суеты,
Жарили их на огне осторожно, долго светились в ночной мгле огни.
Изжарилось мясо, с огней оно снято, закончив работу подали к столам,
320 Пир был богат, и там все пировали – на равном пиру как всегда было там.
Агамемнон же сам, Теламонида, длиннейшей хребетною, частью почтил,
Властитель земель, повелитель пространствий, верным соратникам, пир закатил.
После того как питьём и едою, они голод с жаждой свои замирив,
Плели разговоры в беседах раздумий, хозяина прежде же благодарив.
325 Первым из всех меж собравшихся начал, о том что сопутствует всякой войне
Нестор, советы всегда наилучшие, всем подававший, сказал о огне.
Благожелательства полный, сказал он, собранью ахейцев, о долге живых:
«Сын славный Атрея, и вы, остальные, вожди всеахейцев, помянем всех их,
Всех тех ахейцев что пали в сраженьи, а их тут погибло немало в бою,
330 Поток вон, Скамандра, прекрасноструистого, кровью их чёрен, весь на берегу.
Горячий Арес сам залил брег песчаный, кровью ахейцев, в Аид души их,
Отправились тут же, нам надо бы утром, войну прекратить – погребать нам своих.
С утра, соберёмся… волы есть и мулы, свезём всех убитых с равнины сюда,
Их предадим здесь сожженью, конечно, нам загодя надо б готовить дрова.
335 Мы невдалеке от судов то кострище, разложим, со многих сторон, подожжём,
Мы, кто уцелеет, отцовский прах детям, в отчизну родную, с собой привезём.
Мы холм над кострищем насыплем могильный, один на равнине, но общий на всех,
Вплотную к нему, без задержки построим, высокую стену, и не для потех.
Судам в оборону и нам же самим, мы этой стене ворота придадим,
340 Сплочённые крепко, чтоб чрез те врата, могли колесницу тащить три коня.
Выроем ров за стеною, снаружи, большой и глубокий, напустим воды,
Он, обегая кругом, колесницы, задержит, и пеших… коль грянут враги.
Если когда-либо, войско надменных, троянцев, нагрянет, для них бастион,
Нами же будет, в кратчайшие сроки, вкруг нашего стана на них возведён».
345 С ним остальные цари согласились, кто знает что завтра подкинет война.
И у троянцев кипело в акрополе, Трои собранье – шумела толпа.
Страшная, бурная, перед дверями, владыки Приама, решала вопрос,
К троянцам там речь, Антинор мудрый словом, зовя к покаянию их, произнёс:
«Трои сыны, и дарданцы, и вы, союзники наши, любой стороны!
350 Слушайте то, что в груди меня дух, сказать побуждает, но может быть слух,
Чей-то он нежный весьма оскорбит, поскольку решать кой-кому предстоит.
Нужно решиться! Назад возвратим, Менелаю Елену с богатством большим.
Клятва нарушена нами была, и в битвах пока, никакого добра,
Не получили мы… и не получим, мы с каждым днём семей лишь, больше разлучим».
355 На этом он речь свою и завершил, поднялся Парис, а точнее вскочил.
Супруг пышнокудрой Елены, завидный, красавец мужчина, и всем бог обидный.
И отвечая ему он слова, собранию молвил свои, сгоряча:
«Всё, что ты здесь нам сказал Антенор, мне мало приятно, и всё это вздор.
Мог бы мне слово получше сказать, чем это, придумать, иль же подыскать.
360 Если же то что я слышал, ты мне, от чистого сердца сказал, то тебе,
Скажу, что бессмертные разум, друг, твой, когда уходили, забрали с собой.
Троянцам же я, укротителям диких, коней необузданных, риском великих,
Прямо, я всем заявляю – друзья! Супруги моей не отдам никогда!
Все же богатства, что с нею привёз, я нагружу до заколки на воз
365 К ним и своих я не против прибавить, и всё это утром готов я отправить».
После него слово взял сам Приам, – советник подобный бессмертным богам.
Лучших намерений он преисполнен, что каждый за ним подмечал,
Чтоб завершить референдум народа, собравшимся, кратко сказал:
«Трои сыны, и союзники наши все, все к нам примкнувшие со стороны!
370 Слушайте то, что в груди меня дух мой, сказать побуждает: и нынче все вы
Ужинать нынче все в городе будете, так же как прежде, до этого дня,
Помните стражу ночную, и каждый, на страже бодры будьте, и за себя,
И за соседей на вахте стоящих, и за уставших от битвы, всех спящих,
Завтра ж с зарёю, Идей к кораблям, отправится к полым, к ахейцам, врагам.
375 И перескажет Атрея сынам, всё что предло́жил… Парис сам здесь нам.
И спросит пусть, их: не хотят ли они, прервать злоключения этой войны,
Доколе убитых мы не соберём, и чтоб упокоить, тела их сожжём?
А после уж мы завоюем опять, коль нас божество не захочет разнять».
Слушали все со вниманьем Приама, и с ним согласились, в словах был резон.
380 Ужинать стали войска, по отрядам, оповещал их об этом уж он.
Вместе с зарёю, Идей отошёл, к ахейским судам мореходным,
Были уже на собраньи данайцы, решали вопрос свой походный.
Возле кормы корабля крутобокого, Агамемнона царя,
Стал средь вождей, и к ним молвил он слово, тем взгляды привлёк на себя:
385 «Агамемнон-повелитель, и вы! наилучшие… меж всех ахейцев, вожди,
Мне поручили, Приам и другие, знатнейшие наши мужи,
Вам передать: не найдёте ль приемлемым… пересмотре́ть наш вопрос,
И предложение… что сам Парис нам.. вчера на собрании внёс?
Тот, от которого ссора возникла, тот самый, виновник войны,
390 Сокровища все что он в Трою привёз, (о, стал бы он лучше сам жертвой волны).
Их он согласен обратно отдать, ещё и своих к ним прибавить,
Что до законной жены Менелая, вопрос этот даже не ставить.
Той говорит не отдаст он, хотя… троянцы того все желают.
Также поручено мне и другое – к нам павшие в битве, взывают.
395 Не пожелаете ль… остановиться… с войною злосчастной, пока мы,
Убитых в сражении не соберём, сожжём, и снесём пепел в храмы?
После же, мы завоюем опять, пока божество нас разлучит,
Или до тех пор пока от него, победу из нас кто получит».
Закончил Идей. В глубочайшем молчаньи, сидели ахейцы гадали.
400 Громкоголосый, тогда поднялся, Диомед, что он скажет: все ждали.
И он воскликнул: «Ну нет уж, теперь, богатства Париса принять,
Мы не должны, хоть Елену саму, уже по всему всем видать,
Ведь для глупцов… и для тех очевидно… что над троянцами скоро,
Готова уж грянуть погибель! Ахейцы! Ведь вы с этим справитесь споро!»
Слову дивясь Диомеда Тидида, ахейцы вскричали в восторге,
405 И обратился сам Агамемнон… к Идею, с отказом в их торге:
«Слышал и сам ты Идей, что ахейцы, сейчас для вас постановили
Как отвечали тебе… я согласен, со всем что они говорили.
Что до сожжения мёртвых, – согласен, тому не противлюсь нисколько.
410 Каждого долг, – хоронить опочивших, и нас то коснётся, – изволь-ка.
Раз они умерли, нужно немедля, огнём усладить их дорогу в Аид,
Зевс, мне да будет свидетель, а он уж, поверь дорогой, судьбы всех нас вершит».
Речь свою кончил Атрид, и свой скипетр, поднял ко всем небожителям, а,
Вестник троянский в обратный путь двинул, ахейцев ответ Илиону неся.
415 Трои сыны и дарданцы на площади, в сборе сидели, и ждали, когда,
Когда от ахейцев Идей возвратится… им их ответ на вопрос, принеся.
Он возвратился и всё сообщил им, всё что сказали ахейцы ему,
Поспешно готовиться стали троянцы, свозить мертвецов и дровишки к костру.
Также с другой стороны, от судов, велась заготовка большой горы дров
420 Эти свозить мертвецов поспешали, другие из леса лесины таскали.
Только что новыми солнце лучами, поля осветило, лучи над волнами,
Вперёд устремились, на запад пустились, как-будто от тьмы вечной освободились.
В путь свой небесный, быстрей чем в стремнине, как оба народа сошлись на равнине,
Каждого мужа узнать было трудно, чужой ли он, свой ли, гадать ли подспудно?
425 Лишь от запёкшейся крови омывши, одних от других их затем различивши,
Их на повозки свои каждый клали, обильно горячие слёзы роняли.
Громко, всем плакать Приам запретил, в масштабах уныние предупредил,
Мёртвых своих на костёр возлагали, печаляся в сердце костры поджигали.
После ж, предавши огню, в Илион, возвращались троянцы в свой храм на поклон.
430 Также ахейцы, с другой стороны, в красивых поножах, сложили костры.
Мёртвых своих на костёр возлагали, печаляся в сердце костры поджигали.
После ж, предавши огню, возвращались, к судам изогнутым, к делам обращались.
Назавтра ж, до сполохов, перед зарёю, ещё середь сумрака ночи, они,
Возле костра собрались без команды: отборные ж из всех ахейцев мужи.
435 Холм над костром тем воздвигли могильный, один на равнине, но общий для всех,
Вплотную к нему возвели без задержки, высокую стену (не веря в успех?),
Им и самим, и судам в оборону. Ворог коварен: вдруг ночью придёт?
Сделали в этой стене и ворота, сплочённые крепко – надёжен оплот!
Но чтоб проехать чрез эти ворота, могли колесницы, на полном скаку,
440 Вырыли ров за стеною снаружи, большой и глубокий – пола́зать врагу!
Ров обегает становье, и колья, за рвом вколотили, на вышках дозор
Так в своём стане трудились ахейцы, Кронид обратил на их труд было взор.
Все боги меж тем восседали вкруг Зевса, метателя молний, со скукой в глазах,
И на дела, в медных латах ахейцев, смотрели, как-будто все не при делах.
445 Молчание первым нарушил не он, нарушил молчание сам Посейдон:
«Зевс, наш отец! На земле беспредельной, какой же из смертных, деляны отдельной,
Станет теперь сообщать свои мысли, и цели бессмертным, они ж вон, они,
Разве не видишь, поставили стену, и ров прокопали вдоль этой стены.
Пред кораблями своими, какой, вырыли ров глубочайший, большой?
450 А гекатомбы богам принесли? Ведь прежде чем дело-то делать: должны!
Слава о ней разойдётся, куда, пока достигает, одна лишь заря.
И позабудут повсюду о той, которую мы с Аполлоном, родной,
Лаомедонту герою с такою, построили мукой, ужасно большою!»
Сильно разгневавшись Зевс отвечал, только что молний из глаз не метал:
455 «Бог многомощный, землёй потрясающий, что говоришь ты, людей устрашающий?
Пусть бы уж замыслов этих, другой, из богов устрашился… слабее какой,
Тот кто слабее намного тебя, руками и духом, тут не до нытья
Не огорчайся! Придёт день, уйдут, покинут и стену и ров – уплывут.
В милую землю родную, в своих, судах крутобоких всех, чёрных, больших.
460 До основания стену ты смоешь, и в море обрушив песками покроешь.
Сызнова берег высокий морскими, под пеной плодами, дарами, своими.
Чтоб и следа от стены не осталось, великой ахейской, песком всё сравнялось.
Слава ж твоя разойдётся куда, пока достигает, одна лишь заря».
Так меж собой разговоры вели, бессмертные боги в чертогах горы.
465 Ахейцами дело меж тем завершилось, и солнце тут к сроку, как раз закатилось.
В станах своих закололи быков, за ужин уселись, в итоге трудов.
Прибыло много меж тем кораблей, вином нагружённых, из всех их ахей,
Присланных с Лемноса сыном Язо́на, Евне́ем ахейцам, тут торг без урона;
Пастырь народов Язон с Гипсипи́лой, его породили, он славен был силой.
470 Атридам двоим, как всегда полагалось, тысяча мерок вина посылалась.
Агамемнону и с ним Менелаю, Евне́ем отдельно, и в трюме груз с краю.
Все остальные ахейцы вино, с судов получали, зерно заодно.
Медью платили одни, а другие, блестящим железом, и были такие,
Что шкуры огромных волов приносили, или коров на обмен приводили,
475 Или же пленных каких-то людей, иль украшенья, а то для детей,
Им талисманы в обмен приносили, а после всю ночь напролёт они пили.
В стане своём пировали-гуляли. Троянцы ж всю ночь напролёт замышляли.
Очень недоброе, дав волю злу. Зевс промыслитель почуял беду,
В небе гремел громовержец, летели, молнии-стрелы, ахейцы бледнели.
480 Наземь из кубков вино проливали, о чём-то старательно все вспоминали.
А вспомнив, никто не решался отпить, спешили вперёд возлиянья свершить,
Всесильному Зевсу, дать в жертву вина, потом насладились дарами и сна.