Фетида созывает богов на совет в дворец Зевса. Бессмертные пошли
в войска противоборствующих сторон смертных чтобы вести их в
битву и в битве поддерживать, с двух сторон. Посейдон помня что
роду Энея предстоит в будущем управлять троянцами спешит ему
на помощь и спасает того от Ахилла. Гектор подбадривает троянцев
в бою против Ахилла. Дальновержец спасает Гектора в битве с Ахиллом.
…

Собрались вокруг Ахиллеса, не знавшего, меры в боях, ахеяне к судам,
К судам изогнутым, тогда как троянцы, остались на взгорке открытой ветрам.
Стояли с другой стороны на равнине, возвышенной части его, не таясь,
Зевс же с вершины Олимпа, богатой, горы пропастями, приказ дал решась:
5 Фемиду послал созывать на собрание, всех отовсюду, бессмертных к себе,
Она поспешила, повсюду прошедши, велела сойтись, в Зевса дом налегке.
Кроме реки Океана, явились, все реки, и Нимфы бессмертные все,
Что жизни и в чащах, и в рощах проводят, в которых своим только заняты те.
Нимфы источников, рек и лугов, оврагов и влажных низин,
10 Все собрались во дворце Олимпийца, и спешно причем, как один.
В портике гладком, который когда-то, Гефест, сам Зевесу строгал,
С великим умом и искуством, конечно, сидел Кронион и всех ждал.
Так собрались они все у Кронида, земли потрясатель из моря пришёл,
Тоже послушавшись зова явился, дорогу к собранию быстро нашёл.
15 Сел в середине и Зевса о целях, расспрашивать начал: «Ну и для чего?
Скажи Молневержец, богов на собранье, созвал ты так срочно, случилось где что?
Или ты что замышляешь, на фронте, насчёт аргивян и троянцев – скажи?
Сейчас у них бой рукопашный и жаркий, готов разгорется, об этом ли ты?»
Зевс, собирающий тучи, на это, сказал Посейдону: «А ты отгадал!
20 Я это замыслил, земли Колебатель, для этого я вас сюда и собрал.
Я расскажу вам, о том что задумал, в моём беспокойстве за гибнущих там,
Сам я однако останусь в ущелье, а поле войны предоставлю всё вам.
Буду отсюда я, дух себе радовать, буду отсюда на битву смотреть,
А все остальные, идите к троянцам, к ахейцам идите, за них вам радеть.
25 Тем и другим помогайте, кому кто… сочувствует каждый, решать это вам,
Если с троянцами будет сражаться, один Ахиллес, будет скучно всем нам.
Очень недолго они быстроного, сдержат Пелида – всего ничего.
В трепет они приходили и раньше, его увидавши, хватило того.
Нынче ж, когда он ещё за товарища, гневом пылает – боюсь того сам!
30 Судьбе вопреки, чтобы стен не разрушил, тем планы не портил в горячке бы нам».
Это сказав, возбудил Громовержец, упорную битву, уж ждали ряды,
В бой устремились бессмертные боги, но цели у них были очень разны.
Гера с Палладой Афиной отправились, в стан корабельный, в бой звать ахеян,
Землю колеблющий, сам земледержец, сам бог Посейдон пошёл в этот же стан.
35 И благодавец Гермес, выдающийся, хитрым расудком, туда же пошёл,
С ними же вместе, гордящийся силой, Гефест, мастер славный, к ахейцам побрёл
Шёл он хромая с трудом волочивши, свои малосильные ноги, вперёд.
К войску троянцев пошёл сам Арес же, легко ужасающий шлемом народ.
С ним же и Феб не стригущий свой волос, и Артемида с Аресом пошла,
40 Лето с Афродитой улыбколюбивой, туда же в компании и Ксанф-река.
Долго, пока вдалеке от сражавшихся, боги держались, ахеец давил,
Торжествовали ахейцев фаланги, с того что меж ними Ахилл снова был.
Вновь Ахиллес, всё чуждавшийся боя, теперь появился, – фаланги ведёт!
В члены ж троян конеборных спустился, ужаснейший трепет, и на душу гнёт.
45 Страх охватил их, когда быстроногий, пред взорами их, перед войском предстал,
В ярких доспехах, подобный Аресу, доспехами этими, ярко блистал.
Но лишь вмешалися в толпы, бессмертные, в толпы обычнейших смертных людей,
Ожесточённее вспыхнула битва, они привнесли в неё больше смертей.
Мощная встала Эрида и к бою, войска возбудила, над ними крича,
50 А пред стеною кричала Афина, также кричала она и близ рва,
Или по берегу моря шумящего, крик поднимала, во весь голос свой,
Буре подобный, завыл меднобронный, чёрной и сильной, Арес людобой,
В трубный свой голос троян в битву звал, то с высот Илиона… то с равнины сзывал,
Вдоль вод Симоента, по Калликолоне, и от колонны к соседней колонне.
55 Так, и одних и других возбуждая… блаженные боги их в бой вовлекая,
В бой их свели, и в сердцах пробудили… тяжёлую распрю, чтоб кровь они лили.
Страшно вверху загремел и родитель… всех смертных, бессмертных и первый воитель,
Заколебал и внизу Посейдон… земледержец могучий, всей силою он,
Всю беспредельную землю с вершинами, гор высочайших, всё так затряслось,
60 Основанья и главы, богатой ключами, что Иде с трудом устоять удалось.
Также затрясся и город троянцев, суда меднолатных ахейцев тряслись,
В ужас пришёл под землёю Аид, преисподних владыка – опоры рвались.
В ужасе с трона он спрыгнул, и громко, вскричал чтобы сверху там, лона земли,
Не разверз Посейдон, сам земли потрясатель, а прочие всё же, не так все сильны.
65 Чтоб не открыл пред людьми и богами, весь смрад обиталищ, ужасных его,
И затхлых, которых бессмертные боги, и сами бояться, поболе всего.
Грохот такой поднялся от сходившихся, в битву, бессмертных с обеих сторон,
Против земных колебателя недр… выступил в этот раз, Феб-Аполлон.
Быстро готовя крылатые стрелы, пошла на Ареса Афина, войной,
70 Гера богиня сошлась с Артемидою, сыплющей стрелы, одну за другой.
С шумною, золотострельной, родною сестрой дальновержца, в сраженье пошла,
Выступил против Лето, благодавец, могучий Гермес, подбодряя войска.
Против Гефеста – поток широчайший, глубокопучинный, он Ксанф для богов,
А смертным всем людям, Скамандр он просто, весной вытекающий из берегов.
75 Так и бессмертные шли на бессмертных, примером своим вдохновляя людей,
Пелид же отважный, всё в толпы стремился, пытаясь в них Гектора встретить скорей.
Дух его больше всего порывался, Приамова сына, в бою утомить,
Бойца-щитоносца Ареса, настигнуть, в бою за Патрокла, его кровь пролить.
Но Аполлон, возбуждающий к битвам, поднял на Пелида, Энея вождя,
80 На бойню смертельну, убийственну схватку, вдохнувши могучую силу бойца.
Образ приняв Аполлон Ликаона, Приамова сына, схож голосом стал,
И по задумке своей сын Кронида, чтоб цели достичь, Анхизиду сказал:
«Где же, советник троянцев мудрейший, Эней Анхизид, все угрозы твои?
Вот, пред тобою всё войско ахейцев, берись за любого, иль бей все ряды!
85 Или не ты в Илионе за чашей, с царями пируя, выпячивал грудь,
И им обещался сразиться с Ахиллом, один на один, коль не ты, так забудь?!»
Сын же Анхиза ему отвечая, промолвил с грустинкою: «Что ты меня,
Зачем, Приамид против воли моей, меня побуждаешь, идти на врага?
С сыном отважным Пелея Ахиллом, в кровавую битву ввязаться, а ты,
90 Знаешь ли, что уж не первый раз нынче, с Ахиллом скрестить доведётся мечи?
Раз уже было, согнал он копьём меня, с Иды подножья, когда на коров,
Наших, нагрянул для нас неожиданно, больше не видели мы их рогов.
Он разорил города наши, Лирне́сс, и обустроенный славный Педа́с,
Мне правда, послано было спасенье, один уцелел я тогда из всех нас.
95 Зевс у меня возбудил мои силы, и быстрые ноги, иначе бы я…
От рук Ахиллеса погиб, и Афины, шла перед ним она всюду тогда.
Шла перед ним, и его побуждала, его перед ним же победу несла,
Пикою медной всех бить подстрекала, троян и лелегов, и в том она вся.
Вот почему никому невозможно, с Пелидом сражаться, всегда и везде,
100 Вечно при нём кто-нибудь из богов, помогают ему, и всегда не тебе.
И без того уж копьё его прямо, летит и не слабнет, круша любой щит,
Прежде чем в тело врага не вонзится, как правило даже и враг им прошит.
Если бы бог дал… в сражении равный… возможный исход нам… то он бы меня,
Вряд ли легко б победил… без сомнения, хоть и геройский он весь из себя.
105 Хоть и гордиться, что весь он из меди, и не сокрушим, для троянских мечей!»
Тут Аполлон с утвержденьем согласен, ведь истину рёк, благочинный Эней.
Сын Крониона, на это реченье, сказал Анхизиду: «Так что же, герой,
В чём тут помеха, тебе что мешает, к вечным богам обратиться с мольбой?
Ну отчего и тебе не вознесть бы, молитвы к богам, не чужой ведь ты им.
110 Ты же рождён, говорят, Афродитой, и кто отрицает то, мы ж подтвердим.
Мать твоя – дочь Громовержца! Фетида ж, старца морского, всего-то лишь дочь,
Прямо иди на него не смущаясь, блестящий доспех вряд ли сможет помочь.
Духа себе ни пустою угрозой, ни руготнёй его, ты не гнети!»
Молвил, и пастырю войска великую, силу вдохнул он, для всякой войны.
115 Вышел Эней из рядов, разодетый, сверкающей медью… в лучах… божество.
От белолокотной Геры великой, не скрылось в фалангах движенье его.
Видела Гера как он пробирался, к Ахиллу чрез толпы, своих и врагов,
Она обратилась с тревожным речением, став в середину, союзных богов:
«Вам, Посейдон и Афина-Паллада, задуматься следует… и вот над чем,
120 Как всё завершится… всё что здесь творится, на поле сражения – над этим всем.
Этот Эней, облечённый блистающей, медью надраенной, смело идёт,
Его подстрекнул Дальновержец на битву, настроен, да так, что Ахилла убьёт.
Надобно было б назад оттеснить нам, отсюда Энея, – подальше куда,
Или, чтоб также из нас кто явился, на помощь Пелиду… пора уж, пора!
125 Силу великую дать бы ему вам, до часу исполнить отваги его,
Пусть он узнает – его любят боги, Олимпа владетели, как своего.
Самые мощные, сильные боги, любят его и его берегут,
А те же что помощь давали троянцам, бессильны и жалки, и в страхе бегут.
Все мы с Олимпа спустились, чтоб в этой, битве, участие как-то принять,
130 Чтобы беды не случилось с Ахиллом, до часу беречь его и защищать.
Нынче конечно… потом же претерпит он… всё что ему при рожденьи судьба,
Выткала нитью, когда его матерь, в печали глубокой своей родила.
Если об этом о всём он узнает из уст всеблаженных пожалуй тогда,
Он испугается, коль из бессмертных, в бою кого встретит – случится беда!
135 Тяжко явление бога, представшего, в собственном виде, пред смертным каким!»
Ей Посейдон отвечал по глубоким, соображеньям каким-то своим:
«Гера, свирепствуешь ты неразумно. Зачем тебе это? Тут меру бы знать!
Очень бы мне не хотелось, чтоб боги, друг с другом сражались: что тут выяснять?
Мы как и боги другие, намного, сильней их намного, давай отойдём,
140 С поля сраженья на вышку, пожалуй, для обозрения, лучше сойдём.
Сядем на ней, да и понаблюдаем, все смертные пусть позаботятся же,
О их войсках, их манёврах, фалангах, стратегии, тактике, в этой войне.
Если же Феб-Апполон иль Арес там, вмешаются в битву, сломав план войны,
Или удержат Пелида, и биться, ему помешают, тогда уж и мы,
145 Тотчас в сражение вступим и сами, и против них же, мы в ввяжемся в бой,
Скоро, я думаю, выйдут из битвы, губительной этой – вернутся домой.
Воле своей вопреки возвратяться, они на Олимп, на собрание все,
Всех прочих бессмертных богов, укрощённых, нашей рукою, на этой войне».
К кругообразному валу Геракла, повёл Черновласый богов за собой,
150 Вал тот высокий, совместно с Афиной, троянцы Гераклу, мощнейшей стеной,
Сделали, чтоб, от морского чудовища, прятаться мог он сам, в башне тогда,
Когда на равнину оно устремлялось, из моря пучины, на берег идя.
Там и воссел Посейдон и другие, бессмертные боги, окутав себе,
Плечи, густым неразрывным туманом, какой не бывал ещё где на земле.
155 Сели напротив враждебные боги, над кручами Калликолоны, вкруг вас,
Вас, Апполон и Арес людобоец, стен разрушитель, и ведь без прикрас.
Так принимая решения, боги, сидели напротив друг друга, но бой,
Бой приносящий так много страданий, они начинать не спешили, с одной,
Медлили те стороны, и другие, медлили так со своей стороны,
160 А Зевс с высоты побуждал их упорно, хотелось увидеть итог той войны.
Медью светилась равнина, заполнили, всю её люди, и кони меж них,
Земля под ногами дрожала от топота, дружно идущих, одних на других.
Два человека, из всех их храбрейших, двое из лучших, фаланги вели,
Желая сразиться, да на середине, меж ратей сходились, отваги полны.
165 Пелид Ахиллес быстроногий, навстречу, сыну Анхиза, Энею пошёл,
Но выступил первым Эней, с угрожающим, взором, и этим, себя превзошёл.
Шлемом тяжёлым кивая; пред грудью, широкой держал он, надёжный свой щит,
Копьём потрясал медноострым, навстречу, идёт Ахиллес ему, но не спешит.
Он схож был со львом плотоядным, которого, люд деревенский, хотел бы убить,
170 Всею деревней, и без исключения, чтобы покоя себе тем добыть.
Сначала идёт себе лев, и спокойно, всех презирая, когда же копьём,
Ранит юнец вдруг какой из проворных, он приседает грозя всем клыком.
Пена клубится в разинутой пасти, сжимется храброе сердце в груди,
Бёдра себе и бока всё бичует, могучим хвостом, грозен вид – подойди.
175 Сам же себя возбуждает в сраженье, сам на врагов, смелым шагом вперёд,
Прыгает он, засверкавши глазами, ярости полный, отважно идёт.
Чтобы кого растерзать, вырвав глотку, иль в первой схватке свою смерть найти,
Так храбрый дух и отважная сила, Пелида в кровавую битву влекли.
Шёл он навстречу, отважному сердцем, Энею, которого, видел уж раз,
180 После того как, идя друг на друга, сошлись они близко, для всех напоказ.
Первым сказал Ахиллес быстроногий, Энею, когда он его разглядел:
«Что ты Эней, далеко от товарищей, вышел вперёд, неужели так смел?
Вышел, желаешь сразиться со мною, и предо мной, для того тут стоишь,
Веря, что можешь владыкой троянцев, стать конеборных, но тут ты шалишь!
185 Хочешь стать почестью, равным Приаму? Но если б меня и убил ты в бою,
Царской же власти, когда-либо, старец, не даст тебе даже за смерть ведь мою.
Есть у него сыновья, как ты знаешь, и сам он разумен да крепок ещё:
Или троянцы тебе отвели, превосходный участок, где б свил ты гнездо?
С садом прекрасным и пашней, чтоб им ты, владел и питался, меня лишь убив,
190 Только вот сделать тебе это трудно! Ведь я могу то же, тебя упредив.
Кажется, как-то, тебя своей пикой я, в бегство однажды уже обратил,
Вспомни, как встретив тебя одного, от коровьего стада… как ты припустил.
Гнал на проворных ногах тебя с Иды… как ты поспешно оттуда бежал!
Ты оглянуться не смел убегая… сколько же страху в тебя я нагнал!
195 Ты после этого скрылся в Лирнессе, укрыться спешил от меча моего,
С Зевсом, с Афиной, туда я добрался, разрушил я город, все стены его.
Множество женщин забрал я лишивши, дней их свободы, я в плен их увёл,
Спасли тебя Зевс, и другие бессмертные, этого ты, видно зря не учёл.
Только теперь уж, тебя не спасут они, как ты надеешься в сердце своём,
200 Могу посоветовать, просто исчезнуть, и не стоять на пути здесь моём.
Скройся в толпу и как можно скорее… и не пытайся идти на меня,
Все дураки, лишь тогда прозревают, когда на них дурней свалилась беда».
Громко тогда Ахиллесу ответил, Эней возражая: «Да будет Пелид!
Меня напугать не надейся словами, в тебе ведь надменность и гордость кипит.
205 Я не мальчишка, и видел и вижу, всё это прекрасно, я тоже могу,
Колкое вымолвить слово какое, и посмеяться над кем, коль хочу.
Происхожденья друг друга мы знаем, и о родителях знаем, о них,
Слышали много сказаний от смертных, хоть не видал я твоих, ты моих.
От безупречного ты, говорят, происходишь Пелея, а мать, говорят,
210 Волнами рождённая, в косах прекрасных, Фетида владычица, даже твердят.
Сыном отважного духом Анхиза, себя называю, пред всеми всегда,
Матерь моя Афродита, ты слышал… это от прочих так знаю то я.
В нынешний день уж, иль те, иль другие, оплакивать будут кого-то из нас.
Не надо нам речи здесь слушать пустые… и говорить, надо нам без прикрас.
215 Не разойдёмся же мы вдруг с тобою, лишь обменявшись пустой болтовнёй,
Лишь обменявшись пустыми словами, и не вступивши, как водится в бой.
Коль познакомиться хочешь поближе, чтобы получше узнать весь мой род,
Так, многим везде хорошо он известен, и даже откуда начало берёт.
Первый Дардан, что рождён был Зевесом, сбирающим тучи, уж я говорил,
220 Он основатель Дардании дивной… он той страны основателем был.
Не был ещё на равнине в то время, построен широкий стеной Илион,
Люди же жили в предгории Иды, богат был потоками, тот регион.
Сына Дардан породил, Эрихто́ния, славный и долгий его всем был век,
Он из всех смертных, был самый богатый, и тем он известный в роду человек.
225 Целых три тысячи резвых и борзых, паслось у него по долине коней,
Быстрых, прекрасных кобыл с жеребятами, к ним с вожделением сам ведь Борей,
Образ принявши коня черногривого, сам загорался на сочных лугах,
Их покрывал он, и ведь забрюхатев, двенадцать их было у нас на сносях.
Они жеребят народили, бывало, скакали, по зреющей ниве они,
230 Так ведь по вершинам колосьев носились, и их не ломали, – настолько легки.
Если скакали по гребню широкого, моря, иль водам, обычной реки,
То пробегали, по самым верхушкам, седого прибоя, и всякой волны.
Царь Эрихфоний, владыку троянского, Троса, всего лишь на свет народил,
А уже Трос, сыновей безупречных, ни много, ни мало, но всё ж трёх родил.
235 Ил из них старший, потом Иссарак был, и… был подобный богам Ганимед,
Был красотой несравненной отмечен, и отличался он знанием вед.
Боги вино разливать для Кронида, избрали его, и из-за красоты,
Чтобы в собрании жил он бессмертных, для этого только, его унесли,
Ил безупречного Лаомедонта, лишь одного его, в мир народил,
240 Лаомедо́нт уже, Гикетао́на, Ти́фона, Кли́тия, Лампа родил,
И среди них же Приам народился, Ка́пий рождён Ассара́ком, а он,
Анхиза родил, а уже тем Анхизом, я как ты понял, на свет сей рождён.
Сыном Приаму, божественный Гектор, вот моя кровь и порода моя,
Коими я тут хвалюсь, пред тобою, чтоб познакомить с моими тебя.
245 Доблесть же смертных, Кронид, то уменьшит, а то увеличит, то в силе его,
Как пожелается сердцу владыки, могучее всех он, и за своего.
Будет однако, болтать нам с тобою, как малым ребятам, о всех пустяках,
В са́мой средине, сраженья кипящего, стоя без дела у всех на глазах.
Можем легко оскорблений друг другу, недолго ища слов, мы, наговорить,
250 Столько, что тяжести их не поднимет, и судно скамеек на сто – рассудить!
Гибок у смертных язык, что те угри, много речей всевозможных у них,
На языках их, слова же широко, пасутся повсюду, и много же их.
Слово какое ты скажешь, такое, в ответ и услышишь: какая нужда,
Нам в оскорбленьях, и колкие речи, друг в друга, метать здесь… хотя и война?
255 Яростно сыпать один на другого нам колкие речи, как бабам, не след,
Они в разъедающей их же дух ссоре, когда разозлятся на весь белый свет,
Когда разозлятся они друг на дружку, бранятся на улицу выскочив, и,
Правды и лжи говоря, да без меры, ведь гнев побуждает, всей силой ко лжи!
Ты от желанного боя словами меня не отклонишь, не раньше того,
260 Как медью со мною сразишься, пред всеми, отведаешь силу копья моего.
Начнём же скорее, испробуем копья, померявшись силой, какая в нас есть!»
Молвил – и пикой могучей ударил, в щит, что держал пред собой Ахиллес.
Пикой ударил он в страх наводящий, щит Ахиллеса, прошить мог бы каб,
Щит тот ужасный не богом был б сделан, удар против этой работы, был слаб.
265 Вкруг острия затрещал крепкий щит тот, и Ахиллес мускулистой рукой,
Страхом объятый, его отстранил вдруг, он думал Эней щит пробьёт – ведь шальной.
Думал, Эней воеватель отважный, пикой своей щит пробьёт без труда,
Глупый Ахилл, не подумал рассудком, и духом своим, и свалял дурака.
Смертному тот многославный подарок, богов олимпийских, пробить нелегко,
270 А большею частью, обычным солдатам, этого даже в мечтах не дано.
Так не пробила щита и тяжёлая, пика Энея, хоть силу вложил,
Пика была остановлена просто, средний, златой слой, и, остановил.
Две полосы на щите пронизала, за ними однако, ещё было три,
Было всего же их пять, Колченогий, знал, как щиты в битве смертной важны.
275 Первых два слоя, из меди конечно, и два оловянных уже изнутри,
Посередине, златой слой заклёпан: какой смертный пикой, пробьёт все слои?
После того Ахиллес размахнулся, в дарданца послал свою пику, легко,
Ударил он в щит во все стороны равный… и не в середину попал он его.
Близко от края попал, где тончайшая, медь пролегала, у кромки щита,
280 И кожа воловья, была в этом месте, сравнить с серединой, ну слишком тонка.
Ясень прорвал их, прорвал пелионский, и оба те слоя враз насквозь прошил,
Щит вдруг взревел под ударом могучим, и также внезапно глухой звук застыл.
Съёжась, нагнулся Эней и испуганно, кверху поднял сразу щит над собой,
Пика насвозь пролетев оба слоя, прошла над согнутой Энея спиной.
285 В землю вонзилась за ним, и застыла, а он, ускользнувший от пики, смущён,
Остановился, глаза залилися, не так был испуган он, как изумлён.
В ужас пришёл он, когда он увидел, как близко за ним, пика в землю вошла,
Пелид на него устремился свирепо, идя обнажив остро жало меча.
С криком ужасным Пелид приближался, Эней наклонившися камень схватил,
290 Тяжесть большую, из ныне живущих, двоим не под силу, он бы запустил.
Он и один ведь легко им размахивал, им он попал бы в Ахилла – нет слов!
Эней в набегавшего сына Пелея, влепил бы тот камень, – будь хлопчик здоров!
В шлем или в щит, хоть они отразили бы, гибель что камень ему этот нёс,
Сын же Пелея, мечом из Энея бы, душу б исторгнул бы, меч уж занёс.
295 Если бы зорко, того не приметил, земли потрясатель, сам бог Посейдон,
Тотчас к бессмертным богам, с быстрой речью, щадящей Энея, сказал слово он:
«Горе! Печаль у меня, о возвышенном, духом Энее, он смерть там найдёт,
Он скоро, Пелеевым сыном смирённый, к Аидово царство, навеки сойдёт.
Внявши советам пустым, дальнострельного, Феба, что сам безрассуден порой,
300 Его не избавит от гибели грозной, и вряд ли пожертвует в чём-то собой.
Он не избавит от гибели грозной, и при опасности не упредит:
Но для чего же безвинный страдает, ради чего он там будет убит?
Из-за чужих, чьих-то там огорчений, будет страдания эти терпеть,
Всегда он приятные жертвы приносит, как за него мне вот, не порадеть!
305 Он к нам, владеющим небом широким, всегда незабвенно почтилен был,
Выведем боги, Энея из боя, пока его там Ахиллес не убил!
Сам Громовержец, навряд ли доволен, будет итогом их схватки, а ведь,
Он не желал такой встречи в сраженьи, и не должно её быть, даже впредь!
Эней наиболее мил Громовержцу, между его сыновей, от простых,
310 Смертных родившихся женщин, все знают, и следует нам, разлучить в схватке их.
Если Энея, Пелид в этой схватке, и это понятно, что точно убьёт,
Спастись суждено ему будет лишь роком, убийством он, род его весь изведёт,
Тем без потомства порода Дардана, следа не оставив, исчезнет с земли,
Род же Приама-царя ненавистен, его и не будет в итоге войны.
315 Будет отныне троянцами, сила, Энея, и рода его управлять,
Потомками, что от него народятся, с того род Энея нельзя прерывать».
Без возражений сказала владычица, Гера-богиня: «Решай это сам,
Ты Земледержец, уже всё обдумал, и что, и как сделать, что делать в том нам?
Вырвать Энея из битвы убийственной, иль предоставить Пелиду его,
320 Копьём укротить, как бы ни был могуч он, и за браваду и за хвастовство!
Мы уж с Афиной вдвоём не однажды, клялись пред бессмертными, не отвращать,
Погибельных дней, от троянцев, им близких, союзников их, и им не помогать.
Даже когда Илион пожирающим, пламенем вспыхнет, от рук ахеян,
Когда запылает огнём беспощадным, огню будет ветер в помошники дан».
325 Слово такое услышав, могучий, земли Колебатель, сквозь сечу пошёл,
Сквозь всюду нависшие копия, быстро, туда, где Эней, Ахиллеса нашёл.
К месту приблизился, где они бились, и мглою окутал Ахиллу глаза,
Ясень могучий его, заострённый, вытащил вон, из Энея щита,
Перед ногами Пелида положил, могучей рукою Энея поднял,
330 Бросил с размаху из гущи сраженья, туда где Пелида б он не повстечал.
Он через много рядов его, воинских, и лошадиных рядов запустил,
Лишь на краю, многошумного боя, незримо для прочих, его опустил.
Там облекались оружьем кавконы, на бой снаряжаясь, по зову вождей,
Без суеты, заполошных движений, понятно, что люди, в стихии своей.
335 Земли колебатель, к Энею, и близко, насколько возможно ему, подступил,
И со словами к нему обратился: « И кто же тебя так, Эней, ослепил?
Кто ослепил тебя так, что готов ты, и против Пелида, на битву идти,
Против бесстрашного сына Пелея, он много сильней тебя, это учти.
Он и милее намного бессмертным, и на него у Кронида свой вид,
340 Увидишь Ахилла, пройди стороною, немало тебе совершить надлежит.
Чтоб и судьбе вопреки, не спустится, в жилище Аида, нарушив наш план,
И самому на года сохранится, не брошен же жребий тебе, а ведь дан.
А смерть как Ахилла настигнет тогда и, сражайся в передних рядах – не робей!
Средь прочих ахейцев, уже не найдётся, способного шлем с головы снять твоей».
345 Всё разъяснивши Энею, оставил, его он на месте, на самом краю,
Кровавого боя, и быстро рассеял, в глазах Ахиллеса, чудесную мглу
Тот в изумленьи великом окинул, пространство вокруг, но того не найдя,
В кого он нацелил хоть и промахнулся, а мог и убить, острым жалом копья.
Тяжко вздохнул и сказал своему, благородному сердцу: «Знать боги хотят,
350 Чтобы великое чудо глазами, своими я видел, и я тому рад!
Пика моя вот, лежит предо мною, но нет пред моими глазами того,
В кого её бросил, убить собираясь, вмешалось, я вижу, в наш бой божество.
Мил, как я вижу теперь, и Эней всем, богам олимпийским, казалось же мне,
Что попусту хвалится этим, но ладно, и пусть благодарен же будет судьбе.
355 Пусть убирается и не пытается, больше сразиться, где-либо со мной,
А будет доволен что спасся от смерти, то и не захочет, рискнуть головой.
Ну а теперь я, призвавши данайцев, воинственных к битве, навстречу пойду,
Врагам пусть и смелым, других испытаю, доверюсь в сраженьи копью и мечу!»
Молвил и двинулся вдоль по щеренгам, приказывал каждому в плотных рядах:
360 «Нынче вдали от троянцев не стойте, сходитесь изведать их силу и страх.
Муж против мужа идите и бейтесь, и яростно бейтесь с врагом, как бы он,
Ни был проворен, искусен оружьем, и со всем прочим ещё и силён.
Разом преследовать столько бегущих, мне хоть под силу, но всё ж тяжело,
И биться со всеми, тесня их в долину, и места хоть много, но всё ж не легко.
365 Сам бы Арес, хоть и бог он бессмертный, сама бы Афина, их вам ли не знать,
Остановились бессильно пред пастью, подобного боя, и можно понять.
Не уклонюсь ни на миг я от битвы – ни даже на мало из боя уйду,
В гущу троянских рядов я ворвуся, не радость троянцам копьём принесу.
Любой кто под пику мою подвернётся… тот испытает её остриё!»
370 Так Ахиллес возбуждал в бой данайцев, а Гектор троянцам внушал так своё.
Громко он звал за собою троянцев, сам на Пелида грозился пойти:
«Люди, не бойтесь Пелеева сына! Помните, гордые Трои сыны!
Я на словах и с самими бессмертными, мог бы сразиться, но лишь на словах,
Их копьецо ж, тяжело, ибо много, сильней они нас, и мощнее в делах.
375 И Ахиллес не всегда выполняет, свои обещанья, представ болтуном,
Кое-какое исполнит, другое, споткнётся в дороге, лежит валуном.
Я на Пелида иду, хоть огню, его руки подобны, настолько блестят,
Такие, железу подобные – сила! Только меня блески не убедят!»
Так возбуждал он троянцев… и копья, фаланги подняли, и двинулись в бой,
380 Сила столкнулась врагов, покатилися крики в рядах, а отчасти и вой.
Вдруг перед Гектором Феб появился, и молвил ему: «Гектор, в оба смотри!
В бой не вступай с Ахиллесом, пока что, и с ним не сражайся в рядах впереди.
Скройся в толпе, во всеобщей лишь свалке, сходись с ним, но так, чтоб тебя не сразил,
Чтоб не ударил тебя своей пикой, и чтоб он мечом в тебя, не угодил».
385 Так говорил Аполлон, и вдруг Гектор, трепет почувствовал, сильный в груди,
Голос услышав, бессмертного бога, в толпу поспешил незаметно уйти.
Пылом горя боевым налетел вдруг, с пикой в руке на троянцев Ахилл,
Ифитио́на он, Отринтеи́да, с яростным криком тут, первым убил.
Нимфа наяда его Отринте́ю, в Ги́де, герою на свет родила,
390 В округе цветущей, лежащей у снежного, Тмо́ла высокого, в доме отца.
Отринтеи́д, бежал прямо к Ахиллу, Ахилл его в голову пикой сразил,
От пики его голова раскололась, он с шумом на землю упал, а Ахилл,
Громко вскричал, и вскричал торжествующе: «Вот ты лежишь удалой Отринти́д!
Ужаснейший между бойцами троянцев, и меч ни к чему тебе, как и твой щит.
395 Смерть, далеко от отчизны нашла тебя, там на отчизне прекрасный твой дом,
Возле Гигейского озера вместе, с отцовским наделом, с садами на нём.
Близ многорыбного Ги́лла глубокого, водоворотного Ге́рма, увы!»
Так он хвалился, глаза же сражённого, тьмою покрылись, как все что мертвы.
Кони ахейских бойцов колеса́ми, давили лежащее тело его,
400 В первых рядах проносясь, подминая, с пути не ушедших; врага; своего.
Демолео́нта, врагов отразителя, храброго духом, потом он низверг,
Пикой сквозь шлем меднощёчный ударил, в висок угодил, и на землю поверг.
Шлемная медь, не сдержала удара, насквозь пролетело весь череп копьё,
Мозги в нём смешала, смирив нападенье, так сын Антенора, нашёл там своё.
405 Гипподама́нта, потом он ударил, с коней соскочившего, насмерть сразил,
Его, побежавшего, прочь своей пикой, в широкую спину, броском угодил.
Тот заревел будто бык умирая, которого юноши вкруг алтаря,
Тащат чтоб в жертву принесть Посейдону, владыке Гели́ки, успеха прося.
Глядя на них веселится владыка, Земли колебатель, и благоволит,
410 Так заревел умиравший, и дух его, кости оставил, сошедши в Аид.
На Полидора, подобного богу, с копьём устремился могучий Пелид,
Отец ни за что не пускал его в битву, но всё ж был настойчив младшой Приамид.
Самый он был молодой между всех, сыновей, и Приамом, всех больше любим,
Был на ноги лёгок, и всех побеждал он, он в беге для прочих был не достижим.
415 Детским желаньем горя, добродетелью, ног похвалиться, всё рыскал в рядах,
В первых, пока не сгубил себе духа, у войска троянцев, у всех на глазах.
Острою пикою в спину сразил его, точный, привычный Ахилла удар,
Туда, где доспеха, златые застёжки, уже не залечит ту рану отвар.
Застёжки там с панцырем пояс смыкают, броню образуя двойную, её,
420 И тело пронзив, у пупка пика вышла, наружу, прорвало всё тело копьё.
С воплем упал он на землю, туман его, чёрный окутал, застыли глаза,
И прижимая кишки выпадавшие, наземь он рухнул, остыть насегда.
Гектор едва лишь увидел как брат его, в руки, ползущие раной кишки,
Едва захватив повалился на землю, уж больше не мог оставаться в тени.
425 Скорбь у него разлилася в глазах тут, он в дальних рядах оставаться не мог.
Подобный огню, он навстречу Пелиду, копьём потрясая, пошёл словно бог.
Подобный огню, он пошёл на Ахилла, Ахилл же, увидев его, подскочил,
Едва лишь увидев, сказал торжествуя, как всем окружающим душу излил:
«Вот приближается тот, кто всех больше, и… всех больнее, мне сердце пронзил,
430 Тем что товарища, мне дорогого, доспехов моих всех, меня же лишил!»
К Гектору он обратился, свирепо, его оглядевши: «Пришёл и твой день,
Больше не будем уже, друг от друга, по полю сражения бегать – олень!
Ближе иди, чтоб скорее предела, ты смерти достигнул – пришла уж пора!»
Не испугавшись, сказал ему Гектор, обычного воина, твёрды слова:
435 «Ты не надейся, меня, сын Пелеев, словами угрозы своей напугать!
Словно мальчишку какого, и сам я, умею прекрасно слова подбирать.
И посмеяться над всяким могу я, и колкое слово, я вставить могу,
Знаю насколько тебя я, слабее… на сколь ты могуч… и всё это учту.
Впрочем, всё это ещё на коленях, лежит у богов, и ты знаешь о том,
440 Может быть также и я, хоть слабее, дух твой исторгну ударив копьём.
И ты ведь знаешь, оно не тупое, достаточно острое жало его».
Так он сказал, размахнулся и бросил, в Ахилла умело своё он копьё,
Только Афина, его от Пелида, дыханьем своим отклонила легко,
Дунула слабо и пику вернула, назад оно к сыну Приама пришло.
445 И пред его же ногами упала, повергнув его в изумленья предел,
Ахилл же немедленно ринулся с криком, чтоб в ярости сделать, всё то что хотел.
Жадно вперёд порываяся, Гектора, смерти хотел он на месте предать,
Да только такие вопросы бессмертные, предпочитают пока что решать.
Как бог, без труда, Дальновержец из боя сам, Гектора вырвал, туман напустил,
450 Трижды вперёд Ахиллес устремлялся, да только вот Гектора не поразил.
Трижды копьё его воздух пробило, он снова пытался, в четвёртый уж раз,
Голосом страшным вскричал, возмущённые, молвил слова, возмущённый выл глас:
«Снова, собака ты, смерти избегнул, совсем уж ты близко от гибели был,
Феб-Аполлон, тебя снова от смерти, от гибели верной, тебя защитил.
455 В грохот копейный вступая, молиться, ты рад Аполлону, до этого дня,
Но скоро однако, с тобой я, покончу, сошедшись позднее, уверен в том я.
Если какой-нибудь, мне есть помошник, среди всех бессмертных, хотя бы один,
Нынче ж пойду на других, и повергну, хоть вольнонаёмный он, хоть господин!»
Молвил, и пикой ударил Дрио́на… в средину затылка, попало копьё,
460 Перед ногами Пелида упал он, пику забрал и оставил его.
И Филето́рову сыну Дему́ху, могучему мужу, колено пронзил,
Пика попала поверху поножи, его тем ударом он остановил.
Острым, огромным мечом он сейчас же, лишил его жизни ударом с плеча,
После того Лаого́на с Дарданом, рождённых Биантом, он взял на себя.
465 Сбил Ахиллес с колесницы на землю, напав на обоих, – подъехали как,
Первого пикой, второго мечом он, уже изблизи поразил его так.
Трос же, Ала́сторов сын, к Ахиллеса, коленям припал – может всё ж пощадит?
Думал он – в плен не возьмёт ли живого, поскольку ведь он всё равно победит?
Может быть он, над ровесником сжалясь, его не убьёт, может всё ж пощадит?
470 Глупый. Не знал он, что этого мужа… вряд ли уже, кто-то в том убедит.
Не благодушный был муж перед Тросом, не мягкосердечный, пощады не знал,
Колени руками его охвативши, молить собирался Трос… да опоздал.
В печень ему Ахиллес вонзил меч свой, выпала печень, и чёрная кровь,
Складки хитона заполнив сбежала, глаза тьма покрыла – Ахиллу не новь.
475 Дух отлетел. Ахиллес же на Му́лия, ринулся, в ухо нацелив копьё,
Пикой ударил его, и мгновенно, вышло в другое, копья остриё.
Агенорида Ехе́кла мечом он, красива была же его рукоять,
По голове поразил, и до ручки… меч разогрелся, дав крови стекать.
Глаза же Ехи́лу, и быстро довольно, смежила багровая смерть под мечом,
480 А Девкалео́ну за этим, на месте, он локоть проткнул свои мощным копьём.
Проткнул Ахиллес мускулистую руку, где мышц сухожилия в локте сошлись,
Остался стоять он с повисшей рукою, как-будто приказ ему: не шевелись!
Замер, как смерть пред собою увидел, Ахилл от плеча размахнулся мечом.
И голову вместе со шлемом срубил он, отбросил далёко, её с позвонком,
485 С тем из которого мозг его брызнул, а тело ж его распростёрлось в пыли,
Тот же немедля пошёл на Пейри́да, бесстрашного Ри́гма, фракийской страны.
Он из фракийской страны плодородной, пришёл к Илиону – вот пику в него,
Ахилл было бросил, в живот угодила, упал с колесницы тот Ригм: пал за что?
Ареифо́я возницу, тот пикою, в спину ударил, когда он коней,
490 Хотел развернуть, да упал с колесницы, и кони забились в упряжке своей.
Так же как бурный пожар, по глубоким, свирепствует дебрям, иль в чаще сухой,
Горного может быть леса какого, и ветер огонь гонит вдруг пред собой.
Вся чаща лесная пылает, бушует, повсюду свирепствовал пикою он,
Богу подобный, могучею силой, в глазах же вот пламя, как-будто взбешён.
495 Он избивал убегавших, струилася, кровь истекая, из трупов к земле.
Так же как если лобастых волов, запряжёт землепашец, зерна чтоб к зиме,
Тот же ячмень, молотить на току чтоб… хорошо уравнённом, для этих работ,
И под ногами мычащих волов, высыпаются зёрна, итогом забот.
Точно вот так, ахиллесовы кони, трупы топтали, топтали щиты,
500 Чёрною кровию, ось оросилась, и поручни вкруг колесницы, в крови.
В них и от конских копыт, и от шин… колёс их, всё время, вид крови один.
Брызги хлестали. Вперёд порывался, Пелид добывая, блеск славы себе,
Чёрною кровью, багрил свои руки, да и не желал он другого в войне.