Троянцы отступают от судов ахеян. Зевс просыпается и видит Посейдона
оказывающего помощь ахейцам, он осознаёт что в бедах Гектора виновна
его жена Гера. Зевс посылает Ириду к Посейдону с повелением оставить
поле боя. Гера сообщает собранию богов о гибели сына бога войны Ареса
Аскалафе. Аполлон приходит на помощь Гектору. Битва пылает у самых
бортов ахейских кораблей.
…

После того как назад убегая, они очутились за рвом и стеной,
И многих из них там враги укротили, рассталось немало их там с головой.
У колесниц задержались троянцы, стояли от страха там бледные все,
Готовясь бежать и как можно по-дальше, с большой неурядицей все в голове.
5 А на идейских вершинах со злато-престольною Герою рядом Зевес,
Проснулся, вскочил, и увидел троянцев, ахейцев в атаке, и вот тебе стресс.
Этих в расстройстве бегущих обратно, а тех наседающих сзади на них,
А средь ахейских рядов Посейдона, на бой вдохновляет данайцев своих.
Гектора ж в поле увидел лежащим, в печальном его положеньи – беда!
10 Рядом товарищи, грустны в печали, их там собралася большая толпа.
Дышал тяжело он, лишённый сознанья, и кровью харкая, неслабый его,
Ударил конечно, силён аргивянин, пора что-то делать – не поздно ещё.
Жалко отцу всех бессмертных и смертных, Гектора стало, о то ж и беда,
Что в его бедах, в его пораженьи, виновна Зевеса, коварна жена.
15 Страшно взглянув исподлобья на Геру сказал он владычице: «Значит опять!
Ты всё, коварная, неисправима, тебя упрежденьем, никак не унять.
Гектор божественный вышел из битвы, троянцы бегут – то всё козни твои,
Только не знаю, не первой ль отведать, тебе доведётся тех козней плоды?
Вкусишь! Когда избичую тебя я ударами молний – тебе поделом.
20 Иль ты забыла как с неба висела, на крепкой верёвке с хитрейшим узлом?
Как две наковальни к ногам я большие тебе привязал, позабыла уже!
Верёвку златую, и как ты висела, видать повторить надо это тебе?
Чтоб ты опять в облаках и в эфире, висела годок в назиданье другим,
Чтоб ты у прочих всех помощь просила, в стенаньях с мольбой приставала бы к ним.
25 В негодованье пришли тогда боги, освободить вот, тебя не могли,
Если и кто подступался – ты помнишь – с порога летели на землю они.
Я, ухвативши, швырял их на землю, он оглушённый на землю слетал,
Но не смирил я однако той скорби, что о Геракле тогда испытал.
Сердце терзавшей мне, горечи тяжкой, как же тогда досадила ты мне,
30 С помощью ветра, Борея, наславши, великую бурю, тогда на воде.
Злоумышляя гнала ты по морю, его по бесплодному, морю гнала,
И наконец как хотела ты, к Ко́су, весьма населённому и загнала.
Лишь от твоих его козней спасая, и вывёл его я обратно в Аргос,
Он претерпел в злоключеньях немало, но не, приняла ты моих слов всерьёз.
35 Вновь я тебе это должен напомнить… чтоб ты прекратила все козни свои,
Хоть ты отдалась мне, твои всё ж объятья, увидеть должна ты – всё ж не помогли.
Да, отдалась ты вдали от богов мне, да, обольстила коварно меня.
Но не мешай мне вести эту бойню, и довести мне её до конца!»
В ужас пришла ясноокая Гера, и обратилась к Зевесу с мольбой:
40 «Стиксовы воды, широкое небо, земля, мне свидетели – зря так со мной!
Клятвы, сильней и страшнее, не знают, блаженные боги, из всех тех что есть,
И головою твоею священной, и ложем законным, и тем что мы здесь.
Напрасно я так, никогда не клялася, сейчас я клянусь, что я здесь ни при чём,
Пусть даже великий земли колебатель, хлопочет в стараньях о чём-то своём.
45 Хоть помощь приносит ахейцам в сраженьи, троянцам и Гектору беды несёт,
То собственный дух Посейдона заносит, его побуждает и гонит вперёд.
Он видимо чувствовал жалость к ахейцам, средь их кораблей муки их нелегки,
Ему ж я советовать только могла бы, с тобою одною дорогой идти.
Тою дорогой которою ты нас, уже столько лет неустанно ведёшь».
50 Отец всех людей и богов усмехнулся, сказал ей в ответ: «Хорошо ты поёшь!
Если бы ты моих мыслей держалась, всех тех же что я, и в собраньях всегда,
То и Посейдон, хоть другого желает, всегда думал так же как думаю я.
Он мысли свои бы, согласно со мною, давно изменил бы, мы были б в ладу,
Теперь же послушай моя дорогая, ещё кое-что я тебе всё ж скажу:
55 Если со мной говоришь откровенно, и если со мною вполне ты честна,
К семейству богов отправляйся немедля, там скажешь Ириде, – сюда чтоб пришла.
И с ней Аполлон славнолукий на Иду, немедленно чтобы явился ко мне,
В рядах меднобронных ахейцев Ириде, учавствовать не доведётся в войне.
Ей Посейдону моё приказанье, самой же немедленно и передать,
60 Выйти сейчас же из боя, немедля, вернулся в свой дом чтоб, и не забывать,
Ни одного из моих повелений, и ни словца что тебе я скажу,
Феб же мне нужен, чтоб Гектора снова, взбодрить и направить, на время в бою.
Новую силу вдохнёт и заставит, забыть о страданьях, до часу и дня,
Терзающих сердце страданий не знал чтоб, хотя бы на время, ведь это война.
65 Данайцев же пусть повернёт он обратно, обратно к своим повернёт пусть судам,
В них возбудив малодушное бегство, такое пока удавалось всем нам.
В бегстве поспешном, к судам они кинуться… сына Пелеева… сами придут,
Он же взамен себя, друга Патрокла, в битву пошлёт, а его там убьют.
Там, под стеной илионской, сам Гектор, пикой своею, его и убьёт,
70 Пред тем погубившего много троянцев, его людобойство там Гектор прервёт.
Патрокл убьёт среди прочих рождённого, мной Сарпедона, а Гектор его,
А Гектора в гневе Ахилл многосветлый, из мести за друга уже, своего.
Только тогда лишь, отпор я троянцам, устрою, и твёрдый, растущий, пока,
Не овладеют ахейцы высоким, святым Илионом, войдя в ворота.
75 А им овладеют ахейцы, по мудрым, советам Афины, я ж гнев не смягчу,
И помощь данайцам, кому из богов я, подать не позволю, из всех никому,
До тех пор пока не исполню желанья, Пелеева сына, как я обещал,
Когда в подтверждение просьбы Фетиды, на просьбу её, головою кивал.
В день тот, в который, колени Фетида, мои охватила, за сына прося,
80 И умоляла почтить разрушителя, всех городов, умоляла меня».
С тем речь закончил свою Олимпиец, на вид покорилася Гера ему,
С Иды горы на Олимп устремилась, последовав духу, но лишь своему.
Как устремляется мысль человека, который прошедши немало земель,
Представляет себе их разумною мыслью, «мне б там побывать, а иду́ я отсель!»
85 Мечтает о многом, где быть бы хотелось, и ноги туда бы его принесли,
Но жизнь коротка, а от цели до цели, идти же вот так, так пройдёшь вкруг земли.
Так же как мысль, и Гера владычица, вмиг понеслася стремительно вдаль,
И вскоре достигла Олимпа, бессмертных, что были в чертоге – важнейша деталь.
Её увидавши вскочили на ноги, с приветом ей чаши свои понесли,
90 Их ей протянули, с тревогой во взорах, они как один были потрясены.
Но не посмотрев на других, от Фемиды, от розовощёкой же, чашу взяла,
И лишь потому, что она была первой, к ней первой, навстречу сама же пошла.
Бегом она бросилась к ней и спросила: «Случилось ли что? На тебе нет лица!
Ты будто напугана чем-то, и сильно, ужели случилась большая беда?
95 Чего же молчишь ты, скажи поскорее, Кронид ли, супруг твой, тебе страх нагнал?
Иль Агамемнон, слабачок, протеже твой, войну против Трои уже проиграл?»
Ей отвечала тогда белорукая, Гера богиня: «Уж вам ли не знать,
Духа сурового, духа надменного, и как Кронион может всех обижать!
Сядем со всеми за пир одинаковый, равный для всех, в угощеньи к столу,
100 Там дорогая услышишь, со всеми, ту новость, которую я вам несу.
Там ты услышишь, какие нам беды готовит Кронид, и навряд ли я всем,
Радость большую доставлю бессмертным, и смертным к тому же, известием тем.
Как до того бы, Зевс ни был средь пиршества, весел, отзывчив, любезен со мной».
Так известила Фемиду богиня, и села, её пригласив за собой.
105 Боги смутились вестей ожидая, хоть в зевсовом доме они каждый день,
Им всем улыбнулась богиня губами, но стыла печали в глазах её, тень.
И не светился весельем над чёрными, её бровями, божественный лоб,
Гера в словах негодуя сказала, как будто пред нею простой смертный сноб:
«Что за глупцы мы, что ропщем в безумии, нашем, на Зевса – итог нулевой!
110 Тщетно к нему приближаясь стремимся, его удержать, но он всё за горой.
Ни словом, ни силой его не удержишь, и он в удаленьи не хочет и знать,
Считает что он между всеми богами всех выше, без спора даёт нам понять.
Он не обращает вниманье, считает, он властью и силою выше других,
И если он зло причинит вам какое, миритесь и с этим, в ворчаньях своих.
115 Кажется мне что беда уж случилась, и кажется мне, что к Аресу пришла,
В битве погиб, между смертных милейший, сын Аскалаф его – вот уж беда,
Грозный Арес, говорит он приходится, сыном ему, то ему лучше знать,
Если же так, то отцовские чувства, его не оставят – он будет страдать!»
Это услышав, вскочил и ладонями, в горе ударил Арес сам себя,
120 Крепко по бёдрам, воскликнул рыдая: «О, не вините, прошу вас меня!
Если за сына отмстить, я к ахейским, судам отправляюсь, пусть мне суждено,
Сражённому молнией Зевса валяться, на поле средь трупов, уже всё равно!»
Тут же велел запрягать колесницу, он Страху и Ужасу, сам же одел,
Блестящий доспех, а своё всё оружие, он в колесницу с собой взять хотел.
125 Верно бы с новыми, злобой и гневом, но более сильными, страшными всем,
Зевс бы обрушился, на всех бессмертных, богов олимпийских: что было б затем?
Если б Афина-Паллада за всех, испугавшись бессмертных, к двери не пошла,
Кресло оставив в котором сидела, и шлем с головы у Ареса сняла.
А с плеч многомощных и щит отстегнула, и медную пику из рук отняла,
130 Поставила пику к стене, прислонила, решительно, будто на то власть дана.
И к исступлённому богу с такою, она обратилася речью своей:
«Вот сумасшедший! Опомнись! Погибнешь, и сам в одночасье с бедою своей.
Имеешь ты уши ли, не для того чтоб, услышать всё то, о чём здесь говорят?
И разум и стыд ты, совсем потерял что ль, твоё поведенье – что малых ребят!
135 Или не слышишь ты Геры богини, иль не разобрал что ль, её ты слова?
Только что с Иды сюда к нам пришедшей, у Зевса Кронида она там была.
Или ты хочешь и сам претерпевши, немало несчастий вернуться назад,
Но быть принуждённым в печали вернуться, при этом ещё получивши под зад?
И остальным олимпийцам доставить, тягчайшие беды, оставит Зевес,
140 И гордых троянцев, врагов их ахейцев, и явится чтоб посвирепствовать здесь.
Всех похватает, подряд, не заботясь, о том кто виновен, и кто ни при чём,
И брось, повторяю я, вспыльчивый гнев свой, за сына убитого, чьим-то врагом.
Мало ль мужей, и руками и силой, не худших чем сын твой, убито уже,
Иль будет убито в грядущих сраженьях, неужто же это не ясно тебе?
145 Всё племя людей, и потомство людское, избавить от смерти, не может никто!»
Закончив тираду, и буйного бога, спрова́дила в кресло, ушла с тем в своё,
Что ею оставлено было, и села: ещё может Гера чего принесла?
Та же с собой позвала Аполлона, и с ним же Ириду пройти позвала,
Ириду что вестницей служит бессмертным, и с ними она как прошла за порог,
150 Сказала обоим: «Вам к Зевсу явиться, на Иду спешите, сердит он и строг,
Это вы сами пришедши увидите, глянув лишь мельком Зевесу в лицо,
Точно исполните всё что поручит, и что вам прикажет, исполните всё».
Так им сказав, воротилась богиня, обратно к оставшимся в зале богам,
Кре́сло своё заняла, а Ирида, и Феб… полетели навстречу ветрам.
155 Прибыли вскоре на Иду-горище, матерь зверей, в её горных в лесах,
Там Громовержца на самой вершине, сидящим нашли, но не с гневом в глазах.
Благоухающим, был окружён он, облаком нежным, как-будто венком,
Оба пришедши, пред Зевсом Кронидом, сбирающим тучи, предстали молчком.
Остановились, он их увидавши, не гнев испытал, ведь супруги слова,
160 Исполнили споро, не тративши время, на прочие, важные чем-то дела.
Сразу Зевес обратился к Ириде, и поручил ей отправиться в бой:
«Живо Ирида промчись к Посейдону, ему передай чтоб вернулся домой.
Всё что скажу передай, и не больше, и слово какое моё не забудь,
Приказ передай, чтоб оставил войнушку, сраженье покинул, людей смертных жуть.
165 Чтоб воротился в чертог на собранье, или в священное море ушёл,
Если же воли моей не исполнит, может какую причину нашёл,
Оставит слова мои все без вниманья, пусть поразмыслит рассудком своим,
Сможет ли он, как бы ни был могуч, устоять предо мной, перед взором моим.
Силой намного его превышаю, и думать напрасно о том ни к чему,
170 И по рождению старшим я буду, не надо со мной бы равняться ему.
Он дерзко равняться со мной не боиться, со мной, пред которым трепещет Олимп,
Но может и дальше своё продолжать он… и потерять может этим свой нимб».
Скоростью равная ветру Ирида, послушалась Зевса, и с Иды горы,
Помчалась к священному всем Илиону, чтоб уберечь от досрочной беды.
175 Снегу и граду холодным подобно, из тучи несущимся с ветром к земле,
Гонимые яро Бореем, с подвывом, пока не улягутся, – таять в траве.
Также стремительно, вдаль понеслася, Ирида послушная Зевсу во всём,
Нашла Посейдона, ведущего схватку, весьма увлечённого, воина в том.
Она подойдя к Посейдону сказала, то слово, которое Зевс ей сказал:
180 «С некою вестью к тебе, черновласый, земли колебетель, меня Зевс послал.
Я к тебе от Громовержца явилась, он же, сраженье оставить велит,
В собранье богов иль в священное море, тебе возвратиться, сейчас надлежит.
Коль его воли не хочешь исполнить, если останешься там где ты есть,
Сам угрожает сюда появиться… и укротить здесь в тебе твою спесь.
185 Он не советует с ним в эту битву, тебе и подумавши даже, вступать,
Он по рождению старше, ты знаешь, и силою выше, нет смысла дерзать.
Дерзко равнять себя с ним не боишься, с ним, пред которым трепещет Олимп,
Но можешь и дальше своё ты продолжить, и потерять можешь этим свой нимб».
С гневом великим земли колебатель, ответил ей занятый славной войной:
190 «Что за надменные речи я слышу… пусть он могуч, но и я не хромой!
Силой меня, равноправного, что ли, он грожает убрать из войны,
Трое нас братьев, от Крона и Реи, великих бессмертных, на свет рождены.
Я и Зевес, да Аид вседержитель, всех мест преисподних, на этой земле,
На три мы части планету делили, чтоб каждый имел тем удел по себе.
195 Жребий мы бросили, мне пребывание, выпало вечное в море седом,
Сумрак безрадостный, мрак весь поземный, выпал Аиду, с водой Стикса в нём.
Небо широкое Зевсу досталось, с эфром над ним, и во всех облаках,
Общими всем нам Олимп остаётся, земля, непременно. Кто не при делах?
Жить потому я под Зевсовой волей конечно не буду: я сам себе пан!
200 При деле своём он пускай остаётся, и как ни могуч он, да я не баран.
Силою рук же, пускай не пугает, меня словно труса, я не побоюсь,
Пусть лучше детей он своих обуздает, а там поглядим, может я покорюсь.
Волей-неволей его приказанья должны дети слушать, ведь им рождены!»
Тут отвечала ему, ветроногая, вестница Зевса: «Решил значит ты?
205 Это ответ твой, земли колебатель, владыка всех вод, черновласый Кронид,
Этот твой ропот, суровый, мятежный же, мне Олимпийцу отнесть надлежит?
Или изменишь его, благородных, изменчивы очень сердца, знаешь сам,
Что руку старейших Эри́нии держат, так что ты решил? Что велишь передам»,
Ей же опять сотрясающий землю, сказал вдруг трухнувший душой Посейдон:
210 «Очень разумное слово, Ирида, сейчас ты сказала, подумать резон.
Благо же если посол нам полезный и очень разумный, совет подаёт,
Страшное горе мне душу объемлет, и сердце с чего-то вдруг знать подаёт.
Он, наделённого равною долей, он равноправного так раздражать,
Себе оскорбительным словом позволил, ну что ж, ультиматум я должен принять.
215 Нынче, однако же, как ни сержусь я, ему уступлю, объявлю всё ж тебе:
Этой угрозы ему не забуду, придёт этот день и ответит он мне.
Если он мне вопреки, и добычнице, славной Афине и Гере самой,
Также Гермесу, Гефесту хромому, не даст изничтожить столицы большой,
Если щадить будет Трои высокие, стены широкие и ворота,
220 Ввергнуть её не захочет в погибель, чтоб слава победы ахейцам была,
Будет вражда между нами пусть знает, неисцелимая и на все дни,
Если желает того, пусть дерзает, так молневержцу дословно скажи».
Так земледержец сказал и покинул, ахейское войско, как Зевс повелел,
В море седое ушёл к огорченью, ахейских героев, а как не хотел!
225 Зевс, облаков собиратель, промолвил, тогда Аполлону: «Любезный мой Феб,
Видишь, спешит уже в море священное, мощный земли колебатель, свиреп,
Только высокого гнева он нашего, всё ж избегает, хотя и ворчит,
Грозную битву услышали б всюду, но нам всё же выгодней, что он бежит.
Не без великого пота меж нами б, закончилось дело, услышали б все,
230 Даже подземные боги при Кроне, улышали б битву, ведь даже и те.
За Гектором меднодоспешным отправься, с эгидой бахро́мчатой этой, иди,
В ужас повергни ахейских героев, ей сотрясая, им страх нагони.
Что же до Гектора, ты дальновержец, о нём позаботься, давно уж пора,
Силу большую буди в нём дотоле, настолько насколько нам надо… пока…
235 В бегстве ахейцы судов не достигнут, и волн Геллеспонта достигнут они,
С этого ж времени сам я вмешаюсь, чтоб наконец отдохнуть те могли.
Чтобы от бранных трудов отдохнули, да оглядели бы сами себя».
Так произнёс он, а Феб был послушен, всегда откликался на слово отца.
Тотчас с идейских вершин он понёсся, как ястреб, стрелой: догонять голубка,
240 Быстрый ловец голубей между всеми, быстрейшая птица, из хищных, пока.
Гектора, сына Приама отважного, скоро нашёл, он уже не лежал,
Тот уж сидел, возвращалось сознанье, уже кое-что пред собой различал.
Так он уже перестал задыхаться, узнал он его окружавших друзей,
По Зевсовой воле герой пробуждался и пот прекратился, глаза веселей.
245 Близко к нему Аполлон подошедши его рассмотрел и подумав спросил:
«Скажи Приамид, ты от всех в отдаленьи, ужели из боя ушёл, отступил?
Ты еле живой здесь лежишь, приключилась, с тобою какая-то злая беда?»
В изнеможеньи ему, шлемомблещущий, Гектор ответил: «Уж были дела!
А кто ты, благой, из богов, самолично, со мной говорящий, не знаешь поди,
250 Что нынче когда при кормах корабельных, я был как обычно, опять впереди?
Я избивал аргивян, а меня вот, Аякс громкогласый, вдруг в грудь поразил,
Камнем нацелился, силы кипящей, ударив тем камнем, всей напрочь лишил.
Я уже думал,что мёртвым в жилище, Аида, представь себе, был на пути,
Ох уж совсем испускал я дыханье, и не было сил во мне, пальцы свести».
255 Снова на это ему Дальновержец, сказал памяту́я Зевеса слова:
«Гектор смелее! Помошник могучий, от Зевса-Кронида, к тебе нынче я.
С Иды высокой, к тебе для защиты, и помощи послан, Кронид тем с тобой,
А я, Аполлон сребролукий, всё время, и раньше ты знаешь, защитник был твой.
Я город высокий хранил, и тебя с ним, и дальше, насколько то в силах моих,
260 Хранить вас намерен, от злых и коварных, беду вам несущих, врагов и чужих.
Сейчас поднимай своих конников храбрых, своих многочисленных, смелых бойцов,
Воодушеви, чтоб коней быстроногих, погнали к бортам ваших ярых врагов.
А я же пойду впереди и дорогу, коням илионским, всю освобожу,
Я всю уравняю, и вызову бегство, ахейских героев: будь крепок в бою».
265 Он молвил и в пастыря войска великую, силу бойцовскую к битве вдохнул,
Почувствовал силы прилив, Гектор сразу, могучим орлом тут на войско взглянул.
Как конь застоявшийся, в стойле раскормлен, у сытых яслей, с крепкой привязи вдруг,
Сорвавшись, помчиться по полю, и топот, ему же бодрит его собственный дух.
Он в водах прекрасноструящейся речки, привыкший купаться, до блеска холён,
270 И гордый всем видом, высоко он морду, свою задирает, и мышцей силён.
А по плечам его грива косматая, космами бьётся, лихим ветерком,
Полон сознаньем своей красоты он, и шея дугою и круп колесом.
Мчат его к пастбищам конским и стойбищам, лёгкие ноги – копыт перестук.
Так же стремительно двигал и Гектор, суставами ног и суставами рук.
275 Только лишь божеский голос услышал он, а уж и конников в битву скликал.
Так на оленя и серны охоты, такой эпизод того действа предстал.
В азарте мужи деревенские, с псами, животных преследуют этих, но их,
Крутая скала иль тенистая чаща, спасает, случается, или от них,
Шумом меж тем привлечённый, появится, лев на дороге, с густой бородой,
280 Он в миг обращает увлекшихся, в бегство, да так что забудут дорогу домой.
Так и данайцы гнались за врагами, да толпами двигались быстро вперёд,
Когда догоняли то, били мечами, а то двуконечные копья шли в ход.
Но увидавши что Гектор подходит, к троянским фалангам, прижали ушко,
Дрогнули в ужасе все, и в их ноги, дух опустился, да так глубоко.
285 Сын Андремо́нов, Фоант к аргивянам, тогда обратился, – искуссный боец,
Он в копьеметаньи, бою рукопашном, как и на собраньях, герой и мудрец.
Он доблестный муж этолийский, и юноши, словом когда, состязалися с ним,
Не многим победу давал одержать он, не многим дано совладать было, с ним.
Он добрых намерений полный к ахейцам, тогда обратился, и громко сказал:
290 «О боги я вижу великое чудо! Такое что видеть бы не пожелал!
Своими глазами, а им ещё верю – явился вновь Гектор, ужели воскрес?
Вы гляньте: то он, он опять перед нами, и сил достаёт ему быть снова здесь!
От смерти ушёл он! Мы ж всё это время, и каждый надеялся крепко в душе,
Что он уж убит, Теламоновым сыном, рукою Аякса, но встал вот уже.
295 То, кто-то из вечных богов сохраняет, его нам назло, и каким он восстал?
Он прежде уже ведь не мало данайцев, своею рукою к Аиду послал.
И сколько ещё он на тот свет отправит, он не без Зевеса силён и могуч,
А как пред рядами стоит в гордой стойке, исполненый силой больших чёрных туч.
Друзья, предлагаю, немедленно войску, всему целиком, отступить к кораблям,
300 Носящим же званье храбрейших ахейцев, прошу здесь остаться, здесь место лишь нам.
Все мы останемся здесь, и быть может, его остановим, мы пиками в грудь,
Острые копья нацелив на панцырь, убийственный этим, прервём его путь.
И как бы он в бой ни стремился, но всё же, ворваться в сплошную толпу аргивян,
Я думаю он побоится, и в страхе, быть может его обнажиться изъян».
305 Все ему жадно внимали и тотчас, во всём подчинились, равняясь в строю,
Пошли под начало все и Мериона, Мегеса, Аякса, сам Тевкр в трубу,
Сзывал всех храбрейших ахейцев сигналом, всех громко сзывал дать троянцам отпор,
И к Идоменею стекались храбрейшие, без горлохватства, и всяческих сор.
Войско ахейцев у них за спиною, к судам отступало, на то был и план,
310 Первыми со́мкнутым строем троянцы, ударили, в строй их, как мощный таран.
Их вёл в атаку сам Гектор, шагая, совсем непривычен: широк его шаг,
И облаком плечи, одевши вёл в бой их, грозный ахейцев, в минуту ту враг.
Шёл впереди Аполлон, со сверкающей, страшной косматой, эгидой в руках,
Что медник Гефе́ст, изготовил Крониду, стоял от неё смертный ужас в глазах.
315 С этой эгидой в руках, он народы, троянские, в тесных шеренгах повёл,
Тесно сомкнувшись, ахейцы их ждали, готовя им битвы кровавый котёл.
Враз загремели, вдруг ярые крики, с обеих сторон, оглушив облака,
С тетив заскакали как молнии стрелы, в рядах колыхнулися копий леса.
Множество копий из рук излетело, и многие жалом вонзались в тела,
320 Воинственных юношей, часть пусть, двадцатая, в том столкновении смерть приняла.
Многие пики, в пути не достигшие, белого тела, иль в землю впили́сь,
Жадные тела в своей ненасы́ти, из дерзостных рук же, иль в пыль улеглись.
Долго покуда, держал неподвижно, эгиду Зевеса, в руках Аполлон,
Тучами копья и стрелы летали, народ поражая, как только же он,
325 Потряс той эгидой, в лицо заглянувши, данайцам стоящим, прочнейшей стеной,
Грозно и сам закричав в это время, в глазах у ахейцев – на миг мрак сплошной.
Забыли они про кипящую храбрость, и дух ослабел, и в коленях вдруг дрожь,
И руки без сил вдруг, не то что той пики, а даже меча тяжелее стал нож.
Так же как стадо коров, иль большую, овечью отару, средь мрака ночи,
330 Гонят два зверя, что вдруг появились, когда отлучились на час пастухи.
Также бежали ахейцы в испуге, навёл Дальневержец на них жуткий страх,
Навёл на их разум смятенье, тревогу, тоску неизбывную, в смелых сердцах.
Бой закипел между тем, врассыпную, сражались бойцы в одиночку, и Феб
Послал и троянцам и Гектору славу, а был Приамид в том сраженьи свиреп.
335Аркесила́я и Сти́хия сверг он, мёртвыми он их поверг в пыль земли,
Аркеси́лай был вождём беотийцев, что в медных доспехах искуссной руки.
Сти́хий товарищем был Менесфе́я, он верным был другом вождя афинян,
Эне́ем убиты, Медо́нт был с Иа́сом, тем к людоубийству тому, старт был дан.
Внебрачным был сыном Медо́нт Оиле́я, он брат был Аяксу, но лишь по отцу,
340 А жил он в Фила́ке, поскольку убийцей, был мачехи брата, за это ему,
В родной дом дорога заказана строго, заказана строго, причём навсегда.
Иа́с предводитель афинского войска, он сыном был Сфе́ла и внук Букола́.
Там Пулидама́нт поразил Микесте́я, а Э́хия мёртвым уло́жил Поли́т,
Вдруг в первых рядах, Агено́р размахнулся, тут пика блеснула и Кло́ний лежит.
345 Парис Деио́ха, средь первых бежавших, ударил в плечо и насквозь поразил,
Он выгнал копьё своё жалом наружу, от боли ахеец и дух испустил.
И стали они обнажать от доспехов, сражённых, а раненых и добивать,
Ахейцы ко рву с частоком прижаты, в паническом страхе – куда бы бежать!?
И в разные стороны волей-неволей бежали за стену – единственный путь!
350 А Гектор троянцам кричал возбуждая, им голосом громким, к атаке примкнуть:
«Прямо бросайтесь к судам, не снимайте, доспехов с убитых, не время сейчас,
И если кого от судов я замечу, вдали, как отставших, убью тех из вас.
Убью на том месте, не братья, не сёстры, тела эти с плачем огню предадут,
Собаки пред городом нашим зубами, тела тех ослушников, все изгрызут».
355 Предупредив своё войско, ударил, сплеча по коням, быстроногим своим,
Он бросил троянским рядам клич призывный, да так чтоб в атаку они шли за ним.
И грянули кликом в ответ все троянцы, за Гектором следом погнали коней,
Шли с грохотом страшным, всё шаг прибавляя, и шли все вперёд всё быстрей и быстрей.
А Феб-Аполлон впереди выступая, край рва, глубочайший, обрушив ногой,
360 Засыпал средину, и путь для троянцев, он враз уравнял без усилья такой…
Таков шириною… насколько копьё бы, могло б пролететь, если силой руки,
Мощный боец, его бросил пытаясь, испробовать в этом, все силы свои.
И хлынули дружно фаланги троянцев, на мощный ахейцев, морской бастион,
И шёл впереди с драгоценной эгидой, сердца укрепляя их, бог Аполлон.
365 И он без усилия стену разрушил, как у моря может рассыпать песок,
Ребёнок, когда себе ради забавы, построит какой-нибудь там пустячок,
Рукой и ногою свой труд рассыпает, и снова всё гладь, – нет строений каких!
Вот также и Феб, снёс большой и тяжёлый, весь труд аргивян, бастион мощный их.
Самих обратил он в поспешное бегство, бежали ахейцы оставив редут,
370 Лишь подле судов они остановились, надеясь, что там они чуть отдохнут.
И там, как один, ободряя друг друга, воздев к небесам свои руки они,
С усердием все, горячо все молились, к богам обращали молитвы свои.
Нестор Геренский, защита ахейцев, молился всех жарче, он руки наверх,
Свои к многозвёздному небу, простривши, молился в надежде что явится стерх:
375 «Если отец наш, кто-либо – ты знаешь – в обильном пшеницей Аргосе, тебе,
Тучные бёдра, быка иль барана, сжигал привлекая вниманье к себе,
Молился, просил возвращенью содейства, молитву ты принял, уж вспомни о том,
И гибельный день, отврати Олимпиец, и не допусти с ним расправы врагом.
О, не предавай аргивян на погибель, сынам Илиона, в твоей власти всё».
380 Закончил на том, прогремел промыслитель, он помнил своё обещание то.
Он внял тем горячим молитвам Нелида, геренского старца, с того знак подал,
И ведь услыхав грохотание Зевса, и воин троянский, себя вдохновлял.
И вспомнив о битве набросились жарче, враги на ахейцев, что моря прибой,
Идёт громкозвучный, широкодорожный, как с моря на берег идёт вал морской.
385 Он выше бортов корабля поднимается, двинутый страшною бурей на брег,
Та буря вздымает те волны морские, высоко вздымает, пускает их в бег.
Вот так и троянцы, с неистовым криком, чрез стену к судам, устремились бегом,
Погнав лошадей, чрез бегущих и трупы, давя беззащитных и тех кто с щитом.
И бой пред кормами судов завязался, тяжёлый кровавый, на пиках, мечах,
390 В бою рукопашном, одни нападали, а те оборонцы, в своих кораблях.
Они с высоты кораблей своих чёрных, на палубе стоя, разили врагов,
Огромными, сбитыми крепко концами, на медь острия, в завершенье трудов.
А их берегли все для боя морского, для схватки смертельной на чьих-то судах,
И долгое время, покуда ахейское, войско с троянским, в упор на мечах,
395 Ещё далеко от судов быстроходных, ещё пред стеною, рубилось в бою,
Там у Еврипила Патрокл остался, и вёл с ним неспешно беседу свою.
Ему на жестокую рану он средства, целебные, боль чтоб смягчить посыпал,
Беседой неспешной, о громких победах, его дух встревоженный он услаждал.
Когда ж увидал что троянцы, на стену, уже нападают и скоро возьмут,
400 И крики всё громче, мечей звон всё реже, возникло смятенье – данайцы бегут!
Ударил Патрокл руками по бёдрам, и тяжко роняя слезу, зарыдал,
В беде безутешной, охваченый горем, в глубоком своём, Еврипилу сказал:
«О друг Еврипил, не могу я с тобою, хотя б и желал ты, быть более здесь,
Решительный бой наступает, троянцы, прошли бастион, и почти уже весь.
405 Пускай твой товарищ тебя развлекает, а я сам, к Ахиллу скорей побегу,
Быть может его побудить на сраженье; ну кто его знает; быть может смогу.
Ну может быть с помощью бога, речами, своими удастся его взволновать,
Доходчивы друга, под час уговоры, попыток нельзя в этом мне оставлять».
И с тем понесли его ноги из стана, к бортам и кормам чёрных фтийских судов,
410 Упорно стояли в бою аргивяне, мечом отражая насевших врагов.
Однако, числом хоть и меньше троянцы, ахейцы же их отразить не могли,
Но и троянцы прорвавши фаланги, к бортам кораблей не смогли подойти.
До чернобоких судов, и ахейских, становий, троянцы, всё ж не прорвались,
Как по шнуру корабельные брёвна, равняет строитель чтоб те улеглись,
415 Равняет прекрасно, и тонко, и точно, как и, подобает своё дело знать,
Искусство своё он конечно же знает, обучен Афиной, те плахи равнять.
Вот так и борьба меж троян и ахейцев, равнялась, по линии ровной, прямой,
Одни за свои корабли бились в схватке, а вот за другие, другие шли в бой.
Выступил Гектор навстречу Аяксу, богатому славой в бою, мастерством,
420 И труд они оба несли, в битве ратный, и встретились там, пред одним кораблём.
Только вот Гектор, напрасно старался, защитника сбить, чтобы судно спалить,
Он, божеством был конечно приближен, Аякс же тот факел сумел отразить.
Кли́тиев сын, тот огонь подносивший, Кале́тор, что нёс тот огонь к кораблю,
Был в грудь поражён острой пикой Аякса, ударил прицельно, на радость свою.
425 Грянулся оземь Кале́тор тот с шумом, и выронил факел из мёртвой руки,
Пронзённый Аяксом упал перед судном, огонь уже к судну не мог поднести.
Как Гектор увидел что брат его милый, кузен дорогой наземь рухнул и стих,
Вскричал призывая троян и ликийцев, он голосом громким сзывая своих:
«Трои сыны, и дарданцы… ликийцы… вы все рукопашцы и средь тесноты,
430 Не отступайте из битвы сей страшной, ахейцы на деле не так уж сильны.
Калетор вот пал… так скорей унесите… чтоб снять не успели ахейцы с него,
В своём корабельном, но стане разбойном, всех новых и славных доспехов его».
Сказал и в Аякса блестящею пикой, ударил, разгневанный им Приамид,
Но он промахнулся, – попал в Ликофро́на, проткнул Мастори́да – ударом убит!
435 Он родом с Кифе́ры, товарищ Аякса, и в доме давно уже жил у него,
Кого-то убил он в Кифе́ре священной, с того и закрыт путь туда для него.
Ему, близ Аякса стоявшему, Гектор, свою остру пику над ухом вонзил,
И навзничь с кормы Ликофро́н, корабельной, хотя всё ж не он, – его труп покатил.
На пыльную землю тот труп покатился, и тут Теламония ужас объял,
440 Тут Тевкр ему на глаза вдруг попался, хоть в шоке он был, всё же брату сказал:
«Тевкр, мой брат дорогой, перед нами, наш верный товарищ погиб, Мастори́д,
Который пришёл к нам в наш дом из Киферы, сюда посмотри – вот он мёртвый лежит!
Он нами всегда почитался не меньше, родителей милых, и вот его нет,
Его крепкодушный сразил воин-Гектор, и надо бы нам предпринять, что в ответ.
445 Но где же твои, дорогой, лук и стрелы, те, быстронесущие смерть, твои где?
Где лук тебе Фебом вручённый, ведь ты его, носишь как знаю, всегда при себе?»
Тут Тевкр немедля послушал Аякса, взял лук и набитый раздутый колчан,
Отправил стрелу, стоя возле Аякса, тем первый им выстрел, в троянцев был дан.
Им Клит поражён был, что был Писено́ра, единственный, но и блистательный сын,
450 Он Пулидама́нта товарищ, и долгие, годы осады, всегда рядом с ним.
Конями тогда он довольно был занят, он вожжи держал, правя строго туда,
Где гуще теснились фаланги ахейцев, там от колесницы им больше вреда.
Ах как угождал он троянцам и Гектору, быстро однако вот гибель пришла,
К нему самому, и никто не избавил, его от неё, – вот такие дела.
455 Вонзилась стрела многостонная в шею, и принял её славный Клит со спины,
Упал, обронивши из рук свои вожжи, гремя колесницей, лошадки пошли.
Они обратились назад, но владыка, заметил их тотчас, и Пулидама́нт,
Направился первым, навстречу коням тем, он к ним в обращении не дилетант.
Он их передал Протиа́нову сыну, бойцу Астино́ю, ему приказав,
460 Глаза не спуская с него, быть поближе, – ушёл сам в ряды, в них кого-то прибрав.
А Тевкр другую стрелу, против Гектора в медных доспехах, решил запустить,
Уже из колчана её было вынул, заставил его он бы бой прекратить.
Заставил бы если б стрелою пронзивши, лишил бы средь подвигов, жизни его,
Но он от ума не укрылся Зевеса, которому Гектор был нужен ещё.
465 Он Гектору помощь давал, а вот Тевкру, отказывал в славе – причина была!
Уж метился в Гектора Тевкр, на луке ж, с чего, не понять, порвала́сь тетива.
Новую, Зевс, на его превосходнейшем, луке-подарке, порвал тетиву,
Стрела зверобойная, отяжелела, ушла как-то в бок, не вредив никому.
И лук из руки его выпал внезапно, он враз содрогнувшись Аяксу сказал:
470 «О горе! В ничто божество превращает, все замыслы наши: ты это видал?
Вот только что, вырвало, лук оно крепкий, из рук у меня, да порвав тетиву,
Я новую нынче лишь, утром приладил, из гривы коня, сплёл вчера не одну.
Я лучшую выбрал, чтоб вынесла день весь, остры́ мои стрелы, – колчан вот набит!»
Тевкру ответил Аякс Теламоний: «Оставим стрельбу, коли Зевс нам велит.
475 Оставь же лежать лук и острые стрелы, ты ж видишь: бессильными сделал их бог,
Данайцам враждебный, ты глянь вон на стену, и ров вон засыпан, кому он помог!
Щитом, облеки себе братец мой, плечи, да длинную пику покрече возьми,
Вперёд с этим в битву, других ободряй в том, и личным примером с собой увлеки.
Дорого будет им стоить добыча, если они корабли и возьмут,
480 Заплатят немало, заплатят жестоко, и с нами немало к Аиду сойдут.
Но вспомним о битве, ступай за оружьем, пришло наше время, и быть нам в бою!»
В ставку отправился Тевкр, снёс лук свой, взял щит многослойный и пику свою.
Щитом облачил себе плечи, шеломом, накрыл свою голову, кудри свои,
Сработан был прочно шелом, деловито, и мог прослужить ему многие дни.
485 Гривою конскою, шлем украшался, она волновалась над шлемом – краса!
Взял в руку копьё повершённое медью – весь бекомплект удалого бойца.
Вооружившись назад побежал он, и стал близ Аякса, готовый на бой,
Гектор увидел, что стали бессильны, все Тевкровы стрелы, подал голос свой:
Он громко вскричал ободряя троянцев, ликийцев, дарданцев, и прочих своих:
490 «Трои сыны, и союзники наши, у нас пред глазами весь лагерь чужих.
Будьте смелее друзья, о неистовой, вспомните силе, явите её,
Здесь пред судами ахейцев, я видел, знамение Зевса, и знак к нам его.
Славного воина он обессилил, и стрелы и лук его, стали ничем,
Очень легко для людей познаваема, Зевсова сила, и все видят чем.
495 Хочет ли он даровать им высокую, громкую славу, тут помощь его,
Если ж желает принизить, в защите, своей он откажет, и боле того.
Как он сейчас принижает ахейцев, а нам помогает, у них на глазах,
Бейтесь сомкнувши ряды пред судами, всё ваше несчастье вот в этих врагах.
А будет кто смертью и роком настигнут, сражённый врагами, так, – тот умирай!
500 То не бесславно ему, защищая, от вражьего войска, родной отчий край.
Живы же будут, жена его, дети, и братья и сёстры, отец как и мать,
Дом и земля его, будут нетронуты, если удасться ахейцев прогнать.
Если они удаляться в отчизну, на чёрных своих, мореходных судах!»
Так говоря возбудил в каждом силу, и мужество тем, возбудил он в бойцах.
505 А сын Теламонов, с другой стороны, восклицал перед всеми, зовя их на бой:
«Стыдно ахейцы! Нам выбор единственный: либо погибнуть здесь, либо домой,
Бежать, чтоб спастись, здесь беду отразивши, от наших морских чернобоких судов,
А если захватит суда Гектор грозный, пешком тогда каждый идти будь готов.
Ну так, пешком, вы хотите отправиться, в землю родную, дойдём мы, за год.
510 Слышите, Гектор бойцов возбуждает, троянское войско, на битву зовёт.
Слышите, он истребить угрожает, огнём мореходные наши суда,
Не в хороводы зовёт он троянцев, зовёт их на битву, на бойню, сюда.
Лучшего нам ничего ни придумать, теперь ни измыслить, как только в бою,
Сойтися со страшным врагом в рукопашном, скрестить с ними руки и силу свою.
515 Лучше гораздо; иль жизнь сохранить нам; иль сразу ж погибнуть; чем нам до конца,
Себя изнуряя здесь перед судами, быть жертвой убийства во славу врага.
Мы в тяжких боях, с несравненно, слабейшим, намного к тому же, врагом, бой ведём!»
Словами он этими, мужество в каждом, и силу большую, разжёг как вином.
Тут Схе́дий воинственный сын Периме́да, начальник фоке́йского войска упал,
520 Он Гектора сильной рукою повержен, пока Теламоний их в бой приглашал.
В ответ Антено́рова славного сына, вождя Лаомда́ма, Аякс сам убил,
А Пулидамант, филеидова спутника, О́та проворного, тут обнажил.
Эпе́йцев высоких душою он вождь был, и он в киллени́йской семье был рождён,
Чтоб в год он десятый троянской осады, у кораблей своих был поражён.
525 Это увидев… Мегес Филеид тут, сделал попытку напасть на него,
Пулидамант же вот, сразу отпрыгнул, Мегес не попал своей пикой его.
Не дал ему Дальновержец погибнуть, от пики ахейца в передних рядах,
В Кро́йсму попала тяжёлая пика, да в грудь, в середину ж, и мрак тут в глазах.
С шумом на землю упал поражённый, и снял Филеи́д все доспехи с него,
530 Вдруг на Меге́са Доло́п налетел тут, ища в нём мишень для копья своего.
Он в копьеборстве искуссный был воин, и многим кому он в чём, не уступал,
Пикою он бы сразил Филеи́да, но вот в середину щита он попал.
Меге́са спасла та броня его крепкая, близко Доло́п хоть к нему подбежал,
Защита была в его спаянных крепко, пластинах щита, что он не опускал.
535 Доспех тот Филе́й в стародавнее время, с брегов Селее́нта, с Эфи́ры привёз,
В дар получил от владыки Евфе́та… как уважаемый, милый всем гость.
Чтобы носить на войне для защиты, чтоб он от ударов врагов сберегал,
Он и теперь был от смерти защита, и сына он спас, – он копьё удержал.
А вот в Доло́па, ответный удар свой, Меге́с острой пикой, мгновенно нанёс,
540 В верхнюю выпуклость шлема прекрасного, прямо под гребень, и гребень тот снёс.
Весь целиком он, гривастый тот гребень, мощнейшым ударом со шлема и сбил,
Шлем пурпуром свежим блистая свалился, на пыльную землю, и медью светил.
Остался Доло́п с ним сразиться надеясь, и очень быть может, что он б победил,
Но вот Менелай, в это время на помощь, явился Меге́су, и всё изменил.
545 Он стал в стороне незаметно и сзади он, бросил копьё своё, короток взмах,
Жадно вперёд устремясь, остро жало, пронзило всю грудь, там та цель в трёх шагах.
Долоп уже мёртвым свалился на землю, и бросились к павшему оба врага,
Блестящий доспех его медный совлечь чтоб, добыча такая весьма им важна.
И закричал, негодуя, блистательный, Гектор решительно, близким его,
550 И прежде всего Мелани́пу из Фивы, он ведь считал его, за своего.
Когда-то он пас близ Перко́ты скотину, своих очень медленноногих коров,
Но то до прибытья ахейского войска, а враг появился – он к битве готов.
Как только приплыли в судах своих чёрных, что закривлены́, на обоих концах,
Он в Трою пришёл, а уж станом ахейцы, стояли как врылись в прибрежных песках.
555 Он жил у Приама, а тот относился, к нему будто к сыну, к родимой душе,
Назвал его Гектор по имени к делу, так чтоб уточнить о Долопа судьбе:
«Так что, мы оставим как есть всё, дружище, пусть всё остаётся как есть, Меланипп?
Неужто нисколько, за милого брата, душа как и сердце твоё не болит?
Или не видишь как заняты эти, доспехом Долопа, водой не разлить,
560 Следуй за мною, не время ахейцев, словами сердитыми издали бить.
Нам бы их всех перебить и сегодня ж, чтоб не смогли они нас перебить,
Тогда они город высокий наш точно, не смогут ни взять, ни ему навредить».
Сказал и пошёл, а за ним и товарищ, своё чтобы место в дружине занять,
А вот Аякс, в медных латах ахейцев, своих призывал оборону держать.
565 Будьте же стойки друзья, и отважны, в сердца себе стыд, вам ещё бы вложить,
Чтобы вам в схватках сражаясь могучих, друг перед другом себя не срамить.
В битвах спасается больше стыдливых, их знающих стыд, гибнет меньше, всегда,
А беглецы не находят ни славы, как и спасенья, так было пока!»
Слушали люди героя Аякса, и сами защитой желали стоять,
570 И приняли к сердцу Аякса реченье, суда окружили, врагов отражать.
Троянцев же Зевс возбуждал на сраженье, а громкоголосый в боях Менелай,
Всё подбивал Антилоха в атаку: «Поддай-ка троянцам, давай же, давай!
Нет никого, Антилох, ни моложе, тебя средь ахейцев, и нету быстрей,
И силами крепче тебя я не вижу, так что ж не используешь фактор ты сей?
575 Что стоит тебе налететь и повергнуть, кого из ахейцев, ты ж ловок как рысь?»
Сказал, подстрекнул, отступил отставая, мыслишка сверкнула: троянец держись!
Пошёл Антилох быстрым шагом из ряда, кругом оглянулся и вдруг побежал,
Пикой взмахнул своей грозной и острой, напрягся к броску и в троянцев послал.
Шарахнулись прочь от грозящей им пики, троянцы, куда все могли отбежать,
580 Но бросил копьё Антилох не напрасно, попал в Мелани́ппа, он шёл наступать.
В грудь близ соска ему пика попала, он с шумом на землю, сражённый упал,
Доспехи на нём, хоть и глухо, звенели, и Несторов сын на его труп напал.
Как на младого оленя собака, которого насмерть охотник сразил,
Когда тот из логова прыгнул, в засаду, охотник уж ждал, и его тут убил.
585 Так на тебя, Меланипп, боестойкий, Несторов сын Антилох наскочил,
Чтобы доспехи сорвать, только Гектор, ту реквизицию предотвратил.
Быстро сквозь ярую битву прорвался, бегом к Антилоху пустился бежать,
Но Антилох не остался, хоть храбрый, он просто не стал Приамида там ждать.
Но бросился быстро, как зверь навредивший, который собаку, хоть и пастуха,
590 У стада коров растерзав убегает, бежит от толпы, уж народ собрался́.
Так убежал Нестерид – не хотелось – бежать скорым шагом в шеренги свои,
А вслед ему с криком ужасным летели, и стрелы и копья и ведь топоры.
Сыпали острые копья и стрелы, троянцы и Гектор, попал бы, убил,
А Антилох меж своих очутившись, лицом обратившись к врагам, пригрозил.
595 Как плотоядные львы, на суда, устремились троянцы: кто б то описал?
Данный Зевесом приказ в исполненье, каждый копьём своим осуществлял.
Силу великую в них, он всё время, будил, и крепил, и, воо́душевлял,
А вот данайцев победы лишал он, и постоянно их дух ослаблял.
Гектору славу доставить желал он, так дух всех троянских бойцов подбодрял,
600 Чтоб на суда он забросил бы факел, чтобы хотя б, один борт запылал.
На корабле искривлённом чтоб ярко, неутомимый огонь полыхал,
С этой минуты, он просьбу Фетиды, он мог бы исполнить, как в плане держал.
Просьба чрезмерная, но он был должен, и всё подводил под момент тот, Кронид,
Только б увидеть, горящего судна, первое зарево – пусть борт горит.
605 С этого мига отпор победившим, троянцам, устроить задумал Зевес,
Собрался и славу доставить данайцам, троянцев прогнать через копий их, лес.
В мыслях таких, он к судам устремлял, Приамида, который, и сам был не прочь,
Судам «подпустить петуха», да поярче, с утра было б лучше, но можно и в ночь.
Свирепствовал Гектор, подобно Аресу, копья потрясатель, крушитель всех стен,
610 Огонь-истребитель, бушующий яро, в нагорном лесу, презирающий плен.
Пена была на губах, под бровями, нависшими грозно, светились глаза,
Качался вздымаяся гребнем сияющий, шлем на висках, удалого бойца.
Был у него и защитник могучий, такой, что меж всеми, его почитал,
Следил всё с эфира… его отличая, да и… в каждом шаге ему помогал.
615 Да жить вот недолго ему оставалось, всего-то до вспышки какого борта,
Уж дева Афина к нему приближала, удар умерщвляющий, медью меча.
День приближала, судивший от силы, Пелидовой, мощной и ловкой руки,
Погибнуть в жестоком сраженьи по воле, того кто поджечь дал, врага корабли.
Фаланги он рвался прорвать и повсюду, бросался туда, где чуть брезжил успех,
620 Где видел возможность в оружьи получше, погуще толпу, да вот тут как на грех,
Он как ни старался, прорваться однако, нигде не сумел, всё стояли враги,
Стеной нерушимой, скалой неподвижной, как лучшие могут, сомкнувши ряды.
Словно близ моря седого высокий, утёс, выступающий глыбой к воде,
Мощно держащийся, и против ветра, и неподдающийся сильной волне.
625 Стоит против вздувшихся волн удараяющих, и против вихря ударов стоит,
Так и троян ожидали данайцы, назад не бежали, их совесть грыз стыд.
Гектор везде устремлялся на толпы, повсюду сияя ярчайшим огнём,
Он налетал как волна на корабль, что вскормлена ветром – висит над бортом,
Бурно несётся волна из-под тучи, и доверху пеной корабль набит,
630 В парусе воет дыхание ветра, трепещут сердца, и у всех бледный вид.
Сколько их там, корабельщиков бледных, и страхом объятых, кому их считать?
Едва из-под смерти они все уходят: кто будет о чём здесь ещё рассуждать?
Так в страхе терзались сердца меднолатных, ахейцев, забывших отвагу свою,
А Гектор, повадкой, то бишь поведеньем, маневренностью, уподобился льву.
635 Ахейцы-коровы, которых пасётся, без счёта, при очень, плохом, пастухе,
Не знающем ясно, как нужно спасаться, но прежде же стадо, прознав о враге.
Он мечется всё: то он вдруг перед стадом, а то забегает куда-то назад,
А лев направляется к избранной цели, и ведь пастуха поведению рад.
Выбрал момент: сиганул в середину он, и закогтил что сбежать не смогло,
640 Все остальные же прочь разбегаются, так и повсюду похоже, оно.
Так перед Зевсом отцом Громовержцем, но в лице Гектора, для ахеян,
Праздновать труса всем, страхом всесмертным, в эту минуту и повод был дан.
Гектор при этом убил Перифета, того что к геракловым внукам ходил,
От Еврисфея посланником хаживал, часто, посланником он его был.
645 Славный был сын у Копрея, а сам он, тех добродетелей ведь не имел,
Сын и старателен был и приветлив, и отзывался для нужных всем дел.
Он по уму был в ряду из первейших, за это в совет он старейшин входил,
Гектору в этом бою он доставил, высокую славу – его он убил!
Поворотившись назад, он на обод, щита, вдруг наткнулся, преграда для пик,
650 Щит был большой, от гривастого шлема, до самой подошвы его ведь, достиг.
О щит тот споткнулся и навзничь упал он, ужасно звенел его шлем на висках,
Когда он на землю свалился, а Гектор… был от него там, в каких-то шагах.
Он то заметил, к нему подбежавши, достаточно близко, копьё в грудь вонзил,
И всё на глазах у товарищей близких: убит Перифе́т – его нет как не жил.
655 На помощь придти не могли они к другу, хоть очень скорбели, силён был в них страх,
Дрожали они перед Гектором сами, и мысленно плыли уже на судах.
Они уже к ним и лицом повернулись, и часть их висело уже на бортах,
Часть их бежало уже меж судами, средь более дальних от моря в песках.
Волей-неволей ахейцы от первых, судов отступили, но не из судов,
660 Ещё близ становий своих, все держались, собравшися в толпы, что стаи волков.
Они разбегаться по стану не смели: удерживал вместе большой стыд и страх,
Друг друга они ободряли конечно, и в адрес врагов было что на устах.
Защита ахейцев сам Нестор Геренский, особенно жарко бойцов умолял,
Он их именами, ушедших их предков, родителей здравых, их всех заклинал:
665 «Будьте мужами друзья, и вложите, стыд себе в сердце, и перед людьми,
Вспомните каждый о детях, супругах, имущество ваше, дома все свои.
И о родителях вспомните также, как всех живых, так ушедших давно,
С вами их нет здесь, но вас они видят, незримы они, но при вас всё равно.
Именем их я вас всех умоляю, не обращайтесь спиною к врагам,
670 Стойте упорно на месте, я знаю, что помощь богов всё равно придёт к нам!»
Он возбудил своей речью и силу, и мужество в каждом, а прочь от их глаз,
Туман несказанный Паллада-Афина, рукой отвела, в этот страшный им час.
Стало тогда в обе стороны видно, очень отчётливо, всё до судов,
Как и до битвы всем равно ужасной, и бьющихся у корабельных бортов.
675 Громкоголосого все увидали, Гектора перед троянцами – срам –
И тех что ещё назади находились, и в бой не вступали и ждали всё там.
Тех что вокруг кораблей быстролётных, бились в кровавом сраженьи, и как,
В бой пожелавший Аякс Теламоний, пошёл по помостам, как бравый моряк.
Не захотел оставаться отважный, Аякс Теламоний, в том месте куда,
680 Ахейцев сыны отступили, считал что, отход к стану войска, позор для себя.
В двадцать два локтя длиною, взял пику, и с этой огромною пикой в руках,
Что для морского назначена боя, пошёл по помостам у всех на глазах.
Он как наездник, в наездничьем деле, искуссный и опытный, лучший жокей,
Взял в табуне четверых, в четверигу, но из надёжных и лучших коней.
685 Бешено в город обширный несётся, с зелёного поля, широк к нему тракт,
Мужчины и женщины ди́вятся, смотрят, копыта лошадок стучат мерно в такт.
А он то и дело без всякого страха, прыгает быстро, с коня на коня,
А кони несутся, в одной крепкой связке, везут в город тот, своего седока.
Так и Аякс с корабля на корабль, по корабельным помосткам бежал,
690 Переносился прыжками, за борт их, а через палубы так и сигал.
Крик его нёсся до небя, кричал он, не уставая, он страшно кричал,
Стан и суда защищать от троянцев, тем и себя защищать призывал.
Равно однако и Гектор, старался, не оставался в толпе остальных,
Так же как бурый орёл нападает, на птиц перелётных, да всё на больших.
695 На перелётные стаи гусей всё, на длинношеих больших лебедей,
Что на речном побережье пасутся, не отойдёт он и от журавлей.
Также и Гектор рвался́ к черноносому, к судну, отчаянно рвался вперёд,
Зевс его, очень большою рукой своей, сзади толкает, другою ведёт.
С ним они вместе народ подбодряли, троянцы в атаки всё новые шли,
700 И снова свирепая битва пылала, у самых бортов кораблей, уж вблизи.
Ты бы сказал, что совсем не уставшие, свежие рати, друг друга там бьют,
С таким все сражалися пылом в той битве, без мысли трусливой: сейчас зашибут!
Разные думы владели бойцами… и, что на земле жизни вечной, им нет,
И смерть неизбежна, ахейцы к примеру, считали что в день тот уйдут на тот свет.
705 Дух же в груди у троянцев, надеждой, горел непрестанной: каб сжечь корабли,
Да перебив перед ними героев, ахейцев, и прочих, что с ними пришли.
С этими мыслями противоборцы, бились отчаянно, грохот стоял,
Гектор рукой за корму ухватился… судна морского, и не отпускал.
Протисела́я, прекрасный корабль, тот на себе к Илиону принёс,
710 Назад же его, он в отчизну родную, в итоге сражений, уже не отвёз.
Этот корабль, враги в рукопашном, сраженьи кровавом, своём окружив,
Уничтожали друг друга нещадно, живой там не знал почему ещё жив!
Издали ждать, не хотел кто, летящей, пики, стрелы, и того ж топора,
Стоя друг к другу, достаточно близко… бились нещадно два смертных врага.
715 Яро двуострыми бились секирами, и топорами не меньше того,
Копьями острыми, сверху и снизу, большими мечами, – раздайся плечо!
Много прекрасных мечей с рукоятью… чернополосной на землю легло,
Падали наземь из рук убиваемых, воинов смелых, и больше того,
Падала также и с плеч, коль со свистом, молнией если вдруг меч где сверкнёт,
720 Долой голова! Тут и кровь заструится, никто предыдущий момент не вернёт.
Гектор же раз ухватясь за корабль, не отпускал его, крепко держал,
За украшенье держал кормовое, громко троянцев на помощь позвал:
«Дайте огня! И все крик испустите, крик боевой, и все вместе, и враз,
Зевс на отплату нам день отпускает, на тех кто приплыл, уничтожить здесь нас.
725 Нам суждено корабли взять приплывшие, что к нам приплыли без воли богов,
Столько принесшие бед, из-за трусости, наших старейшин – седых дураков!
Я пред кормами судов собирался, сражаться вот здесь – не пустили меня!
Им ум повредил что ль тогда Громовержец: тогда почему мы идём на суда?»
Так он сказал и троянцы свирепей, бросились в битву кровя проливать,
730 Сыпались частые стрелы в Аякса, да так что не смог на корме устоять.
Он отступил, отступил ненамного, только увидев грозящую смерть,
На кормовую скамью семистопную, и созерцал битвы той круговерть.
Там он стоял выжидая троянцев, тех кто приблизиться он поражал,
Каждого кто появлялся там с факелом, и непрерывно своих ободрял:
735 «О дорогие герои данайцы, слуги Ареса, любимцы богов,
Будьте смелее друзья, о неистовой вспомните силе, великих отцов.
Или надеемся мы, что защитники, есть у нас сзади, скажу вам: их нет!
Да и стены, от разгрома избавить, такой понадёжней, затмившей бы свет.
Города нет возле нас окружённого, крепкой стеною, где мы бы могли,
740 От них защищаться с поддержкой народа, и к морю прижаты как видите мы.
Мы на равнине троянцев, закованных, крепко в доспехи, в мечах сила их,
Наше спасенье в руках наших сильных, так бейтесь смелее один за троих!»
Так он сказал и ударил стремительно, острою пикой, того из врагов,
Что приближался с огнём к крутобокому, судну, накрывшись одним из щитов.
745 Каждого он убивал острой пикой, встречал он любого кто с факелом шёл,
Так он двенадцать сразил рукопашно, и был бы тринадцатый, если б пришёл.