Менелай замечает гибель Патрокла. Менелай убивает Евфорба. Схватка
за тело Патрокла. Главк упрекает Гектора в трусости. Аполлон упрекает
Энея в нерешительности троянцев. Эней призывает троянцев атаковать
ахейцев. Лучшие воины войск погибали, иные без стона, иные под крик,
Слух, Фрасиме́да, как и Антилоха, о смерти Патрокла пока, не достиг.
Антилох спешит к Ахиллу с печальной вестью.
…

Не ускользнула от глаз Менелая, любимца Ареса, Патроклова смерть,
В бою усмирённый руками троянцев, он породил им, их дум круговерть.
Выступил он из рядов облачённый, сияющей медью, у трупа ходил,
От посягательства, всяких попыток, труп уволочь земляка, упредил.
5 Как вкруг телёнка обходит с мычанием, мать-первотёлка, тревожная вся,
Также вкруг тела Патрокла ходил, русокудрый, Атрид, от троянцев храня.
Щит во все стороны равный, и пику вперёд выставлял, показав грозный вид,
Кто бы ни вышел навстречу, готовым, каждого смерти предать был Атрид.
Но и Евфорб был к добитому Гектором, не безразличен, – трофей как никак,
10 Претендовал на добычу военную… причастным себя счёл, наивный чудак.
Остановился близ трупа Патрокла, Атриду, любимцу Ареса, сказал:
«Уйди от покойника Зевсов питомец, пока я тебя вслед за ним не послал,
Уйди, отступись от кровавой добычи… тебя ждёт народ твой, иди Менелай,
Тело оставь, отойди, тебя ждут вон, давай-ка отсюда скорее ступай.
15 Раньше меня, ни один из троянцев, и из союзников наших, никто,
Острою пикой в кровавом сражении, и не пытался ударить его.
И не мешай мне теперь славу громкую, как заслужил, от троян получить,
Иль и тебя, многосладостной жизни, коль не уйдёшь, мне придётся лишить!»
С гневом ответил ему русокудрый, Зевсов питомец, Атрид Менелай:
20 «Зевс наш отец, гордецам похваляться, как пустолайкам, возможность давай,
Право же, так не гордятся могучею, силой и дерзостью, ни смелый лев,
Ни леопард, ни кабан белозубый, гибельный яростью, страхи презрев.
Силой своею он более прочих, гордиться грозит, издаёт грозный рык,
Да уж, хвастливы Панфоевы дети, гонор хвастливый им в кровь уж проник.
25 Кичатся силой своею ничтожной, не насладившися юностью дней,
Один Гипереноров сын, уже был здесь, да успокоен уж пикой моей.
После того как, ругаясь хвастливо, сошёлся со мною, в смертельном бою,
Узнал и почувствовал, щит мой и пику, и смелость, а также и руку мою.
Как же, я помню, как он заявлял мне, де, видит худшего, из всех здесь бойцов,
30 Ноги ж из битвы унесть, был бессилен, обычнейший казус у всех хвастунов.
Радость жене молодой не доставил, родителям горя доставил и слёз,
Хочешь блеснуть, людобойства уменьем, и сущность своих показать мне угроз?
Выйди на бой со мной, я твоей силе, как прочим твоим, положу здесь конец,
Но если ума обнаружится малость, исчезнешь бесследно в толпе, удалец.
35 Скройся в толпу и как можно скорее, или же плохо придётся тебе,
Беду дураки, лишь тогда только видят, когда доведётся случится беде».
Не убедил он Евфорба словами, и тот возражая в ответ надерзил:
«Гордишься убийством, надменный вояка, случайной победой, героем прослыл.
Рад что жену в новостроенной спальне, чью-то, убийством тем сделал вдовой,
40 Родителей вверг в несказанное горе, умыл их сирот безутешной слезой.
Всем им несчастным, принёс бы их плача и слёз окончанье, я смертью твоей,
Если б с твоей головой, и с доспехом, твоим, появился у их я дверей.
Чтоб их Панфою вручить и Фронти́де, утешить их тем, что их сын отомщён,
Пусть бой наш начнётся, вопрос о возмездьи, им безотлагательно, чтоб был решён
45 В бою и решится; кто силу покажет; кто в бегство пойдёт, кто язык распустил,
Нынче же ты целиком мне заплатишь, за брата, которого ты здесь убил!»
Молвил и пикою в щит Менелая, блестящей ударил, тяжёлой своей,
Но не смогла она меди пробить, остриё изогнулось, дошло б до мечей,
Но Менелаевой пике черёд был, в ответ на метанье Евфо́рба пойти,
50 И он помолившись родителю Зевсу, занёс свою пику – удар нанести.
Он отскочившему прямо в гортани, попал основание, и надавил,
На пику свою, полагаясь на руку, на мощную, коей и славен-то был.
И пробежало чрез нежную шею, жало Евфорба копья, в один миг,
С шумом на землю он пал, и доспехи, хоть звон и издали, но был он всё ж тих.
55 Кровью смочилися кудри роскошные, вьющийся локон, такой у Харит,
Золотом и серебром его волос, в коротких косичках тугих, перевит.
Как на пустырь человек молодое, посадит маслины себе деревцо,
На пустыре, там родник многоводный, который струится и в засуху всё,
Саженец пышно растёт, зеленеет, дыхание ве́тров различных его,
60 Колеблет, качает, листвой шелестит, и бурно цветёт белым цветом оно.
Но налетает внезапно с сильнейшею, бурею ветер, и деревце вон,
Вырвёт из ямы, и бросит на землю, весь труд садовода на том погребён.
Так Менелай копьеносного мужа, схожего с тем молодым деревцом,
Дарданца Евфорба, сразил своей пикой, того что Патрокла ударил копьём.
65 С убитого в схватке, доспех знаменитый, по праву сильнейшего, стал он снимать,
Вскормлённый горами, так лев в своей силе, уверен, когда он сумеет задрать,
Корову из лучших, в пасущемся стаде, клыками захватит за шею её,
Дробит позвонки, потом кровь пожирает, потом уже выберёт что, из всего.
Он раздерёт всю корову на части, вокруг пастухи и собаки галдят,
70 Издалека правда, ближе, навстречу, выйти к нему, они все не хотят.
Ужасом бледным они все объяты, и страх им под кожу, пробрался, ой жуть,
Так меж троянцев никто не осмелился, с духом собраться, – Атрида вспугнуть.
Не было смелых, пойти к Менелаю, Атрееву сыну навстречу пойти,
Не допустить, чтоб доспех Панфоида, он мог бы легко так, с собой унести.
75 Так бы и сталося, не позавидуй, ему Аполлон, дальнострельный боец,
Гектора – быстрого, стал возбуждать он, и быстро сумел, как кровавый Арес.
Сам уподобившись Менту-начальнику, храбрых киконов, его отыскал,
Отвлёк от того, чем был Гектор там занят, и принцу с тяжёлым укором сказал:
«Всё ты конями Пелида пытаешься, всяким путём, но разжиться-таки,
80 Недостижимо, напрасно стараешься, и не под силу тебе цель мечты.
Кони Пелида ужасны! Те кони, сущие звери! Из смертных никто,
С ними не справится, да ни единый! Строптивы… и не признают никого.
Только бессмертной богиней рождённый, один Ахиллес… он один им указ,
А между тем Менелаем могучим, убит кстати воин, храбрейший из вас.
85 Наземь храбрейшего воина сверг он, труп защищая Патрокла, доспех,
А ты тут конями весьма озабочен, бесплодны потуги, без толку для всех».
Молвил и снова, к борьбе человеческой, бог обратился, зовя троян в бой,
А Гектору скорбь омрачённое сердце, покрыла глубокая, плотно собой.
Быстро кругом оглядел все ряды он, увидел всё то, что сказал Аполлон,
90 Этот снимает доспех знаменитый, а тот неподвижен, поскольку сражён.
Навзничь простёрся, и кровь из зияющей раны струится, и лужа видна,
Выступил Гектор вперёд, облачённый, сияющей медью, красна и ярка,
Был на гефестово пламя похожий, неугасимое, громко крича,
Пошёл на Атрида, и крик его грозный, сквозь грохот и шум долетел до царя.
95 Тяжко вздохнувши, сказал своему он, бесстрашному сердцу, с досадой большой:
«Вот так беда! Если этот прекрасный, доспех не смогу прихватить я, с собой.
Если я брошу Патрокла, отдавшего, в этом бою свою жизнь за меня,
Не осудил бы меня кто, увидевши, что отступаю от Гектора я?
Если же их устыдившись, на Гектора, выйду, а с ним его люди идут,
100 Что я один? Они быстро окружат, и в одночасие, просто убьют.
Выйду один, а в кольцо возьмут многие, из всех спешащих ко мне, одного,
Но почему моё седце волнуют, подобные думы, да и для чего?
Кто вопреки божеству пожелает, идти против божиего протеже?
Тот скоро большую беду испытает, и кстати в ближайшее время уже.
105 Никто из данайцев меня не осудит, из видящих, коль я сейчас отступлю,
От бога сражается Гектор, я только, с пути его просто, в сторонку уйду.
Если же голос Аякса услышу, или удастся его мне найти,
Сразу вернусь с ним сюда за Патроклом, с решительным боем придём за ним мы.
Хоть на само божество двинем с боем, только б Пелиду Патрокла вернуть,
110 Злом наименьшим бы всем это было, с пути Приамида в сторонку свернуть».
От бездыханного тела Патрокла, к шеренгам своим, Менелай отступил,
С оглядкой к своим, словно лев бородатый, гонимый народом, укрыться спешил
Затравленый лев пастухами и псами, уходит так прочь от загона, хотя,
Сердце отважное в нём коченеет, но гонят его, а добыча близка.
115 Он наконец скотный двор покидает, в лес неохотно, но всё же идёт,
Так Менелай отходил от Патрокла, в надежде на то что с Аяксом придёт.
Дошедши до войска ахейского, тут же, лицом повернулся, к спешащим врагам,
Потом стал искать Теламонова сына, глазами по войску всему, по рядам,
По толпам, скопленьям, по телодвиженьям… по крикам, по голосу, и по реченьям,
120 И вскоре на левом крыле отыскал, совсем с краю битвы, мечом он махал.
Ужасом необъяснимым наполнил, сердца ахеян, Аполлон как огнём,
К бою Аякс им примеры являя, кого-то добил там, сверкнувши мечом,
Быстро Атрид побежал и, к Аяксу, приблизившись молвил, но больше просил:
«Друг Теламоний, пойдём за Патрокла, сразимся, он бедный, уж жизнь положил.
125 Может быть мы принесём к Ахиллесу, хотя б, Менетида нагое чело,
Унёс шлемомблещущий Гектор доспехи, сейчас из-под нашего носа его».
Так говоря, у Аякса отважного, дух взволновал, своей просьбой Атрид,
Выступил он из рядов с Менелаем, царём русокудрым, и как закричит.
Гектор же снявши с Патрокла доспехи, тащил за собой его к войску троян,
130 Чтоб ему голову с плеч, заострённою, медью срубить, – ужаснуть аргивян.
Самый же труп, на съеденье собакам, отдать илионским, и птицам окрест,
Близко Аякс подошёл, пред собою, неся щит как башню, подав им же жест,
Жест угрожающий, Гектору ясный; оставил Патрокла, к своим отступил;
Собрал всё оружье своё, в быстром темпе; и на колесницу вскочить поспешил.
135 Доспехи прекрасные, отдал троянцам, на славу свою, им их в город отнесть,
Остановился Аякс пред Патроклом, решая как труп его, в ставку унесть.
Аякс над Патроклом, как львица над малыми, львятами, если где в чаще лесов,
Ведя за собою детёнышей малых, встречает охотников, и их злых псов.
В гордом сознании собственной силищи, хмурит она свою кожу на лбу,
140 Придётся отведать удар её лапы, возможно придётся, какому-то псу.
Также ходил и Аякс вкруг Патрокла, держа в поле зрения, ближних троян,
С другой стороны Менелай настороже, желанием мести к врагу обуя́н.
В сердце великое горе питая, стоял на убитым, в раздумьях своих –
Судьбина жестока: был очень активен, но вот неподвижен вдруг стал и затих!
145 Главк, Гипполохом рождённый, начальник, ликийского войска, обиды скопил,
Мрачно на Гектора глядя, с упрёками, несправедливыми, вдруг подступил:
«Гектор, ты храбр на вид, только многим, в бою уступаешь, нет силы в тебе,
Молва незаслуженно смелым считает, тебя, ты же трус, и в том верен себе.
Время подумать тебе, как ты будешь, город и крепость свою защищать,
150 Дальше тебе одному, и народу, рождённому в Трое, войну продолжать.
Что до ликийцев, то впредь ни один, не пойдёт на данайцев: какая нужда,
Биться за город, за твой, благодарность… какая-то в этом, кому-то была?
Того кто сражался покоя не зная, с твоими врагами, ты чем поощрил,
Как бы несчастный ты, спас рядового, из свалки кровавой, иль в ней защитил?
155 Если уж сам Сарпедон, царь ликийский, гость и товарищ, из верных тебе,
В битве тобою покинут и отдан, в добычу ахейцам, грозит это мне?
А он оказал, как тебе так и Трое, немалую помощь, немало услуг,
Будучи жив, и его от собак, защитить не посмел ты – надёжнейший друг!
Если ликийцы, мне будут послушны, то все мы сколь есть нас, поедем домой,
160 Конец Илиону приходит, все видим, но в этом виновен, лишь ты дорогой!
Были б троянцы полны дерзновенной, силы бойцовской, бесстрашной, такой,
Какою владеет начавший сраженья, вложив в эту битву свой труд боевой.
Скоро б Патрокла бы… мы в илионские, стены высокие, уволокли,
А в город великий владыки Приама, уж он без желания лишь попади:
165 Вырванный нами из боя жестокого, даже хоть мёртвый, он был бы в цене,
Даже за мёртвого взятого с бою, мы б за Патрокла вернули себе,
Прекрасный доспех Сарпедона б, вернули, и самого бы его привезли,
Сами б ахейцы его нам вернули, сами б в троянские стены ввезли!
Ибо товарищ убит человека, который сильнее меж всех ахеян,
170 И воинов храбрых ведёт за собою, и в схватке любой он же первый буян.
Ты ж не осмелился выждать Аякса, высокого духом, чтоб глядя в глаза,
Средь битвенной свалки и криков, не дрогнув, прямо на щит его с пикой идя.
Куда уж тебе до Аякса, несчастный? Всё избегаешь серьёзных бойцов!
Ищешь кого бы из слуг где повернуть, а вообщем всегда ищешь лишь слабаков»,
175 Грозно взглянув на него шлемомблещущий, Гектор насупившийся, отвечал:
«Что с тобой сталося, Главк, ты ли это? Ты ль так надменно сейчас выступал?
Я до сих пор был уверен, что разумом, ты превосходишь, своих земляков,
Слово твоё возмутило, поверь мне, настолько, что делом, ответить готов!
Выждать не смел великана Аякса, и этим хотел ты меня упрекнуть,
180 Конского топота не побоюсь я, и страх там какой, можешь перечеркнуть.
Воля Зевеса однако, сильнее, всегда, чем людская, известно тебе,
Храброго мужа победы лишает, и в страх он ввергает, ведь сам по себе.
Очень легко, как ты знаешь, иной раз, он сам побуждает сразиться в бою,
Ну-ка мой друг подойди, стань-ка рядом, в бою поглядеть на меня я зову.
185 Понаблюдаешь за мной, и увидишь, насколько я трус, как ты сам мне сказал?
И как и кого из данайцев заставлю, оставить сраженье, как он б, не желал.
Заставлю оставить, как в битву б ни рвался, в защиту патроклова тела, и пост».
Так он ответил, и крикнул троянцам, призывом известным, и он же был прост:
«Трои сыны и ликийцы, дарданцы, будьте смелее, в бою за себя,
190 Вспомните, вы не однажды ломали, всякое сопротивленье врага,
Чтобы доспех мне надеть безупречного, сына Пелея, добытый в бою,
Который я добыл убивши Патрокла, но в суете всё ещё не ношу».
Так прокричал шлемомблещущий Гектор, и из сражения тут же пошёл,
Он во всю мочь побежал к Илиону, пока вестовой недалёко ушёл.
195 Недалеко удалился он было, с того недалёко и было бежать,
В доспехи Пелида решил обрядиться, с того их хотел на свои обменять.
Он торопливо вдали от сраженья, доспехи, в задумку свою обменял,
Свой вестовому велел нести в город, а в Ахиллесов себя облачал.
То был доспех, что отцу Ахиллеса, боги небесные к дар принесли,
200 Он их состарившись отдал Ахиллу, и вот Приамид в них – гримаса судьбы.
И не пришлось под отцовским доспехом, состариться сыну, и сам не желал,
Намеченой был он судьбою доволен, от матери знал, и свой час ожидал.
Тучи сбирающий Зевс, увидавши, как Гектор, вдали от сраженья, броню
Взял Ахиллесову у вестового, себя облачить чтоб, отдавши свою.
205 Стал, головой покачавши без прений, завёл по предмету, с собой разговор:
«Ах злополучный! Ты сердцем не чуешь, какой ты с судьбою затеял раздор.
Сердцем своим не предчувствуешь смерти, такой недалёкой, бесславной твоей,
В доспех ты нетленный оделся, безумец, дойдёшь до черты в нём, последней своей.
Славного мужа надел ты доспехи, другие трепещут пред ним, увидав,
210 И друга его ты убил, он могуч был, и очень приветлив, его ты поправ,
Снял у него с головы, с плеч доспехи, и недостойно себя в том повёл,
Нынче великую силу вложу я, в тебя для войны, хоть далёко зашёл.
Но уж зато из сраженья домой ты, уже не воротишься, чтоб тебе знать,
Славных доспехов твоей Андромахе, из рук у тебя, никогда не принять».
215 Молвил себе Кронион и бровями, чёрными двинул, решая вопрос,
Гектору этим он сделал доспехи, по телу, да так, что он в них будто врос.
Бурный ужасный Арес ему в сердце, тут же вступил, в подкрепленье меча,
Силою мощной исполнились члены, пошёл он к союзникам громко крича.
Перед фалангами он их явился, в блеске нетленных доспехов врага,
220 Стал одного за другим обходить он, к каждому стал подбирать он слова.
Были Медонт здесь, и Главк Гипполохом, рождённый ликийским, – отменный герой,
Астеро́пей, и Месфло́м с Ферсило́хом был Дейсино́р и при нём Гиппофо́й.
Фо́ркий и Хро́мий, гадатель по птицам, искуссный умелец по части той Энн,
К ним обратился он с речью крылатой, в которой наметился маленький крен:
225 «Слушайте все, племена всех соседей, наших союзников, наших друзей,
Я не искал вас, количества ради, я в нём не нуждался, сзывал вас скорей,
Из ваших краёв в Илион наш священный, чтоб защищали заботливо вы,
От войнолюбивых ахейцев, младенцев, супруг наших нежных от этой войны.
Вот почему я дарами, кормами, и прочим какой, где найду антураж,
230 Мужество ваше повысить желая, народ истощаю, надеюсь, не зря ж.
Станьте же прямо, лицом обратившись, к врагу, кто б он ни был, и весь сказ на том,
Иль погибайте в бою, иль спаситесь, беседы другой не бывает с врагом.
Тот кто Патрокла, пускай и убитого, вырвав из боя троянцам отдаст,
Пред кем Теламоний отступит в сраженьи, кому он им занятый пост в бою сдаст.
235 Тот от меня половину добычи, получит как должно, порядок таков,
Другая же будет моею, и славу, такую ж получит, как я от бойцов».
Так он сказал: и они на данайцев, обрушились с копьями, смертью грозя,
В груди их сердца загорелись надеждой, на крепкое, острое жало копья,
Из-под щита у Аякса, патроклово, выхватить тело – троянцам отдать,
240 Глупые много из них, при попытке, от пики Аякса осталось лежать.
Их увидавши, Аякс Теламоний, сказал Менелаю, с тревогой в душе:
«Зевсов питомец, Атрид, я в сомненьях, и очень серьёзных, признаюсь тебе.
Думаю, что в дорогую отчизну… не воротиться мне с этой войны,
Да и сдаётся… я что-то не верю, что из сраженья вернёшься и ты.
245 Думы мои же, теперь не о трупе, не до Патрокла теперь, дорогой,
Думаю птиц и собак илионских, скоро насытит бедняга собой.
Я о своей голове беспокоюсь, как бы чего не случилося с ней,
Так же весьма, дорогой озабочен, сейчас о головушке я, и твоей.
Нас широко накрывает, сам Гектор, ну прямо гроза боевая, во фронт,
250 Гибель на нас надвигается вижу, не вериться мне, что берут нас на понт.
Вот что: зови к нам бойцов наилучших, кричи-ка погромче, услышат поди!“
И Менелай согласился с советом, он чувствовал тоже, что смерть их вблизи.
Громко, чтоб было всем слышно данайцам… он тут в ряды их, зовя прокричал:
«О, дорогие вожди и советники, храбрых ахейцев, грозы час настал!
255 Вы, что вино у обоих Атридов, народное пьёте, сейчас в вас нужда,
Вы все, что правите мудро народом… оберегая свои племена.
Со славой и честью от Зевса великого… вам надлежит это и продолжать,
Трудно мне каждого, здесь предводителся, в латах блистающих распознавать.
Бурно кругом полыхает сражения, пламя кровавейшей в мире войны,
260 Сами скорей приходите и духом, своим возмутитесь все тем что враги,
Патрокла, собакам троянским, игралищем сделать хотят, по желанию их!»
Так он сказал и Аякс Оилеев, в короткое время уже был при них.
Первым сквозь ярую битву прорвался, бегом он к Атриду на голос его,
Идоменей появился немедля, привёл Мериона, дружка своего.
265 Никто бы пришедших всех не перечислил, навряд ли, собралось не мало их там,
Они появились, других возбудили, отпор дать немедля насевшим врагам.
Сомкнутым строем троянцы ударили, первыми двинулись с места, они,
Вёл их всех Гектор – картина простая, какая случается в устье реки.
Реки, получающей воду от Зевса, в ней против течения рвётся волна,
270 Она с оглушительным шумом находит, и громко крутые ревут берега.
Громко ревут перед натиском моря, с криком таким и троянцы пошли,
Однако ахейцы вокруг Менетида, восстали стеною поставив щиты.
Сумрак великий, разлил громовержец, вокруг их сияющих шлемов к брьбе,
Не был ему Менетид ненавистен, все мирные дни, как и в этой войне.
275 Он не хотел допустить чтоб добычей, собак илионских, в итоге он стал,
Товарищей поднял в защиту Патрокла, на битву за труп его тут же послал.
Трои сыны потеснили ахейцев, и с этого битва за труп началась,
Оставили тело ахейцы, бежали, атака троянцев, пока удалась.
Но никого умертвить не сумели, хоть очень хотелось им в этом бою,
280 Хоть увлекли они труп, но ахейцы, немедля вернули святыню свою.
Их Теламонов, Аякс безупречный, в сражение тотчас, обратно вернул,
Видом своим и делами, оружьем, он наседавших троянцев вспугнул.
Лишь Эакиду уступит в сраженьи, а прочих данайцев превысит во всём,
Ринулся сам из передних рядов он, ну разве что с диким сравним кабаном.
285 Дикому вепрю он тут был подобен, что в бегстве своём обернувшись назад,
Быстрых собак и ловцов рассыпает, они убегают поджавши свой зад.
Так и блистательный сын Теламона, могучий Аякс, повернул ахеян,
Он той неожиданностью, без труда вдруг, рассыпал атаку насевших троян.
Там где они окружили Патрокла, пылая желаньем в свой город увлечь,
290 Добыть себе громкую славу на этом, но и возмездия чтобы избечь.
Отрок, блистательный Ле́фа пеласга, сын Гиппофо́й, уж Патрокла тащил,
Крепкий накинув ремень на лодыжку, вокруг сухожилия им обхватил.
И уж тащил по кровавому полю, быстро тащил: как в бою не спешить?
Гектору он, и троянцам хотелось, очень хотел он в бою угодить.
295 Смерть вот к нему заявилась нежданно, гибель мгновенно к нему вдруг пришла,
Никто из желавших не спас Гиппофо́я, уж очень для них была пика быстра.
Прыгнув к нему из толпы, Теламоний, был неожидан, для всех кто там был,
Сильным копья рукопашным ударом, он в шлем меднощёчный его поразил.
Шлем густогривый расселся под жалом, отточенной пики, удар был силён,
300 Пробит был огромною пикой Аякса, для этого ведь и в атаку шёл он.
С кровию мозг, из зияющей раны, по шейке, копья заструился, его,
Сила бойца сокрушилась ударом, он тела уже не держал своего.
Наземь из рук онемевших он сразу же, выронил ногу Патрокла, и сам,
Близ трупа ничком бездыханным свалился, в кровавую пыль он, на радость врагам.
305 От плодородной Лари́сы вдали он, погиб за троянцев в смертельном бою,
Родители платы его не видали, за жизнь, за любовь и заботу свою.
Под пикой великого духом Аякса, его жизнь весьма краткосрочной была,
Гектор в Аякса, блестящею пикой, ударил, но цель не достигла она.
Тот увидал, увернулся и еле, но всё же избнуть удара, сумел,
310 В Схе́дия пика попала, Ифи́това, славного сына, вот он, не успел.
Он знатного рода семейства фокейцев. Он жил в Панопе́е, великий был град,
То славный был город, и править народом, его многочисленным, очень был рад.
В грудь под ключицею Гектор навылет, его поразил, через крепку броню,
Пики отточено медное жало прошло под плечом чтобы выйти внизу.
315 С шумом на землю он пал, и доспехи, на нём прозвенели могильный сигнал,
Фо́ркий отважный, рождённый Фено́пом, стоял, Гиппофо́я там труп защищал.
Пикой Аякс его верной ударил, попал как нацелился, – прямо в живот.
Брони́ его выпуклость ею пробил он, несчастный от боли раскрыл было рот.
Форкий руками за землю хватаяся, в пыль покатился, всем телом дрожа,
320 Подались назад тут фаланги передних, и с ними же Гектор, но пики держа.
Кричали ахейцы, когда Гиппофо́я, и Фо́ркия с ним же, к себе волокли,
С плеч у них сняли доспехи, забрали, копья, щиты, и их остры мечи.
И побежали б троянцы от милых, Аресу ахейцев, дорогой своей,
Вверх к Илиону, поддавшись объявшей, их слабости духа, и паники сей.
325 Славу добыли б ахейцы, и против, Зевесовой воли, своею рукой,
Собственной силою, собственной мощью, но тут появился бессмертный, другой.
Сам Аполлон, Перифа́нта подобие, сына Эпи́това, принял в тот раз,
Что вестником был, при Эпи́те и там он, с посланием был, в этой битве в тот час.
Сам Аполлон в Перифа́нта подобии, против ахейцев Энея зудил.
330 Образ приняв его, сам дальновержец, с укором Энею в сердцах говорил:
«Как же смогли б вы высокую Трою, всей воле бессмертным, спасти вопреки,
Как у других доводилось мне видеть, лишь силе своей доверяли они.
Лишь на своё полагались число они, хоть их и мало, но все ведь смелы,
Вам же победы теперь, над ахейцами, сильно желает сам Зевс, а вот вы…
335 Вы лишь трепещете, стоя без битвы, ему за вас что, ещё в бой выходить?»
Так говорил он. Эней Дальновержца, узнал в лицо глянув, и как же тут быть?
Прямо в лицо божество он увидел, и громко он Гектору тут закричал:
«Гектор! И все вы, вожди и советники, я никогда ещё речь не держал!
Но вот теперь, я скажу своё слово, пусть оно и, не понравится вам,
340 Стыд нам великий, коль мы от ахейцев, сейчас убежим и позор будет нам!
Если мы в Трою уйдём, покорившись, объявшей нас слабости духа, сбежим,
Мне объявил то, один из бессмертных, близко представ предо мною одним.
Зевс нам помошником, он устроитель, высокий, сражений, и битв на крови,
Смело пойдём на данайцев, сразимся, ужели позволим им в стан унести,
345 К чёрным судам, им спокойно приблизиться, с телом Патрокла, ужели дадим?
Выбежав быстро из ряда переднего, стал он пред войском, хоть был уязвим.
Оборотившись назад, на ахейцев, напали троянцы, и бой закипел,
Тут Арисба́нтова сына, Эней, поразил Лейокри́та, он тоже был смел,
Другом героя он был, Ликомеда, и верным и доблестным, но вот сражён,
350 Жаль Ликомеду, любимцу Ареса, убитого стало, у трупа встал он.
Около трупа он встал и взмахнувши, он Аписао́на на землю поверг,
Фа́вза он сына убил своей пикой, и взгляд его жертвы навеки померк.
Под грудобрюшной преградою в печень, пика своим острым жалом вошла.
Из плодородной земли пионийской, тот прибыл под Трою – манила война.
355 И отличался в боях как храбрейший, за Астеропеем, боец-костолом,
Жалко погибшего Астеропею, на пару с ним шли сквозь ряды, напролом.
Прямо и он, на данайцев ударил, желая сразиться, но не задалось,
Он ничего не достиг, бросив пику, и даже попасть ему не удалось.
Словно стеной оградились щитами все, выставив копья как иглы ежи,
360 Их беспрестанно Аякс обходил, горячо убеждал, чтоб держались они.
Он запрещал им, хотя бы на шаг, отступать от Патроклова тела,
Но и впереди, в одиночку сражаться, в такой сваре, явно не дело.
Требовал около тела держаться, стоять и держаться вплотную,
Так наставлял их Аякс великан, чтоб ли́ли все кровь, но чужую.
365 Алою кровью земля орошалась, обильно с обеих сторон между тем,
Один на другого валилися трупы, союзников Трои, троян, и совсем,
Не обходились без крови данайцы, фаланги их также, несли свой урон,
Пусть много меньше их гибло, но всё же, берёт своё сечи, суровый закон.
В битве следили они неустанно, чтобы при смерти грозящей, кому,
370 Помощь оказывать тут же друг другу, спешили без зова помочь своему.
Так наподобье пожара, сраженье, меж ними пылало, и ты б не сказал:
Что це́лы остались и солнце и месяц, на поле сраженья, так мрак их объял.
Мраком окутано было то место, на поле сраженья, где пал Менетид,
Где вкруг патроклова тела стояли, ахейцы герои, но не был Пелид!
375 Бились отважные рати троянцев, в медных доспехах ахейцы секлись,
Бились спокойно под ясным эфиром, кругом лучи ясного солнца лились.
Яркого солнца лучи разливались, тумана следов не виднелось нигде,
В горах, над водой ли, в лесистой лощине, иль на равнинной обычной земле.
Люди сражались, но всё ж с передышкой, время от времени, был перерыв,
380 Кто утомился отходит в сторонку, место другому своё уступив.
Они уклонялись легко, и от копий, от стрел многостонных, в сторонку уйдя,
А вот в середине фаланги страдали, под яростной медью, от боли крича.
Лучшие воины войск погибали, иные без стона, иные под крик,
Слух, Фрасиме́да, как и Антилоха, о смерти Патрокла пока, не достиг.
385 Думали оба, что он впереди ещё, в свалке с троянцами, бьётся живой,
Сами сражались от верных товарищей, всё ж далеко они, сложный был бой.
Оберегали от смерти товарищей, сразу ж от паники их берегли,
Как Нестор велел им, бойцов от судов они, в схватку смертельную и повели.
Тяжко враждующих распря великая, день напролёт, бушевала вокруг,
390 Тела Патрокла, того ж он не ведал, беды той не сведал, ещё его друг.
Ступни и колени, залитые кровью, а также и голени многих в крови,
По́том глаза заливались и руки, так тело Патрокла в бою берегли.
Так же как если бы кто, своим людям, огромную шкуру быка дал, тянуть,
Сырая, пропитана жиром, настолько, что можно в нём что-то легко обмакнуть.
395 Те ухватившись за шкуру, и ставши, кружком её тянут все, каждый к себе,
Сырость выходит и жир исчезает, длиннее и шире – ей быть на броне.
Так же на малом пространстве тянули, и те и другие туда и сюда,
Тело Патрокла, как символ победы, и каждый хотел его лишь для себя.
Крепкой надеждою ярко горели, и Трои сыны и данайцы – кураж!
400 Одним к Илиону увлечь мертвеца бы, другим бы к судам, вот и – на абордаж!
Дикая свалка у трупа кипела, такая что сам людобоец Арес,
С Афиною, битвою были б довольны, хотя и сердились на них, за весь стресс.
Тягостный труд, и людей и коней, вкруг патроклова тела, сам Зевс распростёр,
Так уж ли важен был мёртвый вояка, но он подзадоривал в людях раздор.
405 А между тем о патрокловой смерти-то, мало кто знал, хоть случилась не вдруг,
И в неизвестности всё пребывал ещё, славный, могучий, его верный друг.
Было ещё ничего неизвестно, Пелееву сыну, кипел под стеной,
Вдали от судов, под стеною троянской, кипел кровожадный, убийственный бой.
Битва кипела. Ахилл вне сомнений, и думать не думал, что пал его друг,
410 Он думал что жив, что достигнув стен Трои, вернётся, нарезав в сражении круг.
Было известно Пелиду из тайных, от всего войска, с Фетидой бесед,
Что без него не разрушит стен Трои, Патрокл, и с ним… так каких может бед,
С ним приключится, когда о решеньях, Зевеса, она, извещала его,
Но о беде, что случится в сраженьи, она не сказала ему ничего.
415 Она не сказала, что лучший товарищ, из всех наиболее близких ему,
Будет убит, по всевышнему плану, в его же доспехах, и в первом бою.
Те же всё время над мёртвым уставивши, острые копья – весь бой в дележе –
Без перерыва друг друга сражая, как-будто вся суть той войны в мертвеце.
И не один говорил из ахейцев: «Было б нам очень позорно друзья,
420 Снова к судам нашим быстрым вернуться, оставив врагам в поруганье вождя.
Пусть без изъятья земля нас проглотит, чёрная тут же, всё ж лучше чем нам,
Позволить троянцам, чтоб этого мужа, они утащили б к своим воротам.
Чтобы его унесли они в город, этим добыли бы славу себе».
Также кой-кто говорил из троянцев, а те как известно себе на уме:
425 «Если судьба нам друзья, здесь погибнуть, возле героя из стана врагов,
Так всем сообща, – и никто пусть не выйдет, из боя, за воздуха, пары глотков!»
Так не один говорил, из там бывших, и сила от этого крепла в руках,
Так меж собой они бились отважно, и гром возносился и стыл в облаках.
Через пространства эфира бесплодного, к медному небу тот грохот стоял
430 Кони Эакова внука, поодаль, от битвы стояли, там где он их сдал.
Битва кипела и плакали кони те, как увидали, что их седока,
Блещущий шлемом, мужей истребитель, Гектор, поверг его в пыль навсегда.
Автомедонт, Диореем рождённый, могучий возница, их как ни стегал,
Как ни старался, бичом их проворным, и ласковым словом, и брань выдавал,
435 Сдвинуться с места он их не заставил, сколь ни старался, не смог и на шаг,
Те не идут к Геллеспонту широкому, как и к ахейцам: нести ль на руках?
К быстрым судам не идут, и в сраженья, с места идти, ни за что не хотят,
Но неподвижно как столб коновязи, иль погребальный какой-то, – стоят.
Такой у могилы, мужчины ли, женщины ль, в память для тех кто, пока ещё жив,
440 Кони вот так с колесницей стояли, головы низко свои понурив.
У них, у объятых тоской по Патроклу, слёзы горячие падали с век,
Пышные гривы грязнилися пылью, настолько любим был им их человек.
Из-под ярёмной подушки их гривы, с обеих сторон ниспадали к земле,
Плачущих видя коней, вдруг почувствовал, жалость, Кронид, и отметил себе.
445 Стал, головой покачав, в своих мыслях, к ним обратился, себе же в укор:
«Бедные вы! И зачем мы вас дали, в подарок Пелею, в его конный двор?
Смертному мужу, – бессмертных отдали, вовек не стареющих в жизни коней,
Разве затем чтобы скорбь у несчастных, скорбь у обычных познали, людей?
Меж существами, сродни человека… что дышат-то лишь… до скончания века,
450 Истинно, в целой вселенной от века… несчастнее, нет ведь нигде, человека!
Но не придётся на вас, и лихой вашей, гнать колеснице, Приама сынку,
Имеет доспех уж, и пусть им гордится, а большего, я не позволю ему!
Силы вам в дух и в колени вложу я, чтоб Автомедонта вы в стан унесли,
Да невредимым из боя кровавого, тут не его: как бы вас увести?
455 Я же троянцам пока ещё славу, доставлю такую, какая нужна,
Будут врагов избивать до судов их, и их бортов не достигнут пока.
Солнце пока не зайдёт и священный, не спустится сумрак, на всех, и на всё».
Так он сказал и вдохнул в лошадей он, великую силу, на дело своё.
С грив своих пыль, отряхнувши на землю, они колесницу стремглав понесли,
460 Между троянских рядов и ахейских, пред ними спеша расступались ряды.
Автомедонт хоть о друге печалился, бился с врагами, себя не щадя,
Как на гусиную стаю вдруг ястреб, так колесница неслась на врага.
Он без труда убегал от напора кричавших троянцев, уж кони легки,
И без труда же врывался обратно, в густые их толпы, нёс смерть от оси.
465 Но устремляясь в погоню, с площадки, врагов не сражал убегавших, не мог,
Было ему одному невозможно и пикою бить, хоть он был в том не плох,
И с быстрой своей колесницы с конями, справляться, имея в руках две вожжи,
Хоть это видели на поле боя, видели все, и враги и свои.
Поздно однако, теперь только понял, Алкомедонт, его друг – это всё!
470 Рождённый на свет Гемони́дом Лаэ́рком, он сиганул в колесницу его.
Стал позади коногона и молвил, Автомедонта серьёзно спросил:
«Кто из богов бесполезное дело, это тебе, объясни мне, внушил?
Автомедонт, совершенно твой разум, кто благородный твой отнял, скажи?
Как ты так можешь, врезаться без пики один ты в троянцев, фалангов ряды?
475 В самых передних рядах вражьих биться, ведь твой товарищ геройский убит?
И без доспеха, что сделан Гефестом, на радость врагам обнажённый лежит».
Гектор на плечи доспех тот напялил, кичится славной добычей своей».
Автомедо́нт, Диоре́ем рождённый, немедля ответил, сдержавши коней:
«Алкимедо́нт, кто из прочих ахейцев, мог бы в уменьи, сравниться с тобой,
480 Кто б мог коней укротить, их бессмертных, как ты своей можешь, могучей рукой?
Кроме Патрокла, героя-советника, равного богу в дни жизни своей,
Не назову никого, лишь Ахилла, да, и отец его может, Пелей.
Первого ж смерть и судьбина настигли, прочих же в этом бою видишь, нет,
Друг мой, прими от меня бич и вожжи, троянцам хочу передать я привет.
485 Я уж сойду с колесницы на землю, пешим сразиться, желаньем горю,
Ты за меня управляй колесницей, а я беспокойства доставлю врагу».
Алкомедонт тут же вожжи поспешно, принял из рук сотоварища и,
Освободил от заботы возницы, Автомедонта – держитесь враги!
Он соскочил, увидал их тут Гектор, и торопливо Энею сказал:
490 «Храбрый Эней, благородный советник, троян в медных латах: ты это видал?
Лошади быстрого в беге Пелида, как вижу я, снова в жарком бою,
Только вот плохи совсем в колеснице, их седоки, иль чего не пойму?
Можно б коней захватить, если б духом, своим пожелал ты, завалим вояк?
Если на них нападём мы с тобою, смелости хватит у них, натощак?
495 Выйдут навстречу нам, чтобы сразиться, хватит у них духу выйти, на нас?»
Так он сказал. Поддержал сын Анхиза, без долгих раздумий Эней, в этот раз.
Двинулись оба вперёд покрыв плечи, с толстою медной пластиной щиты,
На крепких засушенных кожах, в заклёпках, пики в руках, да и в ножнах мечи.
С ними же вместе Арет, на бессмертных, очень похожий и Хромий при нём,
500 Оба отправились в крепкой надежде: ну уж теперь колесницу возьмём.
Двух седоков умертвить не проблема, чтоб крепкошеих лошадок угнать,
Глупые, надо ж! От Автомедонта, им без потерь, не вернуться назад.
Да, предстояло! А он помолившись, Зевсу родителю, как и всегда:
Силой и мощью наполнилось сердце, его омрачённое, против врага.
505 Алкимедонту, товарищу верному, быстро сказал он: «Держись позади.
И далеко от меня с колесницей, не отъезжай, её рядом держи.
Пусть за спиною я слышу дыханье, верных привычных ко мне лошадей,
Гектор навряд ли, из боя отступит, пока не возьмёт пышногривых коней.
Но не взойдёт, на коней пышногривых, Пелеева сына, пока я живой.
510 Пока не погонит фаланги все в бегство, и не умертвивши в бою нас стобой.
Не обратит он нас в бегство с тобою, и, жизни своею ценой, хоть падёт».
Так он сказал и позвал двух Аяксов, и Менелая – бой смертный грядёт!
«Эй Менелай, и Аяксы, ахейцев, в кожаных и… в медных латах вожди,
Вы уж другим предоставьте заботу, о мёртвом Патрокле – сюда подходи!
515 Здесь вы от нас, от живых отразите, грозящую гибель, глядите, на нас,
Вон, устремляются Гектор с Энеем, в битву кровавую, как нам без вас?
Воины храбрые Трои священной, впрочем всё в жизни во власти богов,
Всё ещё это лежит на коленях, у них, у бессмертных, небесных творцов.
Брошу я пику свою, остальное, пусть же решает Зевес Кронион».
520 Так он сказал, и метнул пику с маху, в того кто поближе, без выбора он.
В щит во все стороны равный ударивши, ею Арета, не выдержал щит,
Насквозь его, жало пики пронзило, но и не только был щит им пробит,
Пояс пробила медь пики ужасной, в нижнюю часть живота так вошла,
Будто топор заострённый в затылок, сзади рогов, что завалит быка.
525 Враз рассечёт обитателю поля, все сухожилья, и падает бык,
Но подскочивши, ну да, с перепугу ж, да обессиленный тут же и сник.
Так и Арет, подскочил, и назад, опрокинулся навзничь, и пика та в нём,
Сильно качаясь, расслабила члены, торча в животе его, к небу столбом.
В Автомедонта, ударил блестящею, пикою Гектор, но только вот он,
530 Удар уследивши, успел увернуться, бросок был напрасно им произведён.
Быстро пригнувшись, присел на колено, а пика над ним в этот миг и прошла,
И позади него в землю вонзилась, и долго качалась там, древком она.
Но наконец, кровожадный Арес… истощил её силу, и стала как шест,
Тотчас вступили б они на мечах… в кровавую схватку, как должно в боях.
535 Если бы рвавшихся к бою противников, не разлучили Аяксы придя,
Явя́сь для поддержки товарища, быстро, да сразу же пики свои наведя.
Их увидав, испугались и быстро, назад отступили, Эней Анхизид,
Подобный бессмертному Хромий и Гектор, попятились как им инстинкт их велит.
С сердцем растерзанным, там же на месте, оставив Арета, пришлось уходить,
540 Автомедонт же герой, за добычей, как подобает, решил поспешить.
Начал с Арета доспехи снимать он, и к небу воскликнул, немного хвалясь:
«Ну хоть немного, облегчил я дух свой, от скорби, в которой устал я томясь,
По умерщвлённому другу Патроклу, пусть хоть слабейшего, но всё ж убив».
Так он сказал, в колесницу доспех его, пыльный, кровавый, спеша положив.
545 Также и сам поднялся в колесницу, с руками, с ногами, в крови и пыли,
Будто бы лев, что быка растерзавши, оставил остатки валяться в грязи.
Снова вкруг трупа Патрокла ужаснейший, бой разгорелся, за власть над челом,
Бой многослёзный и тяжкий, будила, распрю Афина, Арес ни причём.
С неба спустилась, послал Громовержец, её, дух данайцев, на бой поднимать,
550 С ней обратилося к ним его сердце, зовущее смелость в бою проявлять.
Как пурпурну радугу, Зевс простирает, знаменьем для смертных людей, иль войну,
Или суровость зимы предвещает, что пахаря нудит, оставить соху.
В поле труды прекратить, на стада же, унынье наводит, осенней порой,
Пурпурным облаком, точно таким же, одевшись, Афина спустилась вдруг в бой.
555 Спустилась к ахейцам, им дух распалила, и мужества к бою ещё придала,
Прежде всего Менелаю Атриду, к нему обратилась, его призвала.
Он ближе всех был, его подбодряя, Афина сказала с укором ему,
Фениксу всем уподобясь – и видом, и голос был звучный, чтоб слышать в бою:
«Стыд и позор Менелай, вековечный, за этот вот бой на тебя же падёт,
560 Если ближайшего друга Пелида, на поругание враг унесёт.
Если его под стеною троянцев, быстрые будут собаки терзать,
За малодушие, трусость, – позора, вряд ли ты сможешь когда, избежать.
Крепко держись Менелай и ахейцев, на бой кровавый с врагом возбуждай!»
Тотчас могучеголосый ответил, Афине, не зная о том Менелай:
565 «Дедушка Феникс, ты, древне родившийся, если б Афина мне силу дала,
Копий полёт от меня б отстранила, да стрелы, несущие смерть отвела,
С радостью я бы тогда на защиту, Патроклова тела, – восстал бы горой
Выступил я б, его гибель задела, сильно за сердце – он мне как родной!
Гектор однако ужасною силой, огня преисполнен, его не сдержать,
570 Всё истребляет вокруг, ему славу, в бою сам Кронной отдаёт: что с нас взять?»
Радость Афину взяла, ясноокую, что меж бессмертными, к первой он, к ней,
К ней обратился с молитвой о помощи, тут уж понятно, спешить надо ей.
Силу великую в плечи вложила, ему, и в колени, и смелость дала,
Смелостью мухи наполнила сердце, а муха отважна, коль ей в том нужда.
575 Снова и снова, она неотвязна, сколько не гонит её человек,
Рвётся ужалить, его, ей желанна, кровь человечья, на весь её век.
Смелость такую вложила она, в омрачённое сердце Атрида,
К телу Патрокла пошёл он, и бросил, пику свою, в Приамида.
Был человек меж троянцев – Поде́с, отцом был ему Гетио́н,
580 Муж и богатый и храбрый, и Гектором, был уважаемым он.
Как гость на пирах и товарищ застольный, один из народа всего,
Когда побежал он, копьём русокудрый, в пояс ударил его.
Насквозь его Менелаева пика, пронзила в то время и он,
С шумом на землю не охнув свалился, той пикой был насмерть сражён.
585 Увлёк от надменных троянцев Поде́сово, тело, Атрид Менелай,
Тут уж такое проворное дело – смотри за своим – не зевай!
Образ приняв Асиа́да Фено́па, что жил в Абидо́се и был,
Гектору принцу меж всеми гостями, всех наиболее мил,
Сам Аполлон, стал пред Гектором близко, начал его ободрять,
590 Образ приняв Асиа́да Фено́па, в бой стал его подстрекать:
«Гектор, какого б другого ахейца там, ты б испугался: но этот вот кто?
Вечно ничтожнейший он копьеборец, ты же бежишь от него?
Он же всё время пустяшный воитель, ты ж избегаешь с ним схватки: как так?
Тело Патрокла уносит один, вон… убив, твоего друга… с горсткой вояк.
595 Он храброго в первых рядах Гетио́нова, сына Поде́са, на землю поверг,
А ты чем ответил, ну хоть бы возницу, иль о́руженосца какого б низверг.
Чёрное облако скорби окутало, Гектору сердце, он вышел вперёд,
Покинул ряды он, сияющей медью, одетый к сражению – битва зовёт!
Взял Кронион в это время эгиду, сверкавшую ярко, кругом в бахромах,
600 Окутавши тучами грозную Иду, гремел потрясая ужасной, в войсках.
Вновь посылая победу троянцам, а бегство ахейцам, – что в воле его!
Первый меж всеми бежал беотиец, что первым шёл в бой: кто б то ждал от него?
Рвавшийся вечно вперёд Пенелей то, лихо пред всеми пустился бежать,
Был слегка ранен в плечо острой пикою, Пулидамантовой, боль не сдержать.
605 Хоть лишь до кости́ рассекла мышцу пика, а уж оружья в руке не держал,
Гектор приблизившись, пикой ударил, и в руку, в запястье, Леи́та попал.
Тот озираясь, бежать припустился, уже не до пики и не до меча,
Как прежде с врагами сражаться не в силах, не мог с такой раной идти на врага.
И бросился Гектор вослед за Леитом, вдруг Идоменей, его в грудь поразил,
610 Панцырь сдержал, поломалася пика, удар жала шейку, тут и отломил.
Вскрикнули громко троянцы в испуге, перекатился в рядах войск их гул.
В Идоменея, что был в колеснице, Гектор свою пику тут же метнул.
Но не намного в него промахнувшись, он ею Койрана, на землю поверг,
Друга-возницу, вождя Мериона, что был всегда с ним, и в Аид его сверг.
615 Он за Мерионом, пришедший из Ликта, цветущего края, был преданный сын:
Явился под Трою, с двухвостой галеры, и пешим прошёл дальше путь рядом с ним,
Идоменей, и победу б большую, врагам бы доставил, как б этот Кайра́н,
Коней не пригнал бы, своих быстроногих – весь ход тех событий Зевесом был дан.
Светом ему он явился средь ночи, и гибель отвёл роковую его,
620 Сам же свой дух погубил под могучей, рукой Приамида, – его самого.
Пика попала под челюсть и ухо и вышибло зубы, язык рассекло,
В мгновенье удара, и жизнь отлетела, теперь Мерион без дружка своего.
Выронил вожжи, упал с колесницы, возница на пыльную землю упал,
Тут сам Мерион наклонился поспешно, те вожжи схватил, и коней придержал.
625 Вожжи он те передал Девкалиду, молвил ему, чтоб его убедить:
«Идоменей, уезжай поскорее, тебе бы к судам друг, отсюда спешить.
Видишь и сам, что победа не наша, сам это видишь теперь хорошо».
Идоменей, тронул в путь пышногривых, бичом замахнулся и их понесло.
Он полетел к кораблям быстролётным, а сердце его охватил вдруг испуг,
630 Великосердный Аякс с Менелаем, почуяли также, как их славный друг:
Зевсом изменчивый жребий победы, назначен троянцам, и факт налицо!
Стал говорить перед войском великий, Аякс Теламоний, в заботе его:
«Горе нам горе! И ведь неразумный, совсем неразумный во всём человек,
635 Ясно поймёт из того что здесь видит, кому помогает Кронид уже век!
Кто б из троянцев, хоть копья, хоть стрелы, хоть сильный хоть слабый бы в нас ни послал,
Все попадают, их Зевс без различия, в нас направляет, чтоб кто-нибудь пал.
Наши же копья и стрелы без пользы, вонзаются в землю, врагов не разя,
Нужно самим нам, придумать бы способ, хороший, надёжный, чтоб бить им врага.
Чтобы нам им бы патроклово тело, отбить у троянцев, и как бы своим,
640 Радость доставить своим возвращеньем, и чтобы гордиться чем, было бы им.
Так они все сокрушаются глядя, и думают грустно: как это понять,
Гектора мужеубийцы лихого, и рук его мощных, нам не удержать?
Непобедим он, и мы устремимся все, в панике страшной, бегом в корабли,
Если б нашёлся кто, с кем Ахилле́су бы, мы сообщить о беде бы могли?
645 Знать поскорей бы ему, всё об этом, я думаю что он не знает всего,
Горестной вести, о том что низвержен, в царство Аида, товарищ его.
Но никакого нигде я такого, не вижу ахейца, кто б мог известить,
Мраком глубоким покрыты данайцы, и кони их быстрые: как тут спешить?
Зевс, наш отец! Разгони пред сынами, ахейцев могучих, глубокий сей мрак,
650 Небо кругом проясни, дай увидеть, своими глазами нам, что тут не так?
И погуби нас при свете, при солнце, раз уж задумал ты нас порешить!»
Жаль, проливавшего слёзы Аякса, Зевесу тут стало – решил пощадить.
Тотчас туман он рассеял и мрак он, весь отогнал непроглядный, лучом,
Солнце опять засияло и битва, вся осветилась, как солнечным днём.
655 И обратился тогда к Менелаю, Аякс Теламоний: Атрид, погляди,
Питомец Зевеса, прошу, ты по кругу, насколько глаз хватит, ряды огляди.
Где-нибудь, может, живого ещё ты, найдёшь Антилоха, пусть он – я прошу!
Как можно скорее, бегит к Ахиллесу, да так чтоб его не догнать никому.
Пусть сообщит, что любимый товарищ, в кровавом жестоком сражении пал».
660 Не был ему Менелай непослушен, искать Антилоха, немедленно стал.
Быстро пошёл он, как лев от загона, где сам под конец истомиться, успел,
Тем что людей и собак, пребываньем, своим раздражил он, чего не хотел.
Те ж не пускают его, до коровьего, жира добраться, загон сторожа,
Целую ночь, он по мясу тоскуя, напрасно старался у стада кружа.
665 Хоть смело идёт он, напрасны старанья, для смелых хозяев, зверей царь лишь – вор,
Отважные руки, в него часто мечут, огонь как и копья, – давая отпор.
Сильно́ хоть желанье, но в трепет невольный, от них он приходит – напрасны труды.
Он духом печалясь идёт восвояси, голодным к себе, с наступленьем зари.
Так Менелай возвращался из битвы, могучеголосый, царь Спарты, ни с чем,
670 С большой неохотой, он сильно боялся, что в бегстве забудут Патрокла совсем.
Оставят его труп в добычу троянцам, тревожная мысль томила его,
Напомнил Аяксам он и Мериону, о прошлом Патрокла, с добром про него:
«Друг Мерион и Аяксы, данайцев, каких что ни есть, всем друзья и вожди.
Вспомните, как был приветлив Патрокл, в жизни своей кратковременной, дни.
675 Как он несчастный, приветливым, был с тем… с кем приходилось встречаться ему,
Но смерть и судьба его, нынче настигли, положив конец, в его жизни всему».
Это сказав, Менелай удалился, от них русокудрый, на поиск пошёл,
Глядя вокруг, зорким взглядом как хищный, царь поднебесных пернатых, орёл.
Зренье его, утверждают, острее, чем у всех прочих, подобных ему,
680 Как высоко бы он ни поднимался, от взора его, не уйти никому,
И быстрому зайцу, под густоветвистым, кустом утаиться – да вот не спастись.
Падает он на него и уносит, и дух исторгает – раскосый, держись!
И Менелай так, питомец Зевеса, оглядывал зорко ахейцев ряды,
Светлым своим их оглядывал взором, всё Антилоха пытаясь найти.
685 Рыскал глазами он всё меж рядами, живого в них всё, Антилоха искал,
Вскоре на левом крыле страшной битвы, его он заметил – бойцов возбуждал.
К бою товарищей дух ободряя, личным примером их в бой вдохновлял,
Близко к нему подойдя, русокудрый, как Теламоний просил, так сказал:
«Ты подойди ко мне, Зевса питомец, я с неприятною вестью к тебе,
690 С такою, которой не должно свершаться, её сообщить тебе, велено мне.
Ты Антилох видишь сам, что творится, глядя на это, ты понял уж всё,
Бедствия катит, великие страсти, на нас, на данайцев, войной божество.
Нас победили троянцы, Патрокл, храбрейший ахеец, недавно убит,
Данайцы тоскою великой объяты, доспехи все сняты, нагой он лежит.
695 Друг, поскорее, беги к быстроходным, к судам Ахиллесовым, всё расскажи,
Может Ахилл, от троянцев Патроклово, тело нагое успеет спасти?
Уж без доспехов Патрокл, их Гектор, как ниспроверг его, сразу же снял».
Остолбенел Антилох, эти речи, от Менелая когда услыхал.
Долго ни слова не мог он промолвить, и к горлу его, тут же спазм подступил,
700 Глаза налилися мгновенно слезами, но тут же тоски своей всплеск подавил.
Но несмотря на печальную новость, приказ Менелая решил исполнять,
Доспехи свои передал Лаодоку, а сам же пустился к Ахиллу бежать,
Его друг-возница вблизи разъезжавший, доспехи его в колесницу сложил,
Уж быстрые ноги к Ахиллу неслися, а слёзы лились, и их ветер сушил.
705 Спешил возвестить Ахиллесу Пелиду, недоброе слово о друге его,
И не подменил Менелай Антилоха, не стал выступать он в бою за него.
В битву вступать за теснимых товарищей, за Антилоха, не стал Менелай,
И в сокрушеньи великом остались, фаланги пилосцев, и весь левый край.
Был Фрасимед туда послан, божественный, их всех примером своим поддержать,
710 Сам Менелай устремился к Патроклу, подумал: нет смысла Ахилла им ждать.
Остановился вблизи от Аяксов, и тотчас сказал: «Антилох побежал,
К судам мирмидонским, да только Ахилла, даб время не тратить, так я бы не ждал.
Вряд ли к нам явится он, хоть и гневен, на Приамида, помехой ему,
То что лишён он оружья, доспехов, и кто без меча и копья он в бою?
715 Как он в сраженье с троянцами вступит, аль тумаки да пинки раздавать?
Надо самим нам тут что-то придумать, так чтоб Патрокла из боя убрать.
Как у троянцев патроклово тело, малою кровью отбить и забрать,
Так чтоб в грохочущей битве, случайной, Смерти и Керы самим избежать?»
Молвил в ответ Теламоний Атриду, видимо сам уже думал о том:
720 «Всё ты вполне справедливо подметил, да только не справиться с тем нам вдвоём.
Сделаем так: ты возьми с Мерионом, на плечи Патрокла, чтоб в тыл унести,
Вы поскорее из битвы идите, а мы уже вас защитим со спины.
Будем с толпою троян и с божественным, Гектором биться, чтоб вас защитить,
Одноимянные, духом согласные, мы-таки сможем, от них вас прикрыть.
725 Рядом друг с другом не раз уж встречали, аресову ярость, в кровавых боях».
Так он сказал, а уж те над землёю, подняли Патрокла, на сильных руках.
Крик испустили неистовый тут же, троянцы увидев, как трупом враги,
Прямо под носом у них завладели, подняли неспешно, к судам понесли.
Кинулись, словно собаки, которые, следом за раненным вепрем, стремглав,
730 Мчатся вперёд, впереди звероловов, сворой немалою резво напав.
Рвутся они кабана, дружной стаей, и окружить, и в клочки растерзать,
Но окружённый он лишь обернётся, так тут же бросаются все убегать.
Так и троянцы, гнались за врагами, и толпами шли поначалу вослед,
С копьями шли, да мечами сражая, да смелости не было в них как и нет.
735 Стоило только обоим Аяксам, всего ж обернуться: бледнели враги,
Остановившись, они замирали, ни шагу вперёд, ведь ступить не могли.
И ни единый, бросаться не смел к ним, сразиться за тело Патрокла, в бою,
А Менелай с Мерионом, поспешно несли из сражения ношу свою,
Мёртвого к полым судам из сражения, от надругательства страшных троян,
740 Бой возрастал по следам их, и бурно, будто огнём храм какой обуян.
Будто пожар вдруг напавший на город, и тем на людей; так бушует огонь,
Что рассыпаются здания, в ярком, зареве красном как медная бронь.
Так от коней колесничных, и храбрых, воинов смелых с обеих сторон,
Шум по следам удалявшихся нёсся, страшный, неистовый, громче чем звон.
745 Так же как крепкие мулы, одевшись в надёжные сбруи, потянут с горы,
Покрытой камнями, неровной дороге, большое бревно, перемёт иль хлысты.
Страждут они, от усилий и пота, вперёд поспешая, с тем рвеньем что и,
Герои ахейцы Патроклово тело, к судам быстроходным, чрез битву несли.
А позади их, те двое Аяксов, держались как против потока воды,
750 Воды разъярённой в сильнейшем течении, держится выступ, скалистой горы,
Может сдержать свирепейших течения, рек величайших, и натиски вод,
Все отражая направит в долину, ему же не страшен и водоворот.
Сила же бьющих течений не может, его опрокинуть, иль просто снести,
Так непрестанно Аяксы держались, атаки врагов отражав позади.
755 Только троянцы же всё наседали, а более прочих Эней Анхизид,
Гектор блистательный рядом на пару, один промахнётся, другой поразит.
Так же как туча, скворцов или галок, с испугом несётся ужасно крича,
Ястреба, смерть приносящего птицам, всего-то увидевши, издалека.
Так пред Энеем и Гектором юноши, рати ахейской, пускались бежать,
760 С криком, забыв о сраженьи, растерянны, много доспехов осталось лежать.
Хоть бросили их убегая, у рва, но битва на том, не затихла пока.