Агамемнон рвёт клоки из кудрей, бессонница Менелая, Агамемнон наказывает
Менелаю быть поприветливей со всеми и отправляется за советом к Нестору,
ахейские вожди и цари собираются ночью на совет, Тидид и Одиссей уходят в
ночную разведку, пленение и казнь Донона, убийство спящих фракийцев, диверсия
Тидида и Одиссея в стане троянцев, Афина велит Тидиду поторапливаться,
Аполлон наблюдает за Афиной и диверсантами, будит советника Гипокоонта.
…

После тяжёлого дня, утомлённые, спали ахейцы вблизи кораблей,
Спал при мече воин, при обнажённом, и при кольчуге надёжной своей.
Спали вожди всеахейские ночь всю, ночь ту тревожную всю напролёт,
Агамемнон же не спал, волновался, а, сладкий-то сон к беспокойным, нейдёт.
5 Обеспокоен был множеством мыслей, пастырь ахейцев всех, славный Атрид,
Так, как супруг густокудренной Геры, в миг когда молнией с неба разит,
Дождь несказанный сильнейший готовя, град или вьюгу, на землю пошлёт,
Или войны он огромную пасть вдруг, нежданно, негаданно, да разверзнёт.
Так из сердечных глубин испускала… тяжёлые вздохи Атрида душа,
10 Внутренность вся у него трепетала, с мягкой постели его подняла.
Часто поглядывал он на раздолье, троянской равнины, там шум вдалеке,
И удивлялся, несчётным кострищам, пред Трои стенами – тревожно душе!
Звуки свирелей и флейт не смолкают, шум непрерывный людской, гвалт и смех,
Взглянет потом на суда, и на стан свой, досадно и тяжко, за свой неуспех.
15 В волосы пальцы запустит и вырвёт он, клоки из кудрей, и поднимет их вверх,
К вышнему Зевсу, и стонет он тяжко, как будто задел он души больной нерв.
И не найдя никакого решенья, которое было бы в помощь ему,
К Нестору, сыну Нелея, немедля, надо идти, и идти самому.
С ним сообща чтоб придумать такое, но чтоб… как, надёжное средство войны,
20 Которое всем бы дало избавленье, данайцам, от этой опасной беды.
Агамемнон поднялся из постели, и в шёлковый свой облачился хитон,
Доставши красивого вида подошвы, их к белым ногам привязал своим он.
Набросил до пят доходившую шкуру, сверху на плечи, сражённого льва,
Копьё захватил в свою мощную руку, и к Нестору в виде таком подался.
25 Страхом таким же, в тот час волновался, и брат его младший, Атрид Менелай,
Сон и ему не сомкнул в ночь ту веки, троянцы вне стен, так что тут не зевай.
Боялся он жутко, за всех тех ахейцев, за всех, что чрез море, за ним в бой пошли,
Ради него устремились на Трою, в сей ужас, в беду, дерзновенной войны.
Прежде всего свою спину широкую, он леопардовой шкурой накрыл,
30 Шлем свой на голову следом надвинул, и про оружие он не забыл.
Он захватил своей мощной рукою, всем жалом блестящее, своё копьё,
Встал и отправился к брату, который… всё ж может быть, помощи ждёт от него.
Брат его всё же верховный владыка, как бог почитался народом своим,
Брата застал он, доспех надевавшим, прекрасный на плечи, причём им самим.
35 Возле кормы корабля одевался, был ему рад в сердце, Агамемнон,
Первым, к нему подойдя обратился, хотел Менелай знать: куда это он?
«Ты для чего, дорогой снаряжаешься, или к троянцам в разведку идёшь?
Или кого-то ты к ним посылаешь, или в атаку ночную зовёшь?
Страшно боюсь я, чтоб кто-нибудь взялся, за дело подобное – хватит ума!
40 Если пойдёт кто, один на разведку, в стан неприятельский, будет беда.
Дерзким довольно-таки, быть он должен, и хладнокровным, но прежде умён»,
Выдал ответ Менелаю владыка, тут брат его старший, царь Агамемнон:
«Очень с тобою нуждаемся в срочном, немедленном добром совете,
Нужен нам срочно, причём позарез, ведь мы за народ весь в ответе.
45 Нужен совет нам, который принёс бы, защиту ахейцам, и спас их суда.
Сердце зевесово к нам изменилось, не знал я такого ещё никогда.
Жертвами видимо, очень своими, Гектор Крониду, скажу, угодил,
Я никогда не видал и не слышал, чтобы за день, человек столь свершил.
Чтобы один человек, столько ужасов, за день придумать мог, осуществить,
50 Сколько данайцам, любимый богами, Гектор сегодня сумел причинить.
Собственной силою – Гектор не сын ведь, богини иль бога какого-нибудь!
Дел натворил, посмотри результаты, страшнее кошмара, да что нам та жуть!
Долго и долго, ахейцам то помнить, очень большой он нанёс нам урон,
Мне не понятно, как он извернулся, как столько сил мог в себе найти он?
55 Вот что однако: иди поскорее, прямо сейчас ты, иди к кораблям,
И позови к страже Идоменея, с Аяксом зови, мы ж придём туда к вам.
Сам я отправлюсь сейчас же к Нелиду, к Нестору старцу, и встать попрошу,
Может захочет пойти к Нестери́ду, стражи отряд подчинится ему.
Будут они ему все там послушны, в начальниках главных ведь сын там его.
60 С вождём Мерионом, друг Идоменея, и сам предложил он дружка своего».
К брату владыке могучеголосый, тогда обратился, Атрид Менелай:
«Что же ты словом своим мне прикажешь, ты ж обо мне брат мой не забывай,
Там ли остаться при них, ждать прихода, пока ты туда к ним, с Нелидом придёшь,
Или же им передав приглашенье, пуститься туда, куда сам ты идёшь?»
65 Снова ответил ему повелитель, мужей всеахейских брат Агамемнон:
«Там оставайся, а то разминёмся, ещё мы друг с другом, момент обострён.
В сумраке ночи: немало дорог, у нас в стане нашем, но будь в меру строг,
Всех как пойдёшь, по пути, окликай, и приказанье: не спать! Всем давай.
По роду, по батюшке всех называй, и встречных кого-либо, не оскорбляй.
70 Будь поприветливей с каждым, ни с кем, не держися надменно, и знаешь зачем.
Нам и самим, потрудиться приходится: тяжесть такую, нам сам Зевс-Кронид,
Нам при рождении сам предназначил, и за исполнением, строго следит».
Брату сказал он так… и в путь отправил… подробно наставив, на случай какой,
Сам же отправился к сыну Нелея, к лихому наезднику, хоть он седой.
75 Старца нашёл он у судна его, при ставке и в мягкой постели,
Доспехи узорные рядом лежали, меч с копьями, тускло блестели.
Рядом лежал его шлём светозарный, и выпуклый щит барельфом.
Подле и пояс всецветный лежал, что связан с большим был успехом.
Пояс всецветный старик надевал, всегда когда в битву народ поднимал.
80 Всегда когда сам поднимался на бой, в кровавую сечу народ вёл с с собой.
Он горестной старости не поддавался, нисколько ещё, да и не собирался.
Нестор услышал шаги в темноте, на локоть поднялся: уж невдалеке,
Идущего сына Атрея спросил, поскольку он личность не установил:
«Кто ты? Зачем меж судами один, ходишь в ночи, будто здесь господин?
85 В сумраке ночи, когда люди спят, я утром хочу видеть бодрых ребят.
Ищешь кого из друзей ли своих, иль мулов сбежавших из стада твоих?
Не подходи ко мне и назовись. И что тебе нужно, мне тут объяснись».
Тотчас ответил ему повелитель, народов ахейских царь Агамемнон:
«Нестор, Нелеем рождённый на славу, ахейского племени, я изумлён,
90 Знай, пред тобою Атрид, царь данайский, что отягчён испытаньем сверх мер.
Агамемнон я. Такого ты вспомнишь, если я так назовусь, например?
Я отягчён непрерывной заботой, покуда дыханье в груди у меня,
И ноги пока что, без устали носят, блуждаю в тяжёлых раздумиях я.
Сладостный сон мне глаза не закроет, и полон заботами я о войне,
95 О бедах ахейцев, что страх пробирает, и дух мой ослаблен, признаюсь тебе.
Твёрдость свою сохранить не сумел я, и я весь в волнении, вот уж беда.
А из груди моей сердце готово, выскочить вон, тут уж мне не до сна.
Сон и к тебе не приходит, я вижу. Может быть ты замышляешь чего?
Отправимся к страже, посмотрим с тобою, и все ли бодры там, да как, да и что?
100 Может быть сил у неё с утомленьем, и сном не хватило бороться: как знать?
И может заснули, забыв совершенно, о строгой стороже, о том бы нам знать.
А неприятель совсем недалёко, и знать мы не можем, что в планах его,
Не замышляет ли он среди ночи, напасть на ахейцев, что ж хуже того?»
Нестор, наездник геренский ответил, Атрееву сыну, так чтоб поддержать:
105 «Сын многославный Атрея владыки, не стоит нам в панику, ночью впадать.
Замыслы Гектора, Зевс промыслитель, едва ли исполнит, предчувствую я,
Всё на что Гектор, свои возлагает, надежды в мечтаньях, все рухнут с утра.
Зевс удручит его, горем пожалуй, и ещё большим когда, вдруг Пелид,
Сердце своё от тяжёлого гнева, найдётся причина, но всё ж отвратит.
110 Рад я идти за тобою, пойдём же, и прочих разбудим, с собой позовём,
Славного грозным копьём Диомеда, царя Одиссея с собою возьмём.
Быстрого в беге Аякса, конечно бы, сына Филея бы нам пригласить,
Равного богу бы Идоменея, позвать на собрание бы, не забыть.
Их корабли все, в конце становища, отсюда не близко, да надо б позвать,
115 Но о Менелае, хоть он мне и друг, мне доброго слова сейчас, не сказать.
И ты не сердись, от тебя я не скрою, укор от меня он сейчас заслужил,
Он спит себе сладко, а ты ж отдувайся, ты младшего брата ведь не разбудил.
Он должен бы быть средь героев, трудиться, и их на решительный бой вдохновлять,
Нужда небываля нынче настала, ему бы войска нынче не покидать».
120 Снова ответил ему повелитель… войска ахейского Агамемнон:
«Часто бывает медлителен брат мой, очень бывает медлителен он.
Сам я, в другое бы время, конечно, просил Менелая, при всех пожурить,
Не потому что он так уже вял сам, иль разумом скуден, чего там мудрить,
Смотрит же он на меня и подолгу, и ждёт начинанья всегда, моего,
125 Нынче же раньше меня пробудился, явился ко мне, хоть не звал я его.
Тех я послал его звать о которых, как раз говорил ты, но всё ж поспешим,
Застанем я думаю их среди стражи, перед вратами, там дальше решим.
Я приказал им, всем там собираться, и подождать там, пока мы придём».
Агамемнону, наездник геренский, Нестор сказал тут: «Так что же, идём!
130 Если всё так, то никто из ахейцев, сердиться не станет, и что он велит,
Предпишет, прикажет, советом подскажет, дословно исполнить, тотчас поспешит».
Нестор закончил, своё изреченье, в мягкий хитон своё тело одел,
Пурпурный плащ на себя он набросил, в петли тесёмочки тонкие вдел.
Пряжкой потом застегнул плащ широкий, покрытый пушистою шерстью, двойной.
135 Крепкое в руки копьё захватил, заострённое медью, взял меч свой большой.
И торопливо пошёл вдоль судов, меднолатных ахейцев из всех их краёв.
Первым из всех Одиссея, нарушил он, сладкий его, безмятежнейший сон,
Нестор его разбудил закричавши, как-будто тревогу пришёл бить там он.
До сердца проник ему несторов голос, и вышел из ставки своей Одиссей,
140 Спросил подошедших, сонливо, с зевотой, и всё ещё явно в дремоте своей:
«Что вы по лагерю бродите ночью, ведь здесь меж судами, засады ж везде,
Или нужда уж такая явилась, что вам всем не спится при этой луне?»
Нестор наездник геренский ответил, тотчас, немедленно, знал что сказать:
«Так сын Лаэ́рта, богами рождённый, всех ночью гуляющих надо встречать.
145 Ты не сердись, одолело ахейцев, великое горе, уж нам не до сна,
Следуй за нами, разбудим других мы, чтоб обсудить наш вопрос и дела.
Всех с кем могли бы мы, посовещаться, всех их нам надо, немедля собрать,
Принять чтоб решенье нам: или сражаться, иль всё оставить, и утром бежать».
Нестор сказал. Одиссей же вернулся, в ставку свою за доспехом своим,
150 Взял щит узорный повесил на спину он, меч с пикой взял и отправился к ним.
К Тидиду они заглянули, – нашли, Диомеда лежащим, от ставки вдали,
Спал он с оружьем, товарищи рядом… около спали, тела что преграда.
Им изголовьем служили щиты, их копья в земле, под руками мечи,
Древками в землю, их копья стояли, и жалами пик, в ночном небе блистали.
155 Молниям Зевса, подобно сверкали, Тидид и друзья его, детским сном спали.
Спал же герой в середине на шкуре, на шкуре быка, весом с тонну, что был,
Ковёр под главою Тидида блестящий, и мягкий, тот что, сам Атрид подарил.
Нестор, наездник геренский к нему, подошёл, и ногой его тронул,
Тронув, от сна разбудил торопя, и корить стал его, чтоб он понял:
160 «Встань сын Тидея! Ужели всю ночь, ты почивать собирался,
Иль не слыхал, что троянец заняв, возвышенье равнины – зарвался?
Близко стоят у судов и у рва, нас делит лишь узкое место».
Проснулся Тидид и немедля вскочил, глаза протирая поспешно.
Нестору сыну Нелея Тидид, молвил в ответ, разобравшись:
165 «Больно уж яр ты старик, я смотрю, и бодрый как конь, отоспавшись.
Ну ни на миг ты покоя не знаешь, энергии, в долг можешь дать.
Разве других помоложе кого, вместо тебя, нет, послать?
Кто бы вождей разбудил всех ахейских… одного за другим, весь наш стан обойдя,
Ну ничего как я вижу не сдержит, от дел и забот наших, старец, тебя».
170 Нестор наездник сказал Диомеду, поскольку и в этот раз прав был Тидид:
«Всё это, сын мой, сказал ты и умно, вполне справедливо, да сердце саднит.
Храбрые есть сыновья как ты знаешь, и много народу под властью моей,
Нашлось бы кому созывать на собранья, но слишком большая беда, а по ней,
На острие всё, на мечном колеблется, общая участь, ты знаешь, у нас
175 Жалкая ль гибель постигнет ахейцев, или спасенье, на всё враг горазд.
Но поспеши же, и сына Филе́ева, с быстрым Аяксом, уж сам подними,
Раз ты меня, как сказал ты, жалеешь, ведь ты и моложе, с собой приводи».
Тотчас же львиною шкурой большой, покрыл, Диомед себе плечи,
Что доходила до пят его даже, но надо идти, к чему речи.
180 Копьё своё взял, а вот меч позабыл, быстро пошёл и вождей разбудил.
Он их привёл за собой на форпост, путь им туда всем известен и прост.
Вскоре вожди замешались в средину, собравшейся стражи, и не без причины.
Но не в дремоте всю стражу застали, и все на чеку, и бодры, и не спали.
Так же как псы, у овчарни овец… стерегут, в беспокойстве от зверя, стервец,
185 Может пробраться чрез горные дебри… по лесу к овцам, в кустах подползти,
Тревога и шум, неумолчный возникнет… меж собак и людей, так что знай, стереги.
Сон пропадает, он также пропал, у всех кто в ту ночь, в караул угадал.
Стан охранявшие в грозную ночь, боролись со сном прогоняв его прочь.
Слушали ночь, кругом взоры бросали, нейдут ли троянцы, пик не выпускали,
190 В радость пришёл, увидав их старик, подбадривать начал, в глазах костров блик.
Громко окликнул и с речью крылатой, он к ним обратился: «Крепитесь ребята!
Никто и не думай, на страже заснуть… ваш сон на посту, ваш к погибели путь.
Мы не обрадуем этим троян, мы знаем коварство их, и их обман».
Так он сказал, и чрез ров перешёл, он за собою вождей всех привёл.
195 Ров перешли вслед за ним и вожди, приглашённые им, чтоб совет провести.
Так же блистательный Несторов сын… что с Мерионом осматривал тын.
Сами вожди, для совета и их, пригласили с собою, чтобы выслушать их.
Вырытый ров, перешли все глубокий, чистое место за ним там нашли,
Чистое место, где поле осталось, свободным от трупов, в круг встали они.
200 Гектор могучий до этого места, нёс гибель ахейцам, всей мощью своей,
Он с этого места свернул вдруг атаку, и двинул обратно он, с армией всей.
Там вожди сели, ведя меж собою, негромкие речи, о планах войны,
Нестор наездник геренский заметил, что без информации они слепы:
«А нет ли друзья между нами такого, кто б мог положившись на смелость свою,
205 Пробраться тихонько к надменным троянцам, а если точнее, то в лагерь к врагу.
Чтобы там речи какие подслушать, иль возле стана кого захватить,
Так или этак, но сведенья надо б, нам бы о планах их всё ж, раздобыть;
Что замышляют они меж собою; дальше ль желают, в долине сидеть;
В город быть может с утра подадутся? Важно, к рассвету нам с этим успеть.
210 Их-то глазами смотреть: мы разбиты, и в их пониманьи – осталось добить!
Зная их планы, приняв наши меры, мы бы могли, им хребет заломить.
Если бы это, сумел кто разведать, и невредимым вернуться назад,
Славу великую, он получил бы, по всей поднебесной, всяк был б ему рад.
Подарок имел бы конечно прекрасный… что всем понятно само по себе,
215 Сколько ни есть, над судами у нас тут, начальников храбрых, в тяжёлой войне,
Каждый из них наградит его чёрной, овцою с ягнёнком, младенцем её,
Ни с чем не сравнимо, такое богатство, и всё это стадо, ведь будет его.
Будет на празднествах и на пирах он, гостем желанным, куда он придёт,
Ну, так найдётся ль средь нас столь отважный, что на разведку к троянцам пойдёт?»
220 Нестор сказал обо всём предстоящем. Молчанье глубокое было в ответ.
Вдруг сильный голос свой подал могучий, ахеец отважный Тидид Диомед:
«Нестор, я понял, что надобно сделать, и как велит мне мой дух боевой,
Сердце отважное, важность момента, с учётом его ведь, ответ мой такой:
В лагерь к ахейцам проникнуть готов я, если б со мною ещё кто-то был,
225 Было бы мне веселее на сердце, и я б много больше известий добыл.
Чтобы задание выполнить надо б в эту разведку на пару идти,
Двое в старании, что-то придумать, чтоб информацию там обрести.
Чтобы один ни придумал, всегда ведь, и мысль короче, решенье слабей».
Он предложил своё мненье собранью, хорошее мненье, идее своей.
230 Многим желалось идти с Диомедом, так, оба Аякса желали идти,
Вождь Мерион, Фрасиме́д очень сильно, Атрид Менелай, не сдержал зов в груди.
Так же желал Одиссей к неприятелю, в лагерь проникнуть, уж сердце дерзало.
Опасности ль вкуса ему не хватало, и дерзость ему уже грудь распирала?
Тогда обратился к ним Агамемнон, хороший совет Диомеду дал он:
235 «О, Тидеид Диомед, мне из всех, наиболее важен, разведки успех,
Спутника выбери сам ты, какого, себе пожелаешь, назначь же любого,
И наилучшим какого сочтёшь, желающих много, того и возьмёшь.
Но не стесняйся при этом, смотри, вдруг лучший останется, а впереди,
Не может помочь тебе тот кто слабей, хоть высших и царственных будет кровей.
240 Коль выберёшь ты, абы лишь не обидеть, беду свою там, можешь здесь уж предвидеть».
Сказал так, страшился он за Менелая, забота о брате, как и подобает.
Тогда снова слово сказал Диомед, и этим закрыл он по теме совет:
«Раз вы товарища мне самому, предлагаете выбрать, тогда я скажу:
Как же тогда мне забыть Одиссея, любимце богов, что себя не жалея,
245 Дух его твёрд, когда грянет беда, и с жаром за всё он берётся всегда.
Во всевозможных такой он, трудах, всё двинется с места коль он при делах.
Любим он Палладой-Афиной, я знаю, с того Одиссея я и выбираю.
И если на пару в разведку пойдём, мы вместе, что надо, я верю, найдём.
Вдвоём бы назад, мы б смогли воротиться, находчив всегда, уж могли убедиться!»
250 Тотчас ответил ему Одиссей, что твёрд в испытаниях волей своей:
«Слишком меня ни хвали, ни хули, ужо собирайся – пора быть в пути.
Что ты говоришь все ахейцы уж знают, вон ночь на исходе, гляди рассветает.
И звёзды продвинулись, видишь на сколько, две трети прошли одна треть-то нам только
От ночи всего-то, от длинной осталось, и так уж она нам короткой казалась».
255 Так говоря они в путь собирались, доспехи друзьями на них поправлялись.
Меч, Фрасиме́д, Диомеду свой дал, ведь меч Диомеда у судна лежал.
Голову кожаным шлемом покрыл, щит ему отдал, он всё ведь забыл.
В разведке таким шлемом он обойдётся, тот шлем катетиксом, в народе зовётся.
Юноши голову шлемом подобным, себе покрывают, практичным, удобным.
260 Свой лук и колчан Одиссею отдал, вождь Мерион, хотя ночь, но кто б знал.
Как Диомеда мечом, так его, наделили и шлемом, но шлем же его,
Крепко внутри был сплетён из ремней, узких и многих – защита верней.
Снаружи на шлеме том вепрей клыки, торчат густо по всему кругу,
В стройном ряду они шлем украшают, отдал мастер дело досугу.
265 Войлок подкладкою в шлеме служил том, свалянный плотно был, очень тугой,
Прочий не годен. Да кто рисковал бы, в шлеме таком бы, своей головой?
Его Автоли́к в Елео́не похитил, шлем этот кожаный, стену сломал,
У сына Орме́на в Ами́нтора доме, и в Скандию шлем киферийцу отдал.
Амфидама̜́нт кифериец шлем этот, Мо́лу как милому гостю дарил,
270 Тот же отдал этот шлем Мериону, вот сын Мерион этот шлем и носил.
Теперь голова Одиссея оделась, тем шлемом клыкастым, и с войлоком в нём,
После того как оружие взяли… ушли и пропали во мраке ночном.
Двинулись оба в дорогу, оставив, вождей всех на месте, с тревогой в душе,
Знамение доброе им ниспослала, Паллада-Афина, пусть и в темноте,
275 Цаплю по правую руку, средь ночи, вблизи от дороги, хоть и не видать,
Но птицы услышали крики ахейцы, и поняли кто будет оберегать.
Ею обрадован был Лаэртид, к Афине взмолился, и благодарит:
«Дочь Эгиоха-Кронида внемли мне, всегда помогаешь когда я прошу,
И я от тебя никогда не скрываю, когда что затею и что я хочу.
280 Я без твоей благосклонности, дела, не затевал, не намерен и впредь,
Но вот теперь, мне твоя благосклонность… больше нужна чем в обычности ведь.
Дай мне к судам возвратиться, но сделав, великое дело, для наших людей
Чтоб долгое горе троянцев постигло, исполнилось чтобы, до первых лучей!»
Начал вторым и Тидид ей молиться, и шёпотом чтоб не нарушить им тишь:
285 «Слух преклони ко мне дочь Громовержца, ты знаешь, прошу тебя в первый раз лишь.
Спутницей будь мне, какою была ты, Тидею в то время, как в Фивы он шёл,
Как от ахейцев, родитель посланником, мой был направлен, к кадмейцам за стол.
Он их оставил всех возле Асо́па, направился с миром к кадмейцам один,
Но возвращаясь ужасные вещи, придумывал он, ими был одержим.
290 Но вместе с тобою он это проделал, с твоей благосклонной подмогой во всём,
Так же и мне, помоги благосклонно, я только об этом прошу, об одном.
Я же тебе принесу в жертву тёлку, широколобую, возрастом, год,
Что под ярмом не бывала ни разу, от жира лоснится, в лугах травы жрёт.
Позолочу ей рога молодые, скребницей слуги её поскребут,
295 По завершении важного дела, в жертву тебе её и принесут».
Так говорили, молились ахейцы, вняла их Паллада-Афина мольбам,
А как молитву они завершили, ушли в сумрак ночи подобные львам.
Двинулись в путь они полем убийства, по трупам, оружью и лужам крови,
Но и троянцам, божественный Гектор, своим не позволил просматривать сны.
300 Он созывал на собрание лучших, всех наилучших, кто на поле был,
Кто выделялся средь граждан как вождь их, иль как советник себя проявил.
Вместе созвав, предложенье разумное, Гектор им сделал, стратегии для:
«Кто бы из вас, за награду великую, мне обещался, разведать врага?
Свершив это дело, награда достойная, будет конечно и дать я готов.
305 Дам колесницу, коней крепконогих, лучших из тех, что возьмём у врагов.
Какие найдутся, у них пред судами, если б дерзнул кто-нибудь получить,
И славу при этом, за то что секреты, из вражьего лагеря смог он добыть?
А для того лишь к судам быстроходным, надо пробраться, разведать о том,
О чём аргивяне сейчас там толкуют, и что замышляется нашим врагом?
310 Так же ли чёрные их стерегутся, как прежде суда на морском берегу,
Или же нашей рукой укрощённые, между собой, разожгли вдруг вражду?
Держат совет аргивяне ль о бегстве, тёмною ночью, покинув свой стан?
И стражи нести не желают уставшие, тяжким трудом, иль готовят таран?»
Так всё предложено Гектором было, молчанье хранили глубокое все,
315 Но некто Долон, меж троянцами видный, рождённый Евме́дом, уверен в себе.
На вид не пригожий, но златом и медью, довольно богатый, с хитринкой в глазах,
Но на ноги быстрый, и богохранимый, как вестник, известен в троянских рядах.
Он у отца меж пятью дочерями, единственным сыном был, и не женат.
С речью такою к троянцам и Гектору, он обратился, как ухарь и хват:
320 «Гектор великий, меня побуждает отважное сердце, и храбрый мой дух,
Быстро к судам быстроходным пробраться, и всё там разведать, я чуток на слух.
Ты же, прошу я тебя, этот скипетр, над головою подняв поклянись,
Тех быстроногих коней с колесницею, медноузорной, мне дать обяжись,
Тех что Пелида бесстрашного носят, в сраженьях кровавых, фаланги круша,
325 Очень полезный разведчик я буду, и лучше чем ждёшь ты, я знаю себя.
В стан забираться я буду всё дальше, до Агамемнонова штаба, а там,
Наверно вожди всех ахейцев собралися, и воздают ему… по всем делам?
Совет может держат они меж собою; сражаться ль; бежать ли; иль сдаться нам в плен?
А может быть все их вожди убежали, остались рабы их, больные, и тлен?»
330 Всё что Долон мог с фантазией выдать, выслушал Гектор, и скипетр взял,
Поднял его над своей головою, и клятву давая он пообещал:
«Будь мне свиделем Зевс громовержец, супруг громомечущей, Геры своей,
Ездить на тех лошадях с колесницей, троянцы не будут, и быть ей твоей.
Станешь один только ты… говорю я, на них красоваться, и ездить на них!»
335 Ложною клятва была, но Долону, слова по душе были, ждал очень их.
Эти слова его и подбодрили, эти слова его и окрылили,
Взял он колчан и изогнутый лук, набросил на плечи, помог ему друг,
Сверху закутался в волчую шкуру, голову шапкой хорьковой покрыл,
Быстро от стана пошёл к кораблям он, а из оружья, копьё прихватил.
340 Он толпы троянцев в долине оставил, пошёл по дороге один, словно волк,
Не суждено ему было вернуться, и вести доставить: какой с него толк?
Его подходящего скоро заметил, богорождённый герой Лаэртид,
Сказал Диомеду: «К нам кто-то подходит, от стана троянцев, от нас не сбежит,
Кто он не знаю, собрался ль разведать, о наших судах, или ж он мародёр?
345 Позволим ему, пусть пройдёт по равнине, посмотрим куда это хрящик попёр?
Пусть он пройдёт мимо нас, а потом мы, пойдём на него из засады вдвоём,
Захватим мгновенно, но если припустит, тогда к кораблям его в клещи возьмём.
Помни всё время, тесни его к нашим, от стана троянцев, на наш пост гони,
А чтоб не успел убежать к Илиону, ему непрестанно ты, пикой грози».
350 Так сговорившись, они близ дороги, меж грудами трупов, приникли вдвоём,
В своём безрассудстве, Долон прошёл мимо, на то расстоянье что мулы с плужком,
Проходят всего-то лишь без передышки, они ведь пригоднее плуг волочить,
Чем те волы, по глубокому пару, понятно конечно, что их не сравнить.
Бросились следом герои, их топот, услышал Долон, и решил подождать,
355 Подумал: товарищей видимо, Гектор, отправил за ним, чтоб обратно позвать.
По мере того как они приближались, конечно же и силуэты видны,
В полёте копья от него находились, и меньше гораздо могли быть они.
Когда он врагов разглядел, и на быстрых, ногах своих, бросился было бежать,
Они же стремглав за троянцем пустились, без хитрости вряд ли смогли бы догнать,
360 Так же как две острозубых собаки, охотничьи, гонят иль зайца иль лань,
На них наседая без отдыха сзади, во след отправляя собачью им брань.
Местом лесистым, их дичь убегает… с визгом и блеяньем – жизнь дорога!
Так Одиссей с Диомедом погнали, к ахейским судам пред собою врага.
Гнали упорно троянца, старались, от стана его, да поближе к судам,
365 И он бежал ведь, куда собирался, к ахейским ведь путь он держал кораблям.
Уж близок к тому он был, чтобы смешаться, со стражей ахейской, Афина же тут,
Силу вдохнула Тидиду большую, с ней мысль зародилась: постой ужо шут!
Чтобы никто из ахейцев, успевши, троянца низвергнуть, не хвастался бы,
Что Диомед лишь вторым появился, ушёл бы троянец, но я на пути!
370 Смаху занесши копьё многомощный, кричал Диомед так чтоб слышал Долон:
«Стой! Или пикой тебя я настигну, в два счёта уйдёт из тебя дух твой вон!»
Крикнул и пику в троянца он бросил, и промахнулся же, как и хотел,
Пика его над плечом пролетела, и ночь, и темно, а плеча не задел.
Гладкая пика, плеча не коснулась, прошла над плечом жалом в землю вошла,
375 Вонзилась пред ним, и он замер мгновенно, и тут же душа его в пятки ушла.
Дрожь охватила его с перепугу, бледен от страха мгновенно он стал,
Они подбежали к нему задыхаясь, а он бедолага зубами стучал.
За руки крепко троянца схватили, Долон им сказал со слезами в глазах:
«В плен я прошусь к вам, и сразу берите, будет вам выкуп: отец при деньгах.
380 Дом мой и златом, и медью, железом, и прочим, что дорого, очень богат.
С радостью даст вам отец щедрый выкуп, неисчислимый вам дать будет рад.
Если услышит что в стане ахейском, живой нахожусь я, он сам к вам придёт,
Всё что запросите, из дому сразу же, вам за меня он с собой привезёт».
Сыну Евмеда сказал Лаэртид, что быстро умело проблему решит:
385 «Ты не тревожь дух свой мыслью о смерти, не беспокойся, у нас много дел.
Вот что однако, скажи, откровенно, куда ты путь держишь, точнее хотел?
Ну для чего ты один пробираешься, в сторону ту, где стоят корабли,
Наши заметь, отдыхают там люди, когда мы в другую ведь сторону шли?
Хочешь ограбить кого из убитых, лежащих на поле, разжиться на том?
390 Или ты Гектором послан шпионить, чтоб подсмотреть и подслушать о всём?
Может по собственной воле ты бродишь, личный пример чтоб другим показать?»
Ответил Долон, ах как ноги дрожали, а ведь у него было что рассказать:
«Гектор мой ум помрачил, надававши, мне много посулов, он мне обещал,
Коней с колесницей, узорчато-медной, ту на которой Ахилл разъезжал.
395 Он тёмной ночью велел мне пробраться, поближе к ахейским, царям и вождям,
Чтобы разведать, как в ночь суда ваши… опять под охраной иль не до них, вам?
Может вы, нашей рукой укрощённые, между собою решили бежать?
Может быть вы, совещаетесь ночью, решите с утра паруса поднимать?
Стражи нести не хотите, быть может, трудом утомлённые, тяжким, за день?»
400 Ответил ему Одиссей улыбнувшись: «Вижу, мечтать тебе хлопец не лень.
Немалых даров возжелал ты однако, большой вижу я, у тебя аппетит.
Неукротимы, лошадки Пелида, у нас это знают, Тидид подтвердит.
Смирять, ни один из людей их не в силах, коль ты их иметь хочешь, что ж: бог с тобой
Их лишь Ахиллес усмиряет, поверь мне, богиней рождён он, куда нам с тобой?
405 Вот что скажи мне теперь, и смотри же, ответь откровенно мне, как на духу
Где, отправляясь, оставил ты Гектора, пастыря войска, найти я смогу?
Где у него боевые доспехи? Где его быстрые кони стоят?
Где расположена стража троянцев? Где их ночлеги, ну, где они спят?
Что замышляют они меж собою, желают и дальше, быть вне своих стен?
410 Здесь оставаться, вблизи кораблей наших, или в их планах наметился крен?
Может хотят возвратиться обратно, раз укротили ахейцев, а что?
Духом вожди их надломлены, ясно ж, да их и осталось всего ничего».
Сказал Лаэртиду, Долон сын Евмеда: «Так это тебе я всегда расскажу,
Вполне откровенно, без всякой утайки, но лишь то что было, я и подтвержу.
415 Созвал многолюдный совет славный Гектор, со всеми кто что-то имеет сказать,
Возле могилы, в которой божественный, Ил похоронен, чтоб что-то решать.
Подальше от шума, но стражи какой-то, о той что спросил ты, там нет никакой,
О ней не подумал, ни мудрый советник, о ней не подумал наш славный герой.
Чтоб как-то особенно стан охраняли, не принято мер, и не знаю с чего,
420 Все же огни, что ты видишь – троянские, других возле них, там и нет никого.
Какая нужда им, ведь бодрствуют в стане, и все убеждают друг друга не спать,
Стеречь всю округу, зари дожидаясь, тем крепче охрану всем вместе держать.
Союзники славные Трои, конечно, все спят беззаботно, на нас положась,
Ведь здесь нет детей их и жён, да и битва, считают они, из-за нас началась».
425 Это в ответ на вопрос Лаэртида, выдал не думая хитрый Долон,
Но уже новый вопрос от него же, услышал не зная что он обречён.
«Как же союзники, вместе с троянцами, спят в перемежку, отдельно, и где?
Ты расскажи, и как можно подробней, чтоб разобраться во всём этом мне».
Опять Одиссею в ответ, сын Евмеда, выдал с душой, по своей простоте:
430 «И это конечно же я непременно, сейчас расскажу, откровенно тебе,
К морю отряды кирийцев теснятся, стрелков криволучных пеонов там стан,
Также леле́гов, кавко́нов, пела́сгов всех! Только что слышен был их барабан.
А место близ Фи́мбры досталось ликийцам, и гордым мисийцам, по правой руке,
А вот фригийцам и храбрым меонам, место досталось в другой стороне.
435 Но для чего вам порознь-то о каждом, разведывать; что, да и как, почему?
Если хотите к троянцам проникнуть… в войско их, что же, так я подскажу.
Вон новопришлые, с краю, отдельно, от прочих стоят, то фракийцы пришли,
С ними и царь их, Рес бравый, рождён что, самим Эйоне́ем, – ох видели б вы!
Как я, величайших, прекраснейших видом, коней его резвых, что снега белей,
440 Быстрому ветру подобны красавцы, не видел ещё я быстрее коней.
А колесница богатая блещет, золотом блещет, как и серебром,
Сам же он прибыл в огромных доспехах, дивных для взора: кузнец молодцом!
Больше всего подобало б носить их, бессмертным богам, но не смертному, нет,
Ну а меня к кораблям отведите, своим быстролётным, узнали ж секрет.
445 Или свяжите, и в узах жестоких, на месте оставьте, вернувшись же вы,
Сами мне скажете: правду сказал я, иль намолол я, вам воз чепухи».
Грозно взглянул на него и ответил, храбрый могучий Тидид Диомед:
«Дум у меня о спасеньи, предатель, не тешь в своём сердце, ты всем вестник бед!
Раз ты нам в руки попался – хоть вести, твои и прекрасны, подумай ты сам,
450 Если тебе мы свободу дадим, и обратно отпустим – нагадишь ведь нам.
Ты же придёшь к нам, пускай много позже, к нашим придёшь ты подлец кораблям,
Чтобы разведать о нас, либо с нами, открыто сразиться, и смерть нести нам.
Если ж, моею рукою сражённый, свой дух ты испустишь – ужо поделом,
Ты никогда уже большей бедой, для ахейцев не будешь – ужели не в лом?»
455 Долон мускулистой рукой, ухватил, за его подбородок – молить собрался́,
Но Диомед, размахнулся мечом, и ударил по шее – летит голова.
Мечом да по шее – рассёк сухожилия, в пыль голова покатилась,
Катилась в пыли голова умоляя, да всё о пощаде молилась.
Хорьковую шапку герои забрали, волчую шкуру забрали, копьё,
460 Лук изогнутый его не забыли, Афине добычу подняв высоко.
Царь Одиссей богоравный, моляся, трофей не в бою раздобытый поднял:
«Радуйся жертве, Афина-Паллада, вот ведь ты видишь, как я обещал.
Всегда мы тебе, на Олимпе меж всеми, первой дары, и из лучших несём,
Ещё же богиня, прошу не покинь нас, пока до фракийского стана дойдём.
465 Нас проводи, до фракийского войска, к коням их, к ночлегу их, нас проводи,
А там, как нам быть, с этой спящей дружиной, когда мы дойдём, так там и подскажи».
Закончил своё обращенье к Афине, добычу вознёс высоко на копье,
На тамариске повесил и сделал, чтоб место приметить им и в темноте.
Кучу нарвав тростника и густых, тамарисковых веток, как метку сложил,
470 Чтобы во мраке найти это место, назад возвращаясь, и чтоб не блудил.
Сами ж пустились фракийцев проведать, по лужам кровавым, доспехи топча,
И вскоре у края троянского стана, к фракийцам прошли, не тревожа их сна.
Спали фракийцы трудом пресыщённые, рядом доспехи стоят в три ряда,
В превосходном порядке, прекрасные видом, до блеска начищены, как и всегда.
475 Пара коней перед каждым стояла, Рес в середине, дружины всей, спал,
Кони привязаны были ремнями, к скобе колесницы… Одиссей указал:
«Вот они кони, Тидид, о которых, только что нами убитый сказал,
А вон и тот царь, что на помощь троянцам, в надежде на славу бойца, прискакал.
Нет, не годиться нам праздно с оружьем, стоять, и разглядывать спящих врагов,
480 Что же, проявим мы силу могучую, как ты, Тидид, я ж как видишь готов.
Или конями займись, а я ратью, работы немало, пора приступать,
Или займись этой сонной толпою, а я же пойду лошадей запрягать».
Душе Диомеда по нраву второе, тут силу вдохнула Афина в него.
Он начал рубить как мясник кучи мяса, да так, будто это, призванье его.
485 Стоны мечом поражённых поднялись, оттуда куда он мечом ударял,
Земля закраснелась от крови, ахеец, врагов спящих, лужами кровь, проливал.
Так же как лев, к беспастушному стаду, к овцам иль козам, замысливши зло,
Во тьме подобравшись, на них устремиться, кровавое дело, вершить чтоб своё.
Так на фракийцев бросался могучий, врагов укротитель ахеец Тидид,
490 А каждого что был зарублен Тидидом, тут же за ноги сволок Лаэртид.
Каждого быстро из ряда сволакивал, тихо без шума, за ноги схватив,
Чтобы коней пышногривых, увесть им, от трупов проход узкий, освободив.
Чтобы те кони не дрогнули сердцем, если на труп вдруг наступят они,
На случай опасный, ан вдруг непривычны, они с перепуги отколют финты.
495 Дюжину трупов сволочь Одиссею, пришлось, пока к цели добрался, тайком,
А Диомед, к тому времени в центре, меч свой поднял над фракийским царём.
Вот, наконец-то ему предстоит, отправить троянского друга в Аид!
Тринадцатым Реса он жизни лишил, владыку фракийского спящим убил.
Дышал тяжело, перед смертью, во сне, быть может меч видел, торчащий в себе.
500 (Встал Диомед над его головой, по мысли Афины, как должен герой).
А Одиссей уж коней отвязал… на место свободное вывёл, и ждал,
Луком своим подгоняя, бича… блестящего в руку взять, мысль не пришла.
Знак Диомеду желая подать… тихонечко свистнул – пора б и честь знать!
Тот же стоял размышлениях всё – какую бы дерзость им сделать ещё?
505 То ль колесницу с оружьем царя, выкатить в поле, злорадности для?
То ли побольше убить рядовых, и усыпить тем навечно всех их?
Стоял он так, в сердце своём размышлял, но голос Афины он тут услыхал,
Внезапно и близко, пред ним вдруг предстала, Тидееву сыну о деле сказала:
«Вспомнить пора, о возврате назад, к кораблям крутобоким, а то не парад,
510 Твоё возвращение будет, а бегство, мера во всём – всегда лучшее средство!
Если троянцев разбудит другой, кто из бессмертных – что будет с тобой?»
Он голос Афины, не мог не узнать, к коням, к Одиссею, пустился бежать.
Лошадь ему Одиссей приготовил, и повод на шее, конь резв без бича.
Когда же в седле Диомед оказался, то пущен был лук в дело вместо кнута.
515 И понеслися они к кораблям, быстролётным ахейским надёжным судам,
Но наблюдавший за всем сребролукий, Феб-Аполлон, видел жертв тех все муки.
Видел, как следом Афина идёт, за Тидеевым сыном, блюдёт, стережёт.
Гневом к Афине горя он спустился, в троянское войско, тревогу поднять,
И разбудил средь фракийцев, советника, Гиппокоо́нта, тот смог всё понять.
520 Брат он двоюродный Реса фракийского, тотчас проснулся, беду распознал,
Место где кони стояли: пустое, и рядом кузен бездыханный лежал.
Бьющихся в судоргах страшных увидел, своих соплеменников, Гиппокоо́нт,
Понял он тут же, что боком им вышел… самоуверенный, глупый их понт.
Он зарыдал, дорогого товарища, звать принялся, и врагов проклинать,
525 Подняли крики и шум несказанный, по стану троянцы: давай выяснять!?
Сбежались смотреть все, на страшное дело, какое над спящими можно творить!
Твори безнаказанно. Коль надоело? То можешь спокойно к себе уходить!
Творившие зло, уже лихо примчались, туда где убит был лазутчик Долон.
Там удержал Одиссей богомилый, коней быстроногих, всего лишь чтоб он,
530 Из рук соскочившего с лошади друга принял кровавый Долона наряд.
И снова вскочивши на лошадь, пустились, убийцы беспечных, в их ждавший, отряд.
Хлестнули коней, и они полетели, охотно спеша, к крутобоким судам.
Куда и самим им хотелось однако: с чего? Не понять пока этого нам!
Нестор был первым кто топот услышал, первым из всех, и с тревогой сказал:
535 «О дорогие друзья, и вожди, и советники войска: кто топот слыхал?
Правду ль скажу или я ошибуся, но сердце мне это велит говорить,
Слышу я топот коней, тот который, мы слышим тогда, когда надо спешить.
Если бы то Одиссей с Диомедом, спешили угнавши троянских коней,
И страшно однако я сердцем в тревоге: могли пострадать от троянских мечей?
540 Лучшие меж аргивян, среди ночи, в схватке с врагами, в огромном числе».
Он речь не закончил, а уж прискакали, с коней соскочили, и вот, на земле.
Ахейцы в восторге навстречу подались, все правой рукою приветствуя их,
Словом хвалебным их, вознаграждая… как это делается, меж своих.
Первым их, Нестор наездник геренский, расспрашивать начал: «Скажи Лаэртид,
545 Коней этих вы, на прокат что ли, взяли, или за ними хозяин спешит?
Вы в лагерь троянцев за ними пробрались, иль бог повстречался вам, и подарил?
Они на лучи светозарного солнца, довольно похожи, я б с ними сравнил.
В битве с троянцами я постоянно, не остаюсь праздным возле судов,
Хотя я боец уже и престарелый, но этих у них не видал скакунов.
550 Но и ни разу подобных не видел, думаю бог вам навстречу пошёл,
Он даровал их вам, где б он ни взял их, и очень старался пока их нашёл.
Эти лошадки не просто находка, эти лошадки подарок богов.
Любят обоих вас, Гера с Афиной, но больше их любит вас, Зевс-Эгиох».
555 Нестору так объснил многомудрый, царь итакийский, лихой Одиссей:
«Нестор, рождённый Нелеем, подумай, бог дал гораздо бы лучших коней,
Бог если только захочет, намного, получше чем эти, всегда ведь найдёт,
Бог, всем извесно, намного сильней нас, при поиске он, мимо этих пройдёт.
Эти ж, которых ты видишь, – фракийцев. Недавно, на помощь троянцам пришли.
Царя их убил Диомед наш, бесстрашный, с царём тем и прочие там полегли.
560 Возле него там, двенадцать товарищей, всё наилучших, убиты во сне,
Нами тринадцатым был у судов здесь, убит их лазутчик, к нам шёл налегке,
Этого сделать ночную разведку, средь нашего войска, сам Гектор послал,
А также другие начальники Трои, коней Ахиллеса ему обещал».
Так Одиссей отчитался ахейцам, и гордо смеясь вёл коней через ров.
565 Ликуя, за ним устремились данайцы, поздравить героев был каждый готов.
К ставке они подошли Диомеда, построенной прочно, как-будто на век,
И привязали коней, поводами, к яслям, за кольцо, корм принёс человек.
Возле яслей тех лихие стояли, лошадки Тидида, но только его,
Кони жевали ячмень и пшеницу, по сладости равное мёду, зерно.
570 Доспехи Долона в корме корабельной, запрятал Лаэрта сын, царь Одиссей,
Придёт день, их залитых кровью, Афине, в костёр он отправит, пожертвуя ей.
Сами же оба они погрузившися, в волны морские, грязь мыли с себя,
Пот обмывали обильный, на шее, и спины друг другу, смеясь и шутя.
После того, как волною морскою, кожу омыли, смыв грязь всю и пот.
575 В воде освежились, в прохладе взбодрились, из моря пошли, уже ждал их капот.
Вымылись так же ещё и в красиво, отёсанных ваннах, из дуба, больших.
Вымывши тело, его умастившим, маслом обильно, стол ждал уже их.
Сели они за еду, слуги тут же, в кубки налили им, красна вина,
И возлиянья творили Афине, за то что их любит и им помогла.