Песнь двадцать четвёртая
Арминий. О германских племенах, римляне берут в заложники детей вождей племён,
заложники на военной службе Риму, Вар получает новое назначение, Арминий
появляется в родной деревне, Арминия разочаровывает жестокое обращение римлян
с его соплеменниками, Арминий объединяет разрозненные племена германцев,
Сегест предаёт Арминия.

Возможно что германский этнос зародился до Христа
Как и прочие смешенья белых рас и из себя
Ничего не представлял он кроме как добытчика́;
Где охотой, где разбоем, сбором ягод для себя.
5  Нет, торговли он не ведал, в грамоте не преуспел,
Жил свободно, племенами, понимал как разумел.
Он язычник по природе всем богам своим служил
И божественную святость в страхи не переводил.
И не смог, не догадался власть богов объединять,
10  Чтобы эту власть с умыслом, просто централизовать.
Так и жил он промышляя, мог пограбить, потеснить,
Где с соседями поладит, а где сможет там побить.
Кельтов вот, на запад, к югу, потеснили, так ли нет
Люди пишут, научились, хоть уж Одиссея нет.
15  Используя труды Тацита, он жил две тыщи лет тому
Германец дик, германец храбр, великодушен ко всему.
Тацита ныне поправляют и в толще многих тысяч лет
Слюнями брызжа доказуют: «Великодушия всё ж нет.
И вообще, Тацит тот, кто он? Да был ли он где вообще?
20  Его все чушь-повествованья основаны лишь на брехне!
Германцы – злыдни и мерзавцы и всех их нрав, нрав мясника!»
Глаголят всё, но в напряженьи, – боятся глянуть на себя.
Кто-то где-то там поведал, что к германцам он ходил
И янтарь для нужд хозяйских там недорого купил.
25  Так вот, взяли появились и открыли для себя
Много нужного и пользы в той добыче янтаря.
Как, откуда и когда кто в край свой парки приносил
И пенаты: кто то знает? Одиссей ли утвердил?
Но века эти минули Рим поднялся и окреп
30  Он не только просветитель, он захватчик, он свиреп.
Рим пределы расширяя шёл к Атлантике, потом
Развернулся двинул к Рейну чтоб разжиться янтарём
В северную часть шёл к фризам уж Моравию прибрал
И готовясь стартом к Эльбе он на Рейне прочно встал.
35  Август, лишь навёл порядок во всех внутренних делах
Альпы пристегнул к державе до Дуная, во врагах
Ки́мвры, бру́ктеры, хама́вы, ха́тты, ма́рсы, ха́вки,
Ква́ды, пи́кты и херу́ски – на них всех удавки,
В виде сборов и поборов, всяческих налогов,
40  Заявились власти мира от своих заборов.
Быстренько пригрев элиту перечисленных племён,
Слой элитный ведь продажен, факт был Римом подтверждён
В Югуртинском деле взяток и продажности верхов
Югурта тогда отмерил Риму время кошельков.
45  Так и с племенами Рейна, Рим их крепко взял в обхват,
Их вождей потомство вывез этим им поставив мат.
Забирали детей знати чтоб в заложниках держать,
Знать в таком капкане цепком вряд ли будет меч ковать.
В Риме ту младу поросль обучали ремеслу
50  Чтобы в деле службы Риму шли без страха на войну.
Так два сына Зегиме́ра были Се́гестом взяты́
И отправлены вдоль Рейна в Рим, учить азы войны.
Зегимер сам из херу́сков, Сегест тоже, но разны,
Первый меч готовым держит, а второй – сам в холуи!
55  Рим прикармливал продажных и не первым он в том был,
Как и не последним кстати, кто б кому тогда служил,
Иль прислуживал хоть правдой, как и верой, всё одно,
Так иль эдак, а б за службу удовольствие дано.
Се́геста вождём избрали и позволили решать
60  Племени вопросы, тяжбы, и с Римом пакты заключать.
«Зегиме́р!» Негромкий голос слышится через весь дом,
Призывающе без нотки, нетерпенья, незнаком,
Этот голос Зегимеру, он один был в доме, но
Та́кой голос как ни странно он не слыхивал ещё.
65  Осмотрел по дому – нету, никого, прошёл во двор
Пуст весь двор, да двор ли это коль отсутствут забор.
Обошёл избу по кругу – никого – в избу вошёл
На скамье сидящим, тут же, призывавшего нашёл.
Бородатый крупный рослый восседал пред ним старик
70  Это бог… Зеги́мер понял, сразу понял, в первый миг.
Что он видел пред собою, – нетелесное чело
Наяву и всё реально, но не плоть, ведь божество.
– «Во́дан, или я ошибся?» – «Он, – звучал ему ответ, –
Я пришёл к тебе с поддержкой и подать тебе совет».
75  «В чём и чем и чего ради меня надо поддержать?»
– «Если божество приходит, значит надо полагать
Гря́дет что-то в твоей жизни, да такое что тебе
Просто так и не осилить уясни это себе.
Сыновей твоих Рим жаждет, как и прочих, куда он
80  Легионы посылает, от всех тех кто покорён.
Завтра Сегест за твоими, с римлянами, – в гости жди,
Отпускай их без тревоги и препятствий не чини.
Сам я присмотрю за ними ку́да б их не унесло
Старшему придам я имя, будет помнить Рим его
85  Будет его помнить род твой, мразь подвергнет клевете
Всё из зависти, из чёрной и из жалости к себе.
Под моим призором будет, я его назад верну,
Чтобы здесь, народа ради, Риму учинил войну
Да такую учинит он, в коей голову свернёт,
90  Рим себе, так что с возмездьем дальше Рейна не пойдёт.
Молча сыновей уступишь, и все годы мирно жди,
Я верну его, он сможет Риму здесь урезать дни.
Тяжело, я понимаю, малое дитя отдать,
Рим жесток, не вижу смысла милости его вам ждать».
95  Как сказал так испарился будто не было его
Зегимер не удивился всё обдумывал своё.
И действительно, назавтра принесло гостей к двери –
Римлян с Сегестом, а он ведь запросто мог донести.
Как бы римляне узнали: сколько у кого детей?
100  Сегесты в том помогали – предавали всех людей.
Арми́н и Фла́вус, Зегиме́ра, безмятежные сыны
Из семьи Сегестом взяты римлянам переданы́.
Те их увели с обозом для отправки в стольный град
Рим в своих тех устремленьях всем заложникам был рад.
105 Многому их не учили, забирали ж из семьи,
Для того чтобы элитой управлять всегда могли.
Но попутно ради пользы, для империи всегда,
Нужен воин чтоб служил ей преданно, да все года.
И готовили детишек римской лишь культуре
110 Но без философии и без литературы.
Их учили убивать всех неугодных Риму
Всем что в руку попадёт приказ в первопричину.
За служенье похвала, но только строгой дозой
Без триумфа, без венка, но может красной розой.
115 В конники один прошёл, из тех, что был в заложниках
У них особый тяжкий титул быть Риму лишь в поножниках.
То был Арминий, он освоил римских войск всех ремесло,
И стратег он, он и тактик и на смотрах мастерство
Он являл аристократам когда те глазели в круг
120 Малого амфитеатра чтобы скрасить свой досуг.
Римлян войско он в сраженьи, видел, да и сам был в нём
Рим громил восставших бревков, да не только лишь мечом,
И огнём, горшки летели от метальных машин
Их рукав швырял подальше чем мощнейший из мужчин
125 Мог копьё швырнут с разбегу, да и цель могла уйти
Хоть горшок о землю хряпнет пламя взрывом – не сгори!
Подавлял Рим мятежи во многих регионах,
Паннонию чтоб усмирить пятнадцать легионов
Пришлось империи послать Арминий вёл своих
130 Рубак-кавалеристов в бой, уда́лых и лихих.
Послужил Арминий правдой в конники был возведён
Кто б из граждан отказался, как заложник, он польщён,
С тем конечно привилегий положению под стать,
Даже он о той награде и во сне не смел мечтать.
135 Но свершилось и он вхож стал в Рима многие дома
И с ним речи не такие, коими зовут раба.
Так пятнадцать лет чужбины обернул он в свой успех
Рим поддерживал старанья, отмечал, да на свой грех.
В своё время император Друза, пасынка послал
140 С порученьем, чтоб германцев Риму послужить призвал.
Тот старался, всё решал там, государевы дела
Но болезнь его настигла и он слёг, да навсегда.
Без сомнения виною прорицательница в том,
Приходила к нему жрица толковать с ним о своём
145 Пригласил её, послушать, что ей хочется сказать,
Но когда её увидел, то велел её прогнать,
Женщина была большая много больше чем сам Друз
Иль размеров испугался, да был вроде бы не трус.
А она, что интересно на его же языке,
150 Заявила: – «А ты болен, мало дней дают тебе,
Твои боги, ты не мил им, безразличен ты им всем!»
Вскорости и занемог он, обессилел, сдал совсем
Брат к нему поспешно ехал, поспешал Тиберий, но
Торопил в Рим доставляя, да богами не дано.
155 Умер Друз, ему на смену Август родича послал
Очень жадного до денег, Вар, о нём сам Рим сказал:
«Бедным в Сирию направлен… в богатую и сытую,
Богатеньким её оставил, нищую, да сирую»,
Без жёстких мер германцев укрощал Друз и́
160 Потому лишь незнакомы были им бунты.
Германцев было очень мало, сплоченья сторонились
Оттого они в державу так и не развились
О единой цели думать просто не хотели.
Но вот раны презирали, даже смерть презрели
165 Но куда бы римляне когда б ни проникали.
Там все мужчины воинами тут же представали.
(Папируса с бумагою германцы ведь не ведали
С тем правило обычай свой в законы не поведали.)
И потому вторжения хоть целью и держали
170 Всё ж малыми отрядами они не рисковали.
Но воля императора задачей представлялась
И в жизнь упорно римлянами всё же воплощалась
От Рейна на восток они и рейды проводили
Но только легионами в те рейды уходили.
175 Снабжать большие армии германцы не могли
Полей у них немного и, к тому ж истощены.
Дорог мощённых небыло леса, болото, горы
И Друз был просто вынужден склады и к ним дозоры
Двойные всюду возводить, чтоб Рима поступь закрепить.
180 Надёжно встал на нижнем Рейне там склад оружия создал,
Ксант, слиянье Липпы с Рейном для этого он подобрал.
Хоть Липпа и не судоходна, но Рима плотники тогда
Уже кроили плоскодонки, – весьма удобные суда
В длине порою тридцать метров а груз на ней все полста тонн,
185 И ныне сей рекорд пока что никем ещё не превзойдён.
Не просто это, в тех расчётах, есть маленький, но феномен,
Он в том, что погружалась в воду та лодка только до колен,
Каких-то сорок сантиметров и двигаться могла она
По мелким заводям-заливам там где полмерта лишь, до дна.
190 Там где сегодня в Падерборне стоит его святой собор,
Там форт Ализо был основан как база, склад и к ним дозор.
Вар был из Сирии отозван чтоб назначенье получил
Трон пожелал чтоб он на Рейне Друза срочно заменил.
Вар прибыл в Рим предстал пред троном Октавиана воле внял,
195 Доброжелатель Вару, после, большой удачи пожелал,
И посоветовал, как в помощь: «взять вспомогательный отряд
Из отпрысков вождей германских, их предводитель будет рад,
Уж статус он обрёл отличный, он конник, Рима, гражданин,
Он из заложников в том первый, и на сей день пока один.
200 Он будет тебе там, за Рейном, опорою во всех делах,
Не нужен будет переводчик, он из тех мест, отец в вождях.
Все годы скромным поведеньем сам Риму преданно служил».
Вар внутренне воспел душою, и за совет благодарил.
Навёл все справки, всё разведал про вспомогательный отряд
205 И на ристалище проведал, рекомендуемых «ребят».
Вот там он в первый раз увидел, Арминия и наблюдал
Как он мечом засысловато все упражненья выполнял,
Он пригласил того на встречу поторопился пригласить,
Пойти за Рейн под его властью, народу своему служить.
210 Ну кто ж откажется при службе стеною встать за свой народ,
Тем более когда наместник его для этого зовёт.
Конечно же он согласился, ведь словоблудов не встречал,
И сказаное лишь буквально, – как сказано так понимал.
Вар должен был отъехать срочно, ведь там на месте никого,
215 За Друза некого оставить, Тиберию ж не до того.
И Вар отъехал, а Арминий оставлен был, для срочных дел,
Что Вар хотел бы сам доделать, да к сожаленью не успел.
Кружной накатанной дорогой на Ксантен Вар свой держит путь
Большой приходиться дугою леса, болота обогнуть.
220 Арминий вдоль границ коротким с отрядом двинется путём,
И в Ксантен с Варом, по расчётом, они придут уже вдвоём.
На пути к конечной цели лошади дневной пробег,
Вышки всё, сторожевые, от поста к посту, ночлег.
Как-то мрачным хмурым утром вырвал их из сна вдруг рёв
225 Не обычный и привычный на природе вой волков
То был рёв самца оленя в утренней же тишине
Ещё эхо помогало потревожить их во сне.
-Nun, wer ist denn hier so freundlich heute, und weckte uns zu der beste Zeit? –
Fragt Arminius verschlafen: – weiß es hier jemand Bescheid?
230 Ein muntere von Wächtern: – „ Ach, das ist Drusus Schützling, er
Ist am Bach, unter dem Hügel, mútwillig ist er morgens, sehr“.
-„Und, hat ihn Drusus selbst gesehen?“ -„Ja, er ging, runter zum Bach…
Er wollte sich selbst überzeugen, das ein Hirsch, mach solchen Krach“.
Selbst der Hirsch ist groß und prächtig, wie das Echo uns ihn zeigt
235 Und der Wald, an der Bachquelle, er gibt das Echo weit und breit
Kann noch sein das selbst die Tiefe von dem Bach dazu was bringt
Und der Wald der die Bachquelle so monumental umringt.
-„So viel Quatsch um nichts und wieder Gnade, bitte, mein Geduld
Hirsch und Hügel Quell des Baches, abgekürzt: der Wald der brüllt“.
240 Der Geist des Waldes macht mal Späßchen, besucht die Einwohner mal só
„Ich bín Wilhélm von Waldbrǘl“, sagte, viel später Zuccalmaglió.
У Ксантена, отряд Армина…, догнал Вара эскорт
В пути того сопровождала, всего-то дюжина когорт.
Армина пригласил наместник как и по службы их делам
245 Так и для тесного знакомства, что быть должно б уже к тем дням
Поговорить о настоящем и предстоящем, обо всём
Чего касались ежедневно, но и совет был нужен в том.
Послушать его мнение… о планах трона Рима
Желанье Вара послужить… крепко́, неистребимо
250 Вошедшему Арминию он тут же объявил:
– «Трон Рима твою родину к империи решил,
Трудами нашими с тобой не просто подключить,
А как с союзною, во благо, племён, объединить.
Ты сам, как ситуацию, на месте б оценил,
255 Насколько Рим, приняв решенье, реалистичен был?»
– «Как конников префект, могу в делах войны вершить,
Я не сенатор чтобы что-то, в делах империи рядить», –
Сказал Арминий без раздумий: за что от Вара похвала:
– «Похвально, и приятно слышать, но это родина твоя,
260 Ведь с этим твоё племя место, при Риме обретёт
Покой и мир, как и расцвет своей культуры в том найдёт.
Всё волей императора, всего сената волей
И будет наделён большой, во всём счастливой долей».
– «Мне в жилах иногда лишь кровь напомнит о Германии
265 А мысли, помыслы и речь в служебном всё старании! –
Давно уж стали римскими», – Арминий отвечал.
– «Тогда буду надеяться с того что ты сказал,
Что кровь твоя подвластна будет голове префекта
Даже в миг критический, и даже в миг аффекта,
270 Теперь по делу, вскорости, чрез два или три дня,
Мы выдвинемся в летние, как в прошлом, лагеря.
Пойдёшь вперёд глашатаем, всех встречных упредишь,
Коль на пути кто станом встал, так путь освободишь».
Квинтилий Вар семьи известной, более чем знатной
275 Нрава был спокойного, мягок, жизнь приватной
Более бы шла ему, неповоротлив телом,
Как и духом… к лагерным досугам он, скорее был умелым.
Непригоден был совсем в военном строгом деле,
Проявиться б во всём цвете, мог при переделе.
280 В похвальбе надменной он, не осторожен был,
Дикость нравов варваров он, как-то заявил,
Был в состоянии сломить прутьями лекто́ров
И голосом глашатая без лишних разговоров.
Судопроизводство, Вар, в Германии пытался
285 Римское во всём вести, на этом надорвался.
Из-за его же крайнего формального характера,
Чуждое германцам, всем, что став вершиной фактора,
Побудило племена не только лишь роптать,
А и взяв дубины в руки против Рима встать.
290 Мечом не всякий был богат, топор, на всю семью,
Дубина тоже не плоха коль угодит по лбу.
В плечо в предплечье угодить зависит от владельца
В лицо иль в кисть ею влепить и нет врага умельца.
Арминий вышел в путь-дорогу через топи болота́
295 Упреждать, что в летний лагерь выйдут римские войска.
Чтоб препятствий не чинили обходили стороной
Но чтоб помощь оказали коль потребует конвой.
Путь-дорога проходила мимо Се́геста двора
Перед самой остановкой длительного марш-броска.
300 Известить решил Арминий всей заимки той жильцов
С первым встречным кто херуска речь понять будет готов.
Первым встречным оказалась, юной девой, Туснельдо́й
О которой знал Арминий ещё детскою порой.
Туснельда́ та, дочь Сеге́ста, но того он позабыл,
305 А вот красотой девицы А́рмин вмиг повержен был.
Сразу же без экивоков расспросил её о ней,
И представился, как должно, ведь при службе был своей.
Осмотрев весь летний лагерь, от забора и ворот
Все навесы и казармы в коих тишь зимой живёт
310 На постой отряд устроив обеспечив кошт бойца
Сам отправился в путь близкий к хижине-избе отца.
Ничего не изменилось в милой ему стороне
Как была так и осталась глухоманью в нищете.
Выехал тропой знакомой коей редко кто ходил.
315 А ходить мог только местный из всех тех кто рядом жил.
Где распадком, где по взгорью, где-то через косогор
Так не выходя из леса, до селенья между гор
По тропе дошёл Арминий до родимого села
Будто вышел и вернулся снова в хижину отца.
320 Всё как было, тем знакомо, изменений, никаких,
И посёлок как из детства также сер и также тих.
Спешился у первой хатки и коня взяв в поводу
Двинулся неспешным шагом между хижин в двор к отцу.
Двери в хижинах хоть были, окон не было ещё
325 Не было тогда германцам ещё ведомо стекло.
Были ставни нараспашку в ясный и погожий день
А в дождливые, в ненастье открывать их будет лень.
Чрез распахнутые ставни Зегимер увидел, что
Римский воин одиноко шествует через село.
330 Направляется, путь держит вроде как к его двору
Вышел из жилища встретить, может надо что ему?
Воин подошёл вплотную и словца не проронил
На плечо вдруг Зегимеру руку свою положил.
Так приветствовались люди близкие в своём кругу
335 Понял Зегимер, что Во́дан сына возвратил ему.
Посветлел лицом, улыбки, тень мелькнула на лице,
Но сдержался и остался как всегда верен себе.
– «Всегда рад тебя сын видеть, в доме нашем, нет.. в твоём
В доме, кой оставил с братом волей Рима, вы вдвоём,
340 Из семьи изъяты были, чтобы Рим мог нас держать
В послушании, в покорстве и расправой нас стращать,
Но расправой не над нами, вас в заложниках держа
Той расправою над вами, Рим тем превзошёл себя.
Но я рад ничтож сумняще, сын, увидеть вновь тебя
345 В доме нашем, хоть и Рима, власти ж, представителя.
Жив ли Флавус и где ныне?» – «Да был жив, – сказал Армин, –
в конном был как я в отряде цел, здоров и невредим.
Да, отец, минуло время, наступили времена,
Прирастает Рим в границах поглощая племена.
350 Так и наш край станет частью, сам к империи примкнёт
Что нам мир, прогресс, достаток в наши избы принесёт.
Мы дороги будем строить, города мы возведём».
– «Мы? – насторожился было, Зегиме́р, – глянь как живём!
Помни кто ты есть от роду, нам империя не друг
355 Выжимает из нас соки, как из ягод жидкость в круг.
Всех нас, всех пересчитали чтоб налогом обложить
Мы быкам ярма такого не умеем наложить.
Нам свободным, запрещают, володеть своим мечом
Годом раньше запретили нам владеть своим копьём,
360 Луки, стрелы отобрали дичь нам нечем добывать.
Урожаи отбирают, что тебе на стол подать?
Хотя что я в самом деле, в доме кроме ячменя,
Мыши правда есть, но их-то, не едим, ни ты, ни я».
Так за вялым разговором медленно прошли в избу
365 Тут и время отобедать стало быть пора к столу.
Котелок на стол поставил, в плошку зачерпнул подал
Всё что было приготовил будто сына в гости ждал.
После римских явств Арминий кашу постную поев
Ничего к ней не увидев стал задумчив посерев.
370 – «Может быть, – сказал Зеги́мер, – изменились времена
И ты в этом прав конечно, только странность в том одна,
Нет свободы той что было, ты мальцом застал те дни,
Но пока ты был в том Риме, он на́с здесь вверг, в век кабалы».
Римляне пришли к германцам, чтоб вступить в союз
375 Без обременительных и долговых в чём уз
Характером свободным был он, во́, всех отношениях,
Но римляне есть римляне с их жаждой в подношениях.
С наступлением зимы германцев оставляли
Когорты в цитадели свои к Рейну возвращали.
380 Не видели себя германцы в подданых империи
Тому организованности быть уже в преддверии.
Вот этим-то как раз германцы и не отличались
И всевозможной вольницей в их землях выделялись.
И римляне настолько им ещё не доверяли
385 С того и к Рейну на зиму уйти предпочитали.
Походы те убыточны и отвлекали силы
Излишним просто бременем те переходы были.
Основывая города, и рынки на местах
Привлекали римляне германцев в тех краях
390 Где закрепиться надо было, им для продвижения,
Для следующих их шагов в деле покорения.
Привыкали с тем германцы к тем нововведениям
Привыкая к новым чуждым римским поселениям.
Так королевству Марборда и подошёл черёд
395 Но жившие южнее их, сорвали тот поход,
Восстали просто, Рима гнёт им просто опостылел
И в бунт, на три года вперёд, военный гнев свой вылил.
Ко времени и Вар пришёл наместником в Германию
И приложил свой максимум служебному старанию.
400 И Вар к господству своему отнёсся пусть серьёзно
Но было каким быть могло, но всё ж не грандиозно.
Вар стал налогом облагать на нищих наплевав,
Плюя на их обычаи, оружие забрав.
Германцы все, охотники, добычей только жили,
405 Всё болота́, между лесов, участки пашен были,
Ничтожно ж мало было их, экзотикой зерно,
И овощей не ведали в Германии ещё.
Вар отобрал оружие – из остроты моментов,
Себя б обезопасить от, возможных инциндентов
410 Налогом тяжким обложил, что пашни народили,
Всё Риму прописал отдать, что несогласны были, –
Тех отдавал он под свой суд, да сам судьёй воссел
Аборигенов сам судил, судил как сам хотел.
Он выводил сам свой закон и лишь как сам желал, –
415 И строго, жестко по нему, херусков он карал.
Всё, что херуск добыл охотой, с поля смог собрать,
Всё это мог налогов сборщик просто описать.
Херусков даже дров лишал, что на зиму сбирали,
Иль на стройку каких хижин, себе заготовляли.
420 И всякий кто из несогласья, в здравом лишь уме –
Итог своих трудов оставит, себе, своей семье,
Описанное не доставит сам на римский двор
Законом Вара уж преступник, законом Вара – вор!
Таких он распинал, жестоко и женщин и мужчин,
425 И для повешенья имел, на всех по сто причин.
Арминий помнил кой-кого из племени родного
А кой-кого повесил Вар, близкого ль чужого
Всё это люди племени, Арминия народа
И постепенно Вар предстал в образе урода.
430 И чтобы в настроениях народа разобраться
С обиженными Римом стал доверчиво шептаться
В нём постепенно зрел протест и возмущенье зрело
Но соплеменников презренье не отошло всецело.
Не доверяли ведь ему он всё ж воин империи
435 И с привилегиями был в разряде кавалерии.
Тем не менее всё шире круг знакомств он заводил
Как бы ни было, ядро он как-то всё же, но сплотил.
И пришло, настало время тайного собрания,
На котором он племён грань размежевания
440 Попытался устранить, ради общей цели
У которой ещё нет единой цитадели.
Знать племени туманной ночью на совет сходилась
С Арминием его вопрос обсудить решилась
Его слова конечно же к решенью призывали,
445 Распятые, повешенные больше убеждали.
– «Послушайте меня херуски, свободные мужи лесов, –
Сказал Сигест и сделал паузу, в защиту римлян много слов
Он приготовил к выступленью, – мы здесь собрались чтоб решить,
Поднимем ли мы меч на римлян иль дальше нам спокойно жить?
450 Пока ещё моё вам мненье было важно и вы все
К нему прислушивались чутко и невредили тем себе.
Моё вам мненье было важно, и все кто следовал ему
Имел от этого хоть что-то пусть в малом, но долю свою.
Я заклинаю вас, бессильны мы против римлян как в бою
455 Так и по знаниям военным и даже в пешем ведь в строю.
Бессмысленно не легиона, против когорты выступать
Не зная хитрости сражений не можем строй в бою держать.
Кто этого не знает лучше, чем ты префект Арминиус
Ты с римлянами был в сраженьях и знаешь тяжкий боя груз?
460 У нас нет ни щитов ни лат, мы как трава ранимы
Как против легионов в бой, они ж непобедимы».
– «Ты прав Сегест, – сказал Армин, – но разве же мы вправе
Согласиться с тем как есть, – быть римлянам в забаве!?
Согласиться с тем что семьи, наши, в кабале,
465 Правда выгодно быть может, немногим, и тебе.
Мы ль обязаны смириться с тем, что нас в лесах,
Наших же, и на лугах, полях как и в домах,
Распинают, вешают, те казни ж налагаются
Чужеземцами из Рима, как им пожелаются».
470 – «Но зачем нам рисковать, – спросил из ряда Альберих, –
Коль легионов не побить, не защитить семей своих?
Себя подвергнем смерти лишь, а семьи наши рабству
Сегодня наша жизнь пока что, не сродни похабству».
– «В восточной стороне у Рима территорий много
475 И там ведётся сбор налогов давно и очень строго
Там сборщики налогов псы, и при огромной власти,
Они страшнее и войны и всяческой напасти.
На них пожаловался консул, итогом их поимок
За неуплату мзды казне раздутых недоимок,
480 Он воинов не смог собрать, здоровых всех мужчин
Баскаки в рабство про́дали нашлось им сто причин,
И зачастую здравого за чьи-то недоимки
Иль выловят невинного итогами поимки.
Ты думаешь мы далеко, от этих безобразий
485 Империя везде одна – одни закона стразы.
Настало время действовать – гнать римлян из всех мест
Иль ждать желается пока меч ржавчиной изъест!
По делу у меня свой план, я знаю преимущества
Я так же знаю недостатки римского могущества.
490 Я знаю чем они сильны, и их же слабость знаю
Всем кто со мной, свободу я и славу обещаю».
Собравшиеся огласили, лес, своим решением
А Сегест выразил протест своим исчезновением.
Сегест увидел в том согласьи огромный риск для племени
495 Он был уверен: подавить, мятеж надо бы в семени,
Пока ростков нет и корней во всех их племенах
Что очень быстро разнесётся по хижинам в словах.
В том что Арминию успех сопуствует хоть в малом,
Сомневался б римлянин, уж он в бою бывалый,
500 Сомневалась часть его приверженцев из племени,
В восстании же видели потуг зряшного бремени.
Минули дни и римлянам из летних легерей
Пора всем в зимние казармы до холодных дней.
Прошли все сборы уложились в длинные обозы
505 Заблаговременно б дойти даб не застали грозы.
У трёх когорт гражданских лиц всех групп обеспечения
Портных и кузнецов, врачей их семьи, применения
Любых рабочих рук всегда хоть в чём-то да найдётся,
Что погрузить, что разрузить, огонь ль развесть придётся,
510 Всё что за лето нагребли-отняли у херуска
Набили кладовые и, теперь дорогой узкой
Всё в Ксантен, всё везти с собой обозы загрузить
Всё что суда не увезли, теперь с собой тащить.
Среди гражданских, женщин много, с семьями ведь были
515 Обоз, весь скарб и провиант проблемы наплодили.
Неповоротливость когорт в лесах была заметна
А легионам при обозах вовсе беспросветно.
Был Арми́н харизматичен? Видимо же был.
Как-то ж он вождей херусков всё же всех сплотил.
520 Созван был совет их тайный, где жрица им гадала
На костях, рассыпав их победу предсказала:
– «Боги с нами в этой битве я их ощущаю
Я победу над врагами нашу предрекаю!»
Крики радости издали все вожди что были там,
525 Чем приветствовали жрицу в радости её словам.
Только вышел в круг Арминий и серьёзно заявил:
– «Может боги вправду с нами, но я в войске римлян был,
И скажу вам в пешей бойне шансов против римлян нет
Если в поле то сраженье, но есть маленький секрет,
530 Здесь в лесах им встать в шеренги и в колонны, никакой
Из возможностей не будет, это шанс нам дорогой.
Римлян надо бить на марше, бить их надо здесь в лесу,
Здесь они не развернутся, здесь нет места их копью».
Накануне пред отправкой на зимовку в Ксантен
535 Вар в присутствии военных щедр и элегантен,
Стол накрыл и праздновал закрытие сезона,
Сбора подати, оброка и чуждого им стона.
Слухами уж полнилась земля херусков, знали,
Часть из римлян речи их, их речь уж понимали,
540 Из обрывков фраз и кратких, друг к другу их вопросов,
И определилась всё же тема всех доносов.
Так до старших офицеров и дошла молва,
Что херуски тайно точат лезвие меча.
На виду же всё пристойно и всё благочинно,
545 Беспокойство потому, как будто беспричинно.
Хоть все лояльны и примерно всех их поведение
Но незримо в воздухе висит всё ж напряжение.
Тем не менее у Вара тема всё ж затронута
А она в своих глубинах куда чернее омута.
550 В гостях у Вара был племянник Луций Аспренат,
Префект Цейоний, был Нумоний, его второй легат,
Арминий был и был заезжий, Вара друг, купец
В изысканностях блюд и специй известен был как спец.
Он в этот раз стол накрывал; большое блюдо с рыбой,
555 Заливной, украшенной всех привлекала видом,
Эндивиль, петрушка, лук приправленные мёдом,
Сдобренная солью, уксус, неведомо народам,
Северной Германии, и перец им неведом,
Острый запах гонит их… к салату уже следом
560 Римский соус на столе, отбитая свинина,
Проварена, поджарена и мелко солонина
Нарезана разложена по краю фазаны
И прочее что подавалось в те годы на столы.
У германских же вождей и вкусы были проще
565 Да и на столах у них намного было тоще.
И певчих птичек жаренных конечно не едали,
И индюков они в те годы тоже не видали.
– «Здоровие хозяина! – поднял купец бокал
С вином с которого он сам пока лишь пробу снял.
570 Все повернулись поддержав, пропретор им кивает,
Купец в честь Бахуса немного на пол отливает,
Пенатов дома тем почтил, уважил, так сказать,
И чашу приложил, к губам, чтоб тост свой поддержать.
Вино тягучее, слегка разбавлено водой
575 Испил до дна, тоска ж нейдёт всё недоволен был собой
Проехал столь далёкий путь – торговые дела
А здесь; иль эти дикари, иль вот, сплошная солдатня.
Нет общества высокого для качеств из изысканных,
Везти обратно образцы товаров всё невзысканных.
580 Германцев жизнь ужасна, бедность, нищенства примеры
Живут ячменной кашей лишь, беден дар Цереры, –
Богиня плодородия хоть ими почитаема,
Она же к ним налогом Вара не располагаема.
А Вару в голову простая мысль не приходит
585 Что он налогами, чрезмерными, германцев тех изводит,
Поборы постоянные уж непосильны им
И как то знать, возьмут булат, придут вдруг за своим?
Ужель они настоль рабы, что не дадут звук стону
Что будут подчиняться век, чужому им закону?
590 Как в воду глянул, отразилась мысль его, словами,
Аспрената, Вару выдал, новость меж глотками:
– «Нам разведка сообщает, что мол часть племён,
В заговоре против Рима, ей верить есть резон.
Меры нам бы предпринять возможные, заранее,
595 И вроде ж недовольных нет, ан вспыхнет вдруг восстание?»
– «Что ты об этом думаешь?» – спросил Армина Вар.
– «Я думаю молва продукт, на кой богат базар!
Но ежели прикажешь, я, сам поведу из врат
Задействую подвластный мне, весь конный наш отряд».
600 – «Да будет так, – ответил Вар и поднял свой бокал, –
За добрый путь, за наш успех, за Рим что нас поднял!»
И как гласит предание тогда ж и состоялась,
Сцена упреждения о туче, что сгущалась.
Сегест явился в лагерь Вара он всё́ знал о восстании,
605 Теперь узнал и день атаки, спешил в своём старании,
Горел желаньем упредить, ах если б покровителя,
А то ведь оккупанта и, алчного грабителя,
Которому без разницы кого он обирал
Тот что народ свой доли ради Риму предавал.
610 Состоялась, нашумевшая, сцена во спасение
Оккупанта, да рабом впитавшего презрение
К своему причём народу и́ факт подтверждался
Видимо на этом он неплохо наживался.
Сегест по римлян лагерю передвигался без,
615 Ограничений, запрещений, мог выдать фа-диез.
И вход в шатёр к пропретору ему всегда свободен,
А что тут собственно, – холуй пока что был угоден.
И он вошёл к пропретору, – с порога вместо: Здравствуй!
На многи долгия года, и нам на радость царствуй!
620 Прервал беседу: – «Вар, – сказал, – я с новостью спешил
Предостеречь хочу тебя, чтоб на чеку ты был».
– «Предостеречь? О чём и в чём?» – как встрепенулся Вар
Презрел тревогу – пропустил такой судьбы удар.
– «Заговор созрел иль бунт, восстанье, против Рима
625 Готовиться и знаешь ли – беда не измерима!
Против легионов бунт и́, против тебя!»
Заявил Сегест, как видно, полюбил в себе раба?
– «Хм! И кто у нас тот ухарь, что, пойдёт на нас войной
Кто посмеет поднять меч свой, на своею головой?» –
630 Вопросил Вар иронично. – «Тот с кем ты пируешь здесь!» –
Показав вдруг на Армина объявил ему Сегест.
Вар взглянул тут на Армина, тот так хладнокровен был
Что лицом не изменился, и вино своё допил.
Встретил Вара взгляд спокойно: – «А он прав, я разобью
635 Все твои три легиона, отниму и жизнь твою».
Выслушал ответ Армина, Вар, и рассмеялся вдруг
Оглядев гостей стоявших, что расположились вкруг:
– «Что ж, Сегест, я благодарен, ты хотел предостеречь
Нас от подлости, коварства, от позора уберечь.
640 Я признателен безмерно, что в заботе, о моей
Безопасности печёшься, но излишне то скорей, –
Заявил ему Вар мирно, – угостись со мной вином
И поговорим серьёзно, но о чём-нибудь другом».
– «Заклинаю тебя Варус не оставь нас здесь одних
645 В цепь закуй нас с ним на пару, как рабов отправь своих.
Не теряй напрасно время до рассвета уходи,
В обязательном порядке нас в заложники возьми».
– «Что себе ты позволяешь, смеешь здесь твердить
Что врага от друга Рима мне не отличить!?»
650 Утром вышли легионы в путь, оставив летний,
Лагерь, а Арминий отдал, херускам знак приветный.
Растянулись легионы узкими дорогами
Между гор, лесов холмов крутыми не отлогими
Многие несли доспехи, увязав с узлами,
655 И мечи не на боку, а связке за плечами.
В хвосте за войском шёл обоз, огромный, перегруженный
В нём дети, женщины, работник, работой перетруженный.
Со смешанными чувствами ушли в путь легионы
На зимние квартиры, но, и в том свои законы,
660 Испытанный и опытный в служении солдат
Благоустройству тех квартир в душе своей был рад
Ветераны летний лагерь покидали навсегда
Отслужившим же все сроки двинуться в свои края
Им пособие от Рима выходное, от щедрот
665 Платой все довольны были службу несть любой идёт,
Да вот брали лишь здоровых, да при случаях войны,
Погрязал Рим в войнах часто, часто были и нужны.