Ро. Песнь восьмая

Песнь восьмая
О похищении сабинянок, о заложении храма Юпитеру, богиня Юнона следуя своему
плану разрушения Рима посещает Тация и дочь комендата римской крепости
Тарпею. Разочарование Тарпеи, предложение сделки, Тарпея открывает врагам
ворота Рима и получает всё с левых рук врагов Рима. Бои на улицах Рима,
похищеные сабинянки останавливают войну. Подлые дела родственников
сопрапвителя Тация. Вознесение Ромула.

Пришло много любопытных сабинян же больше всех
С семьями пришли в надежде жаждали веселья смех.
Вот Ромул в пурпурну тогу знатно облачённый
На почётно место вышел, гость тем увлечённый
5 Видит его с избранными гражданами града,
Без тревожной мысли смотрит, стало быть – так надо.
Когда же игры начались всех тут же приковало
К зрелищам, таких пока, в краях тех не бывало.
Тут Ромул и подал знак, условный, людям Рима
10 Те же обнажив мечи вдруг на гостей, но мимо
Всех мужчин и прочих бывших в этот день в гостях
Дочерей же сабинян держали при щитах.
Напуганным же толпам бечь из Рима не мешали,
Не преследовали их покинуть город дали.
15 Дочерей родня бежала, братья и отцы,
Хоть из ножен лишь достали римляне мечи.
Как ни звали их на помощь сабинянки голося
Римляне их уносили на плечах в свои дома.
Натерпелись они страху призывая всех богов
20 Да не знали, что их жребий волею богов таков.
И в веках далёких память в Риме о событьи том
Всё кричат: невесту к свадьбе мы Талассию несём!
Да, несли и опасались чтоб в горячке и пылу
Не позволить над девицей надругаться никому.
25 Справедливости же ради, справедливости той дань
Надо всё же отдать Риму в его древнюю ту рань.
Гражданам как и Ромулу, с каждой девушкой он сам
Объяснялся-обращался вспоминая: мы отцам
Предлагали в брачных связях укрепляясь чрез родство
30 Так сдружится чтобы слиться воедин народ, в одно.
Но они высокомерно гнали от дверей послов
Кто с соседями так «ладит», а ведь Рим дружить готов!
Объяснили им, они, Риму не рабыни
Что у них от Рима статус, статус берегини.
35 Им в законных браках быть, с мужьями их имуществом
Володеть на равных лишь, а в чём-то с преимуществом.
Им гражданство Рима сразу, как лишь в брак вступают
И судьбу детей грядущих лишь они решают.
Пусть лишь гнев смягчат свой и, кому их воля жребия
40 Выдаст, тому ж душу свою, отдадут, асебия
Прошлого, бессильна будет, может быть пугало,
Их бессилие, всё ж плен, радости в нём мало.
Безысходность тяжела, а может быть обиду
Притупили сладки речи, римляне же с виду,
45 И на похитителей не очень-то похожи
Иль их обещания сработали быть может.
Обещали им мужчины, что обязанность на них,
Не обязанностью даже, а виной на них одних.
Долг их, успокоить женщин, успокоить их тоску
50 По родителям, отчизне, по родному очагу.
Сердце ль женщины не внемлет вкрадчивым словам мужчин
Извинявшего поступок поведением своим;
И любовию, и страстью, и заботою своей,
И стоящему стыдливо у своих родных дверей.
55 А Ромул сам обратился к сабинянок тех отцам:
«Вы в случившемся виновны, вы одни, скажу я вам!
Вы не вняли нашим просьбам отказали в праве стать
Вашими зятьями, что же, оставалось предпринять?!
Но не поздно ещё, ваши, дочери имеют шанс
60 Лишь от вас исходит в этом столь упорно резистанс.
Ваши дочери все могут жёнами ещё нам стать
Вашими законами лишь, сложно ль это понимать,
Вам сменить бы гнев на милось и на родственну любовь
Римляне согласны чтобы вы встречались с ними вновь.
65 Чтобы они не скучали, по отчизне и семье
По родителям своим же, думайте не обо мне.
Думайте о ваших внуках скоро им мир соцерзать,
И о вашем неприятьи своё мненье оставлять».
Сабиняне же однако закусивши удила
70 Оскорблёнными остались в чувства погрузив себя.
Рим оставили поклявшись за обиду отомстить
Так вражда возникла сдуру, что войной лишь погасить.
Девушек похищенных родители собрались
И возмездия от знати требовать подались
75 В скорбные одежды они с этим облачились
Сеять всем смятение и сетовать пустились.
Слёзы горькие и ропот оскорблённых и их стон
Слышались от сабинян тех у царя со всех сторон.
И направлены стенанья были уже к трону
80 К Титу Тацию, царю, в приёмной уже стону…
Прочим оскорблённым из соседственных народов
Думалось, что Таций Тит не знает к войне бродов
И медлит неоправданно в соседях племена
Це́нинцев и кру́сту-минцев решительны ж всегда
85 Антемняне приступили к нападению на Рим
Хоть в гордом одиночестве знать царь их одержим.
Вскоре и другие в эту бойню подключились
Может даже с этих стычек в Риме возбудились
Аппетиты на сраженья и захват просторов
90 В самом деле с тех конфликтов голоса менторов
Стали чаще раздаваться и настойчивей твердить,
Что границы Рима надо, дальше, дальше проложить.
Антемнян Ромула войско и встречало как врагов
Как и прочих приносивших меч в тени своих щитов.
95 Обращали нападавших в бегство, убивая их
И царей их убивая земли отобрав у них.
Превосходство своё в битвах доказали и не раз
Хоть сражения внезапно вспыхивали там подчас.
Уж в первом был сражении царь антемнян сражён
100 Выбит из седла копьём и вот он обнажён.
Тогда же в первый раз пришёл Ромул на Капитолий
Сложил трофеи с антемнян у дуба божьей волей.
Тогда тот дуб священным был, но лишь для пастухов,
Но вот Ромул трофей принёс теперь свят для бойцов.
105 Он этим и определил, тогда ж, место для храма
Юпитера, а родила, идею эту, драма.
Слова же сказанные им остались на века
Девизом римлян а сказал он, обычные слова:
«Юпитер Феретрийский, я Ромул, победоносный царь,
110 Я царское оружие тебе добы́л… добыл как встарь,
Оружье добывал Эней… и посвящал тебе
И посвящаю храм тебе… на этом же холме
В пределах что я мысленно сейчас здесь обозначил
Традицией пусть будет так… как сейчас я начал
115 И храм вместилищем доспехов… в боях добытых будет
Что принесут после меня, потомки, что прибудут
Царей, вождей и воиства враждебных убивая
Тебе служа их на алтарь твой, во славу повергая».
Вот таково древнейшее по Риму утверждение,
120 Древнейшего из его храмов в веках происхождение.
К Таци́ю сбирались люди, жаждущие мщения.
Многим им казалось что он, ищет примирения.
Что он медлит, очень медлит, те же рвались в бой
С римлянами, не спешил он, у него, план свой.
125 Юноне Рим бельмом в глазу с потомками Энея
Всех Афродиты отпрысков сожгла бы не жалея.
Подумалось ей: может Таций сроет стены Рима
Идёт на Рим и рвётся в бой, да так неустрашимо.
Ему б помочь какой-нибудь наивною душой
130 Которая ради него пожертвует собой.
И самому бы подсказать, мол окажи внимание
И в поиске сочувствующих прояви старание.
И пришла к нему с советом солидарность проявить,
Подсказать из пожеланья, не учить, но подсобить.
135 Так незримою для прочих и предстала перед ним,
Он её как лишь увидел, замер, страхом лишь храним.
– «Ты узнал меня надеюсь, у тебя бессмертных, нет,
Не бывало, я бы знала, каб бывали, мой совет,
Я помочь тебе желаю, чтоб ты цель свою достиг…»
140 Таций слушал незнакомку, а ведь с первых слов постиг,
Что пред ним не просто кто-то, а пред ним-то божество,
Прежде ещё не бывало, чтоб бывал у него кто
Небожитель там какой-то, из бессмертных, а ведь вот
Вот Юнона, вне сомнений, но с собою не зовёт:
150 Говорит помочь желает, а ведь помощь мне нужна:
«Я узнал тебя богиня, но настоль ничтожен я,
Что я помощи бессмертных, думаю, не заслужил,
Я бы рад принять совет твой, только, чем бы отплатил,
Я в день жертвоприношений лучшее нёс к алтарю,
155 Как отец мой, так и я ведь, лучшее лишь отдаю,
Но сдаётся, что от веку мы бессмертным не могли
Угодить хоть раз хотя бы или были не нужны».
– «Ну зачем ты так, ведь боги и заметь по день ведь сей
Все при вас и ваш родитель никогда своих детей
160 Как бы ни было, пестуя не терял и всех растил
Никогда, из вас родитель отпрыска не хоронил.
Вы нужды какой, не знали, вашу жертву мы приняв,
Видели, чистосердечна, с тем защиту вам придав.
Разве вас болезни били, вас ведь старыми судьба,
165 Всех в Аид сопровождала, молодыми не звала».
– «Да, всё так, уже привычно, что не замечаешь то,
Что у прочих необычно, примеряя на своё.
Но теперь, ко мне с небес-то, вашей волей для чего
Я готов служить бессмертным, если сделать могу что?»
170 – «Ты же взялся своей волей сделать то, что надо мне,
Я пришла и извещаю: на твоей я стороне!
Ты помошников отыщешь, там, за крепостной стеной,
Для того немного надо, лишь внимание одной
Молодой особе, знатной ты вниманье окажи,
175 Пропускай торговцев в крепость с ними ей приветы шли.
Она много может сделать всё же коменданта дочь,
При твоей персоне царской сесть на трон она не прочь.
Поухаживай за дамой, пусть заочно, ну так что,
Обстоятельство, бывает, завтра принесёт своё».
180 – «Благодарстую, я понял, – только и успел сказать,
А Юноны уже нету, – буду всё предпринимать,
Чтобы юной деве красной, факел запылал в груди,
Чтобы разум помутился от ко мне большой любви».
Подготовившись к сраженьям тех кровопролитных дней
185 Таций так ударил силой лишь спасла крепость дверей,
Он обрушил своё войско всею мощью на врага
Что спасли того лишь чудом крепостные ворота.
Полностью смели бы римлян истребили бы их всех
Сабиняне не догнали быстроногих римлян тех.
190 Быстро ноги уносили дерзкого в боях врага
Скрылись за толстенны стены и закрыли ворота.

– «Ну что, скучаешь красна дева, тебе ли при твоей красе
Томиться в скуке бездыханным отражением в окне?»
Тарпея оглянулась: «Кто здесь, ты кто и где, не вижу
195 Явись, я ныне добрая, я нынче не обижу».
– «Я здесь! – Тарпея повернулась, – вот только ж не было тебя,
Ты кто, откуда, как вошла-то, что не услышала тебя?»
– «Бессмертные ведь не приходят, кого-то в том предупредив,
Они приходят всегда только – желание в том проявив».
200 – «Я узнаю тебя Юнона, тебя ко мне твой муж послал?»
– «Он думаешь в тебя влюбился, тогда бы сам он здесь предстал.
Я здесь своею только волей, я ведь благословлю семью,
Вот для того я и явилась, и шанс тебе твой покажу:
Поди на сте́ну крепостную, там за стеной стоят орлы,
205 Под стать друг другу, все отважны, рукою и плечом крепки.
А главный среди них осанист – красавец с первого царя!
Взглянула б на него украдкой, достоин думаю, тебя.
Ему ни в ком альтернативы средь римлян верь мне, не найдёшь,
Будет твоим, коль с римским троном, сама к нему в шатёр придёшь.
210 За римский трон, проси немного, но только попроси своё,
Ты хочешь замуж, стать царицей!? На шуйцу и проси кольцо».
– «Но как я вытащу за город большой гранитный Рима трон?»
– «Открой ворота, твой красавец, войдёт и сам найдёт где он.
Ты прежде выйди в чисто поле, сама к нему в шатёр приди,
215 Обговори с ним всё как до́лжно и договор с ним заключи».
– «Так просто?» – но уж нет Юноны, и будто не было её,
Тарпея в горнице бормочет, себе под нос что-то своё.
А война уже бушует как везде идёт война
Марс кровавый пир свой правит до победного конца.
220 И казалось неизбежно городу в осаде быть
В длительной, богов же волей удалось всё изменить.
Таций дольше всех готовил войско к нападению
Опытный бывалый царь обученный терпению
Планы хоть основаны, на силе, но коварства
225 Дополнялись в его планы к нему ж и благодарства.
Любопытствовал уж раньше как там в Риме кто и что
Его люди уж бывали в стенах Рима до того.
У коменданта крепости, у Спурия Тарпея
Дочь была на выданьи и хорошела зрея.
230 Торговцев мелких – жуликов Таци́й в Рим засылал
Тарпее, дочери Тарпея, поклон передавал.
Боги собрали́сь у Зевса обсудить свои дела,
В предстоящем и что было, больше ж выслушать отца.
Все Юнону похвалили, за окрепший Карфаген
235 Быстро вырос и окреп град, настоящий феномен.
Ну конечно же Юнона помогала из всех сил,
Да и карфагенец помощь настоятельно просил.
Тут Юнона попросила Афродиту к ней подсесть
Коротко ей объяснила дело к ней у неё есть,
240 Мол там в Риме есть девица хоть собою хороша,
Но лютует над прислугой больно уж ко всем строга.
Мол готовится сраженье, да у самых Рима врат,
Ей бы в Тация влюбиться, так чтоб он тому был рад.
Кто влюблён войны не ищет и почтителен ко всем.
245 Ей б влюбиться пусть не сильно, но чтоб измениться с тем.
А то ж спасу нет домашним, ей достойных в Риме нет,
С римлянами всё не ладит в ней надменности букет,
Загляни к ней, она дочка Спурия Тарпея
Дай любви ей ради римлян их лишь пожалея.
250 Ради Рима добро дело Афродиту ли просить,
Та ещё спасибо скажет, поспешая угодить.
И вот обло́жил Таций Рим, нет выходу нет входу
И нет друзей вне крепости приблудному народу.
Вот как-то раз дочь коменданта с крепостной стены
255 Увидела царя Таци́я, на коне, вдали.
Узнала по красивому его коню, доспехам,
И в мыслях своих предалась любовным с ним утехам.
В восхищении шептала: «Как бы я хотела
Пленницей бесправной быть у Та́циева тела
260 У ног великолепного сидела б я царя
Холмы б вот эти римские, покинуть навсегда.
А одеянье пурпурное Тацию к лицу
Гораздо больше чем Ромулу, волчьему щенку.
Ему ль вскормлённому волчицей восседать на троне
265 О как мне Тация женой стать при его короне.
На то надеяться смогу и Рим же мне приданым
Я, Таций, помогу тебе взять город утром ранним.
Перед зарёй все крепко спят и стражники все дремлют
Я предложу свои услуги, али не приемлют?
270 Я помогу им город взять за щедрую награду
Я проведу их в стены Рима, разведу преграду.
Удобный случай вскорости представился Тарпее
При спящей страже Рим покинут незаметно ею
Ушла, в лагерь противника предстала пред охраной
275 Её та в Тация шатёр сопроводила панной.
Вот тут увидела она, великолепный воин
Сей предводитель сабинян её ли чем достоин?!
Не так уж он хорош собой каким со стен казался
Не первой свежести юнцом к несчастью оказался,
280 Не возмужалым витязем, – он далеко не молод:
«Нет, ты Таций слишком стар изъест меня твой холод,
Ты слишком стар супругом быть мне в мои юнны годы», –
Подумала Тарпея, но, над ней чужие своды, –
И не на шуйцу бы просить, а с его шуйцы б всё слупить
285 Камениев сияние с горою состояние.
Поздно было отступать, решив, что ей богатство,
Заменит честь жены царя, – невзрачно ж кандидатство.
Она сказала Тацию: «Коль каждый воин твой
Отдаст с левой руки своей, что носит в ней с собой,
290 Я этой ночью же тебе открою врата Рима
Я думаю победа платой тем соизмерима?»
С негодованием смотрел, Таций на предательницу,
С отвращением терпел он, пред собой стяжательницу.
Хоть коварным его сердце к ворогу и было,
295 Вероломства и коварства всё ж не выносило.
Вынужден был ради дела с подлыми общаться
Хоть брезговал с предателями где-либо встречаться.
«Хорошо, – сказал он тут же, – видишь мою руку
Вся в перстнях, запомни их, сочти себе в поруку, –
300 Руку левую ей тут же к свету протянул,
Показал её с перстнями и пальцы все согнул, –
Как войду в воро́та снимешь, каждый перстень, да сама
И прибавлю горсть алмазов, лишь зайду за ворота.
Всё, ступай, светает скоро, мне ещё людей поднять
305 Их без шума приготовить, ночь тиха и вздох слыхать.
Нам спешить, – врата откроешь, нам уже пред ними быть,
Потому и недосуг мне, дело надо довершить».
«Пошли со мной двоих покрепче, – говорит Тарпея, –
Брус-запор ворот тяжёл, меня он тяжелее,
310 Проведу их к створу врат они задвижки сдвинут
А уж твои бойцы с наружи затворы те отринуть».
Таций из своей охраны уделил двоих
Бывших рядом, слышавших, весь разговор тот их.
С тем ушла Тарпея, скрылась, мрак к утру сгущается,
315 Таций тут же подал знак и войско собирается.
Тихо, шороха не слышно, движутся как тени
У одних ножи-мечи, а у других кистени.
Всех бойцов предупредил: «Как лишь зайдём за стену
Благодарность воздадим девице за измену
320 Всё что есть в левой руке, а также на перстах
Снять и бросить ей к ногам к чему нам груз в боях?
И щиты оставить ей же, нас в боях щадящих
И скорее за щитами, – заберём у спящих».
Во мгле предутренней без шума к воротам прошли
325 Подождали вслушиваясь в шорохи ночи́.
Слышали шуршание сдвигаемых засовов
Тут Таций обнаружил вдруг, что он средь богословов,
Что ни воин рядом с ним оружием бодрящийся
Так знаток богов со знаньем всему сомну молящийся.
330 Как ни ждали с нетерпеньем стоя пред вратами вкруг
Ждали, что вот отворятся, всё же отворились вдруг.
Поддали́сь ворота, тихо, отошли без скрипа
Тишина вдруг бездыханна, не то что там где хрипа
Слышалось, раскрылись створы, – вот он, спящий Рим
335 За спиной Тарпеи, ей, расчёт же предварим.
Таций подал знак к ногам ей с левых рук бросали
Все щиты, браслеты, кольца, перстни поснимали,
Её скрыло этой кучей, ею ж задавило,
Таций посмотрил на холм: «Добром тебе могила!
340 Сучонка рода блядского, но собралась в принцессы,
Не зная, что в элите чаще смертные эксцессы».
Так и сгинула Тарпея, и не под булатом,
Заваленая бронзой, медью и ведь даже златом.
Пока в воротах, там, сабины, счёт оплачивали свой
345 Римлян выдвинулся первый при мечах с щитами строй.
Грянул бой и длился долго смерть сбирала урожай
Жизней римских и сабинских мужества хоть отбавляй.
И всё ж дрогнули не сдюжив, римляне, пустились в драп
Всё-таки подвёл их бравый ухарский лихой нахрап.
350 В панике пустились резво побросав своми мечи
Вдоль по улицам шмыгая в закоулки и дворы.
Афродита видя это сразу ж в ужас и пришла,
Тут же на вершину Иды к Зевсу с просьбою сама:
– «Знаешь ли отец бессмертных как и смертных, что сейчас,
355 Там решают судьбы Рима, да представь себе без нас,
Что ему там жить осталось, сроют стены напрочь и
Канут в вечности бесследно наши с тобой все труды?»
Посмотрел Кронид на Рима, улицы, там блеск мечей
В отраженьях свет мерцает от пожаров и огней.
360 «Это кто там постарался и довёл жизнь до войны?»
«Я, – сказала Афродита, – нет, вернее, это мы.
Я с твоей женою Герой, ей хотелось подсобить,
Молодой преюной деве всей душою полюбить,
Вот она и полюбила, да открыла ворота,
365 В доказательстве любовном, что влюбилась во врага».
– «Ну и что ты получила, цель достигнута тобой,
Полюбила юнна дева, обрела ль душа покой?
Как могла ты догадаться неразумную подбить,
От своих всех отвернуться и чужого полюбить?
370 Полюбила! Ну а дальше, как чужой войдёт в семью
Ну а дети народятся, им в какую сторону́?
Что ты заражаешь смертных тем в чём боги все слабы?»
«Ведь Юнона попросила для создания семьи», –
Отвечала Афродита и подумала, а ведь,
375 Развела меня царица, а я ж зарекалась впредь.
«Ты любовью беды сеешь и разлад между людей
Люди слепнут полюбивши, слух теряют, а речей,
Вроде бы и понимают, да вот все наоборот
Легкокрылая влюбилась и у Рима нет ворот
380 Твой потомок там хоть знает, что к нему с мечом идут,
Ты б ему там пригодилась, да вот нет – ты ещё тут!»
Ринулась с вершины Иды Афродита как была,
Молнии подобно, быстрой, и быстрей, быстрей луча.
Где Ромул искать не надо она каждый день над ним
385 Бережёт, оберегает, ею он всегда храним
Он уже привык к тому что, кто-то его бережёт,
Даже коль ошибка в плане до свершенья ж не дойдёт.
Так и здесь, он над проектом храма Люции корпел
Как почувствовал издохом: «Дорогой, ты жив и цел!
390 Меч бери, беги к воротам, там колонной враг идёт,
Сторговался малой платой, у ворот расчёт идёт.
Помни же, не так враг страшен, он в расчёте на понты,
Они будут и наглядно, но я рядом, в бой беги!»
.
Таций обучал всё войско бить врага в его дому,
395 Между улиц невозможно уготовить западню.
Во широком поле в битву выходить к плечу плечо,
Да в большом, огромном войске и трусливому легко.
Меж домов, да в переулках, да на улицах врага,
Против сабинян стояла в Риме каждая стена.
400 Сколько мужества в них было, как владеть надо мечом,
Чтобы римлян бить по Риму заплатив за вход щитом.
Римлян били где догонят, гнали к центру чтоб добить,
Чтобы в центре Рима подлых в месиво всех изрубить.
Из похищеных дотоле сабинянок сам Ромул
405 Выбрал Герсили́ю в жёны, чем всех римлян подстегнул.
Тем, что девиц не досталось, оставалось промышлять,
Иногда замужних даже стали с боем отбирать.
А теперь, в Рим день расплаты, задержавшись, но пришёл,
Не один жён похититель в своём граде смерть нашёл.
410 Их и позже добивали когда мир заклю́чен был,
За жену муж был обязан и по праву жизни мстил.
За детей осиротевших, за поруганную честь,
Здравый суд, но только здравый, сам пропишет эту месть.
Герсилия в большом зале мужа своего дворца,
415 Слышала, хоть отдалённо вопль и удар меча.
Не придав тому значенья занималась малышом,
Стала матерью недавно, а Ромул тем стал отцом
Римлян в панике бегущих Герсилия из окна
Увидала как из люльки на руки взяла мальца.
420 Тут картина и предстала, как родной её народ
Гонит римлян, догоняет, а догнав мечом сечёт.
В спешке взяв дитя на ру́ки побежала с ним во двор
Из него и вид на площадь и значительней обзор
Тут предстала ей картина: сабиняне без щитов
425 Били запаниковавших римских бравых удальцов.
Когда Таций со всем войском по счетам за вход платил
Сам Ромул в шеренге первых при оружии уж был
Сабиняне оставляли с левых рук Тарпее всё
Всё бросали в одну кучу, всё бросали на неё
430 Отходили, становились против римлян без щитов
Ну а те не понимали, что за ритуал таков.
Это их разоружило, озадачило, с тем дух
Боевой их был утрачен, – к мужеству остался глух.
Всё стояли, наблюдали, да подвоха ожидали,
435 Видя пред собою чудо ожидали и оттуда
Где не видели они в жуткой темени ни зги…

Но! так или и́наче слава ранима
Сабины проникли во все углы Рима
На помощь им шедшие из оскорблённых
440 Надеждой пусть тайной на месть окрылённых,
Соседние, все племена встрепенулись
Заслышав шум битвы бегом подтянулись.
Столице Ромула грозила погибель,
Ещё не поднявшись в руины б сошла
445 Но Марса потомок простёр к небу руки –
Его без того берегли небеса.
Взмолился молитвой отчаянной к богу
Как раньше к нему никогда не взывал:
«Юпитер, твоим повинуясь знаменьям
450 Я́ на́ Палати́не здесь град основал
Я́ первые камни сбирал под основу
Я́ стены возвёл, ворота укрепил
Коварный же враг наш ценой преступленья
Мною построенный град захватил.
455 Уже завладели враги бастионом
С оружием к центру уже ведь бегут
Вот здесь бы, отец всех бессмертных и смертных,
Вот здесь бы устроить им встречный редут.
Отсюда ты их помоги отразить нам
460 Здесь римлян от страха лишь, освободи
Постыдное бегство с оружием в ножнах
Как и́… без доспехов, но останови.
А я обещаю тебе, храм Юпитера,
Храм Становителя, здесь где стою
465 Что будет потомкам как напоминаньем
Что Рим спас лишь ты нам сегодня в бою».
После молитвы Ромул вдруг почувствовал
Благословенье бессмертных богов,
Остановился к войскам обратился:
470 «Отсюда Юпитер помочь нам готов!
Он…! Всеблагой нами повелевает
Он Величайший велит сообщить,
Остановиться, отсюда с вражиной,
Бой за наш город всем возобновить»!

475 Почти сломленное войско всё никак придти в себя
Не могло, не получалось этого ещё пока.
Сабиняне шли по трупам сыпался ударов град
Без щитов идут в атаку римляне ж под щит спешат.
Под щитами нет спасенья сабиняне достают
480 Копьями, да и мечами миг улучат и убьют.
Оказать сопротивленье войско римлян не могло
А сабины оскорбленья в адрес сыпали его:
«Мы коварных победили, малодушных их
Вероломных из хозяев и трусливейших.
485 Теперь знают, одно дело девиц слабых похищать
И другое – своей жизнью пред отцами отвечать».
Но слова-то лишь словами, а Юпитер всё ж помог,
Всё ж неравнодушен к Риму, к жителям его был, бог.
Незаметно так, из ножен они вынули мечи
490 Отбиваясь от насевших оттеснили до стены
Трупами теперь под ноги сабиняне стелятся
Или те что им на помощь двинуться осмелятся.
Перевес так оказался всё ж на римлян стороне
Хотя всё же не известно кто б в той победил войне,
495 Чем закончилась бы битва каб на поле брани
Герсилия не явилась с теми кого ране
Не спросили, не желая мнения их знать
Нос задрав послам спешили в просьбе отказать.
Женщины из-за которых та война и началась
500 Женщины из-за которых кровь в сраженьях пролилась.
Разорвав свои одежды, свои косы распустив
Женский страх свой пред оружьем, перед смертью позабыв
Бросились под стрелы, копья в гущу битвы под мечи
С двух сторон для них там гибли как ни посмотри, свои!
505 Шли к бойцам наперерез, чтоб разнять два строя
Гнев враждующих унять обратясь с мольбою
Как к отцам так и к мужьям взывали к тем и тем,
Чтобы под мечом не пали озверев совсем.
Кой из доводов несчастных стал решающим тогда
510 Непонятно и не будет нам известен никогда.
Женщины, из-за которых началась эта война
Рвали на себе одежды, распускали волоса
Женский страх в беде отвергнув меж сражавшихся прошли
Шли под копья и под стрелы, обнажённые мечи,
515 Чтоб разнять в бою два строя гнев враждующих унять
Обращаясь к ним с мольбою убеждая их понять:
«Если вы стыдитесь свойства между вами иль союз,
Брачный вам претит, так что же разрубите сложный уз!
Обратите гнев ваш правый, обратите лишь на нас
520 Мы причина войн и смерти нас убейте и сейчас!
Гибели и ран причина наших же мужей, отцов,
Мы, зачем нам жизнь скажите, без мужей и без отцов?
Ну зачем нам доля бедной и несчастной сироты,
Или просто не хотите понимать простого вы?»
525 Из-за человечества прекрасной половины
Начинались битвы-схватки в них крылись войн причины
В данном случае смогли, женщины, войну
Прекратить, остановить кровавую вражду.
Породнить и помирить, враждебные народы
530 Добились улучшения общественной погоды.
Война столь горестная всем, вдруг миром разрешилась
Дороже стали сабинянки мужьям, отцам – свершилось!
Ромул им благодарен был и был в том прежде всех
Пусть не одной молитвой… но важней того успех.
535 Герсили́я, сабинянка, хоть Ромулу и жена
Волей судеб, волей неба из похищеных сама,
В панике бегущих римлян как лишь увидала
Соплеменниц собираться тут же призывала
Возвала: «Подруги, нас, судьба объединяет
540 Хоть похищены, хоть нас гневом наполняет
Всё же больше в нас любви к отцам мужьям и братьям
В битве ж гибнут те и те мирить бы в ссорах сватьям,
Но нет у них ведь таковых, мирить должны их мы
Войну бессмысленную мы, остановить должны».
545 Женщины послушались, все в чёрное оделись
Чтоб единством траурным в сражении смотрелись.
Распустили волосы детей к груди прижали
Вышли с причитаньями тех в схватке умоляли
Над собой держа детей все стали голосить,
550 Прося кровопролитие немедля прекратить!
«Не хотим терять отцов и братьев, и мужей!»
Крики образумили сражавшихся людей.
Падали щиты, кольчуги и мечи, со звоном,
Копья, шелома и стыд их отзывался стоном
555 Сабиняне на руки там внуков своих брали
Коих видели впервые, без мира так, едва ли,
Видели б их вообще могли ж в войне той сгинуть
И участь их без Гирселии Фортуна могла сдвинуть.
Ромул и Таций как цари навстречу выходили
560 И двусторонний мир за всех на месте заключили.
Все условия его всем были из простых
Похищеным же женщинам желанье в воле их
Остаться в Риме, кто желает, может оставаться
Но от работы всяческой за то освобождаться
565 Лишь, кроме прядения, там, шерсти или льна
Иль рогожины какой или полотна.
В одном городе теперь селились, уплотнялись
Люди, что с утра друг в друга копьями бросались.
А царствовать, командовать уже с того же дня
570 Предстояло двум царям конечно сообща.
Население теперь… удвоилось с того
К патрициям прибавилось ещё из новых сто.
В легионах пехотинцев по шесть тысяч стало,
Всадников же по шесть сотен, что весьма немало.
575 Совет цари держать не сразу стали сообща
С патрициями и порознь как каждый для себя.
Впоследствии объединили всех в одно собрание
Четыре года мирной жизни – общим тем старанием.
На пятом же году беда подкралась к Риму тихо
580 С нежданной кстати стороны как может леса лихо.
Родня Таци́я подленько разбоем промышляла
Послов Лаврента города вдруг на пути застала,
Убили тех послов не зная, что они послы,
Лаврентом посланые в Рим и тем были горды.
585 Узнав о преступлении Ромул их наказать
Счёл нужным и немедленно уж суд хотел сзывать.
Но Та́ций всё откладывал тем жизнь им продлевал
А убиенных родственник везде негодовал.
Родня убитых недобившись в Риме правосудия
590 По вине Таци́я и, его же словоблудия
Выследили в закоулке на него напали
И лишили жизни в мести, суда де не дождались
И по Риму слух пополз, что смерть царя Таци́я
На совести Ромула мол, его дела лихие.
595 По Риму вскоре мор пошёл внезапно настигала,
Смерть людей, но Фуриям как будто того мало.
Поля, сады по Лацию бесплодными вдруг стали
Какими раньше в памяти народной не бывали.
И наконец над городом кровавый дождь прошёл
600 И суеверный ужас к тем несчастьям путь нашёл
Никто не сомневался в том, что всех бессмертных гнев
Преследует град Рим за то, что он закон презрев
Попрал все справедливости убийц не покарав
Убийц послов, Меркурия, как бога тем поправ.
605 Когда ж убийц послов Лаврента за дела казнили
На убыль все несчастия пошли и отступили
И Рима с тем могущество вновь стало нарастать
И под его влияние соседи подпадать.
И без труда Ромул громил напавших кимерийцев
610 И этрусков и прочих всех возможных там «тирийцев».
Со знатными патрициями был как-то Ромул
На смотре войск всему, тут ветер, сильный вдруг подул.
Померкло солнце, да внезапно буря налетела
С грома́ми оглушительными ночь тут подоспела
615 Да с ураганными ветрами, с их сильными порывами
С завыванием до неба и с чёрных туч наплывами.
Патриции бежали в страхе, в панике бежали
Когда ж стихия та прошла царя долго искали
И тучи все развеялись, светло и всё видать
620 Но вот царя нигде никто не может отыскать,
Исчез бесследно навсегда как будто не бывало,
Народ же стал предполагать, беда так взволновала.
И стало в разговорах крепнуть даже подозрение
Что патриции Ромула в злом своём стремлении
625 В бурю ту убили просто, видимо мешал
Им свирепствовать над Римом, – за народ стоял.
Накалилась обстановка так, что до погрома
Маленькой искринки лишь, не с молнии, а с грома,
Было бы достаточно, тогда из граждан, знатных
630 Ближайший из друзей царя известно аккуратных
Под присягой заявил, что он Ромула зрил
Возносящимся на небо, да не один он был,
С ним был Меркурий бог-посланец он же бог послов
И друг царя поклясться жизнью в этом был готов.
635 Большинство из граждан Рима этому поверило,
Разошлось творя молитвы будто факт проверило,
Но нашлись там и такие, что подозревать
Всех патрициев в убийстве стали продолжать.
И волненья продолжались, продолжались до тех пор
640 Пока в дуб священный Прокл, Юлий Прокл взяв топор
Не вогнал его с размаху заявив: «Народ остынь!»
И рукой своей коснулся величайших их святынь.
Он поклялся пред народом, что с утра он был в пути
Что на нём Ромул явился, блеск доспехов, а лучи
645 Солнца свет всем затмевали, над землёю он паря
Объявил мне то лишь что вам, всем услышать от меня
Он сказал: «Богам угодно, было, чтоб я на земле
Прожил долго средь народа думая не о себе,
Город основал с которым прочим не сравниться
650 Властью, славой пред которой миру покориться!
Я вернулся волей неба вновь к себе на небеса
В обиталище своём я, где я прежде был всегда.
Римлянам скажи, что только совершенствуясь в делах
В мужестве, воздержанности и при всех богах
645 Им достичь вершин не сложно, в этом преимущества
В деле человеческого по́ миру могущества.
Я же милостивым буду, к римлянам и только к вам
Божеством Квири́ном чтите, это имя взял не сам
Так меня зовут все боги в разговорах меж собой
650 Вот и всё, что знать вам надо с тем прощай мой дорогой».
Клятва Прокла римлян всё же как то к вере привела
В вознесение поверить, что защитой им всегда
Будет сам Квири́н отбросив все сомненья разом
Стали возносить молитву отчасти и в экстазе,
655 Просить благополучия и процветанья Рима
Чтоб власть его была по миру и непобедима.
Чтоб над другими городами он возвысившись бы стал
Центром обитаемого, чтоб всегда сиял.
Сабинянка Герсилия как вдова скорбела
660 О утраченном супруге… и жить уж не хотела
Скорбь её так велика, что сама Юнона,
Богиня, сжалилась над ней сама в обход канона
Предстала перед ней сказав: «Не лей напрасно слёзы
Твой муж Ромул ведь богом стал и петь тебе б берсёзы.
665 Если хочешь мужа зрить за мною вслед ступай
На Квиринальный холм иду и ты не отставай
Сердце Герсилии радость тут же встрепенула
По лицу улыбкой светлой коротко скользнула:
«О богиня, уводи, меня, куда захочешь
670 Благодарю тебя за то, что обо мне хлопочешь.
Я пойти согласна даже за тобой на небо
Мне бы вновь увидеть мужа и не надо хлеба».
Поднялись они на холм тут с неба к ним звезда
Пала, Герсилия ею, вдруг озарена
675 Блеском озарила ей, косы поседевшие
Не по возрасту, и всё ж ещё не поредевшие.
В следующий миг на небо вознеслась она
В высь заоблачную где, осталась навсегда
Став богиней уже там, воссоединилась
680 С Кви́рином-Ромулом как, во вдовьих снах ей снилось.
Но уже богиней всё ж под именем Горы
И забыла вдовьи слёзы с то́го дня свои.
После вознесения Ромула в небеса
Причислен к сонму он богов за добрые дела.
685 И Римом правили ещё немало, – шесть царей
Мосты и храмы строили и стены крепостей.
Они писали-утверждали римлянам законы
И победы праздновали под триумфов звоны.
Роди́лись, женились, мёрли каждый в свой черёд
690 Как простые смертные когда чей час придёт.
Уже как отпрыски богов с богами не общались
И после смерти в божий сонм уже не приобщались.
Деяния же их уже не ночь античных мифов
Легенд волшебных, но лишь свет, дневной и апокрифов.