Песнь двадцать вторая
Император, сын Божественного Цезаря, Август, Великий Понтифик,
Консул 13 раз, Император 21 раз, наделён властью народного трибуна 37 раз,
Отец Отечества (Фурин). Боги подбирают наставника Октавию из бессмертных,
хлопоты бабушки о внуке, Цезарь идёт на встречу с жрецом, Цезарь отправляет
наследника на учёбу, Октавий собирается в Рим, явление Фурий Октавию.

Октавиан Гай Юлий Цезарь, Цезарь Август и Фури́н
В семье, его последним звали, этим именем одним,
Хоть и прозвище, не имя, имя городу оно
В год рожденья, под тем градом, беглый раб огрёб своё.
5 Беглые рабы спартанцы из отрядов Спартака
У Фури́на были биты легионами отца.
В честь одержанной победы имя города сынку
Было прозвищем по праву, да и нравилось отцу.
…
– Ты пригласи на помощь к нам из северных краёв
10 Коварного из всех их там известных нам богов.
Средь них там есть не́кто Локи́ – двуличен и коварен
И изворотлив и хитёр и ох как не бездарен.
Его считают лживым, но… то далеко не всё
Понятия «ложь» «истина» ему как за одно, –
15 Сказала Гера, – нет ему в том разницы, и это надо нам
Нужна и изворотливость, коварство по делам.
– Слыхал о нём, – сказал Юпитер, – привязан он к скале,
Бельдара-аса он убил, дебош в своей семье
Устроил оскорбил всех асов, потом пытался скрыться
20 Но поймали, а за всё… пришлось и поплатиться.
Но мысль твоя верная я Хёнира спрошу
Не будет О́дин возражать, Локи́ призвать рискну.
– Но если Ло́ки, промыслитель, не помошник нам,
За Кавказом, у Хвалыни, утёс грозой волнам,
25 На том утёсе, лицемерий, отдыхает бог
Саламбрат, он как я знаю, Улиссу помог,
Ведь весь Олимп и по сей день, всё голову ломает,
Кто У́лисса лгать научил Олимп пока не знает.
Может пригласить Дайдая – бог… той же семьи
30 Исполняет все желанья как и все мечты.
Но тогда, нам нужен кто-то кто бы помечтал,
Чтоб Октавий лицемером, интриганом стал.
Стал жестоким и коварным этим нам удобен
На предательство любое чтобы стал способен.
35 – Что ж, – сказал Юпитер, – лучше, я бы не придумал
Жаль, что Ло́ки дебоширить, в своём семействе вздумал.
…..
После же усыновленья, братом бабки, Фу́рин стал,
Зваться всем Гай Юлий Цезарь, сенат же имя Август дал.
Император Цезарь Август он же и Октавиан,
40 Гай Октавию был сыном, с того и суффикс ан прида́н.
Суффикс этот означает – бывший… из Октавие́в
Чувствовал в том униженье, будто он из Авгие́в.
Род Октавиев не знатен если с Юлиев сравнить,
Это Фу́рина подвигло по возможности факт скрыть.
45 Был тщеславен Август. Имя, как клеймо – Октавиан.
Всем собой напоминало, он… в род Юлиев был зван.
Он богатого хоть рода, но плебейского всё ж был,
А враги слух распускали: дед его менялой слыл.
Дескать в городе Велитры был тот дед ростовщиком
50 Достоверно лишь известно, то, что дед жил в граде том.
Был из горожан почтенных, состоятельных мошной,
А отец Октавиана занимал уж пост другой,
Пост военного трибуна, претора, наместника,
Македонии, успешен, в битвах, бил предместника,
55 Племена пределов вражьих… за что ему и слава,
А победа полководца на триумф даст право.
Гай Октавий кандидатом в консулы собрался,
Да умер вот, скоропостижно, триумф не состоялся.
А́тия, Фури́на мать, зна́тнейшего рода,
60 И́з патрицианского, – вельможная порода,
Гая Юлия сестры, дочерью была,
Сенатор Атий Марк Бальби́н был ей за отца.
Гней Помпей был родственник сенатору Бальбину,
Вто́рым браком Гай Октавий в жёны взял Атину.
65 Сразу же как трон импе́рский Юлий Цезарь занял,
Зная Право Рима всё ж советников он нанял,
Те нашли в законе лаз, и весь плебейский род
Октавиев, в патриции, прошёл мимо ворот.
По воле всех богов Фурин рождён был на рассвете,
70 До октябрьских календ, за девять дней, но эти,
Дни, не много значили, от основанья Рима,
При троне бывший, Энеид на трон не сядет мимо.
Рождён же Гай Октавиан был, в консульство оратора,
Цицеро́на Ту́лия, Марка триумфатора,
75 На Пала́тинском холме, квартал «Бычьих голов»
В год смерти своего отца он четырёх годков,
Едва достиг. Октавиана мать вдовой, недолго всё ж была,
И вот уж Ма́рцию Филиппу, Атия – жена.
Отчим к пасынку был добр и заботлив был,
80 Но у бабушки он днями своё время проводил.
Бабушка его, родною, Цезарю сестрой была,
И конечно дом открыт был для любимого внучка.
В окружении Фури́на был известный педагог
Раб конечно, Сфэр из Комо хоть и раб к мальцу ж был строг.
85 Греческий философ Арий малому преподавал.
Из Александрии родом, Юлий Цезарь приглашал.
Сфэру, после его смерти, Август, как усвоил,
Похороны в роскоши, публичные устроил.
…
А Ария, наместником, Египта, он послал
90 Тогда Египет под власть Рима, полностью подпал.
Ближе всех Октавиану был друг детства, зять,
Марк Випса́нио Агри́ппа – умелец побеждать.
Лучший его полководец, в будущих боях,
Уж в детстве всех обыгрывал он в играх на костях.
95 В учениях прилежен был, но более всего
В ораторстве Фури́н явил старание своё.
Уже в двенадцать лет он речь, публичную сказал,
Когда прах бабки Юлии земле он предавал,
Но до конца он дней своих с трибуны и средь близких
100 Всегда, как речь произносил, так только по записке.
Он тщательно готовил текст и брал лишь взвесив, слово,
Усвоив, что впоследствии любое слово ново.
Октавиан рос волею и рока и судьбы
На сцене непрерывной всем, во всём за власть борьбы.
105 Когда вдруг началась война меж Цезарем с Помпеем
За власть за трон, бой равных шёл не консула с плебеем.
Октавиана прятали, на вилле, самой дальней
Не знал он в жизни времени, вот этого, печальней.
Особенно родители, за жизнь его боялись,
110 Дитя могли убить за власть: напрасно ль опасались?
Убить могли как будущего Цезаря наследника,
В том общего знакомого нашлось бы как «посредника»,
«Друзей семьи» у всех полно предать может лишь друг
Врагу такое не под силу, как в плане, так и вдруг.
115 Здоровием Октавиан был слаб, но отличился,
Тем что к власти изо всех, сил своих, стремился.
Юлия жизнь наблюдая и политику мужчин
Беспокоилась о внуке вообщем-то не без причин.
Атии сказала: – Дочка, нам с тобой наш род беречь
120 К нам грядут войн потрясенья и никак их не избечь.
Нас не любит ни Юнона, ни Минерва, ни Нептун
И взывать к их милосердью нет к ним слов и нет к ним рун.
Нам Октавия не просто уберечь от всяких бед,
Даже если вся округа на крови нам даст обет.
125 Очень сложно, дорогая, хоть Венера с нами, но
Хоть и наша мать-богиня, те же всё ж сильней её.
Феб конечно всюду с нами даст или изымет свет,
Но Минерва при оружьи… у Феба ж и дубинки нет.
Муж мой вроде и разборчив и в друзья не всех впускал,
130 Но Дискордия-раздора… кто пред нею устоял!
Вот богиня из коварных! Сеет меж людьми раздор
Незаметно врагом станет тот кого впускаешь в двор.
Брат мой выдал за Помпея свою дочь любимую
Но забрал Плутон-Диспатер, забрал от нас родимую.
135 Только лишь её не стало так Помпей Великий
Сразу стал вдруг к нам враждебен, скрытным и двуликим.
Он надеялся, сдаётся, что на шее тестя
Заберётся быстро в трон, с того и был с ним вместе,
А теперь как Юлии-племянницы не стало
140 Помпея к нам привязанность сразу же пропала.
Я не вижу ничего, что сдержит его пыл,
Ведь он теперь враг Юлиев и признак уже был
Одно скажу тебе: в Фурине, видит он врага,
Малец наследник Цезаря, ему грозит беда.
145 Сегодня ещё присмотрю за малым и делами
Но призовёт меня Плутон уж не плошайте сами.
– Да что ты маменька ужель, настолько всё серьёзно?
– Да.., положение Помпея, ужасно одиозно.
Ему завидовал весь Рим, был зять такого тестя
150 И вдруг лишился враз того, Фури́н же всё на месте.
Он подошлёт к мальцу убийц – беда не за горой
Её же коль предостеречь – пойдёт уже войной.
Пойдёт войной на Цезаря, на каждого из нас,
И первый признак уже есть – не выполнил приказ.
155 Следите строго за людьми, предателей хватает,
Наивных, как и простаков друзья ведь убивают.
– Но мама, к нам чужой не вхож, в друзьях же лишь приличные.
По улице ж знакомые и люди всё обычные.
– Ты наблюдай голубушка, людей, как за словами,
160 И памятуя речи их, следи за их делами.
За Сфэра, твоего раба, я жизнью поручусь,
А за соседа конника, дать слово не решусь.
Сфэр раб, а конник не плебей, но не располагает,
Ты присмотрись к его делам, неприязнь вызывает.
165 Я завещаю тебе виллу, – няня подарила,
Она ж бездетная была, племянниц не любила,
Со мной она всю жизнь была, как мне вторая мама,
И я её ведь берегла, была хоть и не дама,
Со мной была при всех делах, во всём моей опорой
170 И упреждала многое, да упреждала споро.
Где эта вилла дочь моя, покажет мой слуга,
Сегодня же, и пусть проводит он тебя туда.
Вилла всем удобна и… у берега реки,
Лесом окружённая и в тени горы.
175 Там моих два человека, впрочем ты их знаешь,
Их нередко в нашем доме, во дворе встречаешь,
Знай, о этой вилле дочка, знаю только я,
Ты теперь со мной на равных и наших три раба.
Вот на этой вилле дочка, Фу́рина укроешь,
180 Как только до того дойдёт, а то от горя взвоешь.
– Всё это неожиданно, и очень непонятно
Пусть даже и предвиденье, но так невероятно.
– На то дитю родители, чтоб всё предостеречь
Какие есть опасности, от всех дите беречь.
185 И Юлия была права, свою ли смерть предвидела
И эту её правоту семья скоро увидела.
Скончалась Цезаря сестра как тихо отошла
И в смертный саван обрядилась к этому сама.
Как хоронили Юлию пришёл Октавий в храм
190 И сообщил жрецам, что он, все речи скажет сам.
В двенадцать лет публичную, – привлёк к себе внимание,
А он хотел лишь проявить в дань памяти старание.
И вскоре после похорон, Ати́я исполняя,
Волю матери своей всё всюду подмечая,
195 Заметила растущую в империи тревогу,
И матери своей совет взяла себе в подмогу.
Сама же и без лишних слов для всей своей родни,
С Октавием отправилась на виллу у горы,
А к дню тому ещё в лесу заимку возвели
200 Да при строительстве её в пещеру вход нашли.
Вот там, пока Помпей Великий в Греции не скрылся.
Октавий в безопасности все дни и находился.
Когда ж Помпей в Египет шёл Октавий в дом вернулся,
За эти дни, что в вилле был он словно обернулся.
205 Вернувшегося Цезаря он встретил как отца
С тех пор не расставался с ним и даже на полдня.
Теперь при императоре он нёс часть поручений,
И наблюдая всех вельмож вник в суть и их учений.
Префекта Рима исполнял хоть отрок, но в обязанность
210 Почувствовал и испытал на власть свою привязанность.
Писал законы как префект – обязанность по службе
Он был судьёй и шеф тюрьмы по долгу, не по дружбе.
Охрана города, его, обязанность святая
И и́мперская гвардия приказу подчиняя.
215 Он с императором везде, всегда по долгу службы
В отсутствии того, войска, ведёт, но не в знак дружбы.
Обязанности таковы, а тут ещё пожары
И бедствия, запас воды, и меж соседей свары.
С пожарами Октавиан решил вопрос конкретно,
220 Пожарные команды он, созда́л и враз заметны,
Стали в Риме их дела и все то ощутили,
Он создавал на время их, те ж резвость проявили,
Настолько, что Октавиан, решил их сохранить,
Пожары зло, но как избечь, придётся ведь тушить.
225 Он их оставил, сохранил и расписал им зоны
Участки прописал и зов и колокольцев звоны.
В его руках жандармов служба слежки агентура,
В свои четырнадцать он лет значительна фигура.
Ночной патруль и стража вся империи строения
230 И в тюрьмах уголовники, их грешность поведения.
…
Случилось как-то, Цезарю сказал один прохожий:
– Ты осмотрел бы акведук, – на что он стал похожий!
Его бы надо обновить он частью обветшал,
Не дальнего, у Виковаро, дрова я там сбирал.
235 Вот там, я посмотрел, там надо, руки приложить,
Насколько и кому, когда, – тебе дано решить.
Претор города, мы видим, молод, а старается,
Но работы очень много… успеть, – не получается.
И Цезарь выбрал вскоре день, отправился в дорогу
240 Осматривая акведук набрёл вдруг на берлогу,
Большую, даже будет с грот, жреца у входа встретил,
И на приветствие его, приветствием ответил.
– Так это ты, весть посылал, сам в город не пришёл.
Не знал бы я округу Рима, вряд ли бы нашёл.
245 – И когда ты догадался, что тебя зовут?
– Когда о преторе сказали, что младого чтут.
– Мне в город, знаешь ли, трибун, путь настрого заказан,
Не каждый жрец на жречество авгурами помазан.
Вот сам ты как, в жрецы прошёл? Лишь волею знакомства,
250 А воля та в руках больных… синдромом скопидомства.
Но не за тем тебя я звал, я должен сообщить,
Тебя праматерь Юлиев решила посетить.
– Она давно забыла нас, не знаю почему,
Ну хоть бы раз в столетие нам весточку одну.
255 – Не знаю с чем она к тебе, но зря не потревожит.
Ты ж знаешь боги не всесильны, лишь что-то, каждый может!
Теперь не принято у них встревать в дела людские
А прежде ж было – каждый день, и люди ж ведь другие.
Их всех ведь ненасыть взяла – учитель Улисс-лжец
260 А с тем благоразумию и близится конец.
– Как наша встреча состоится, как, когда и где?
– Возможно даже вскорости и думаю во сне.
Она придёт к тебе во сне, ведь нынче уголков,
Спокойных тихих уже нет, удобных для богов.
265 И люди ж стали не сильней могучего Тидида,
Но громогласней и наглей, а мускулы для вида.
С того теперь не стали боги посещать людей
В их жизни гнусные встревать и заняты своей.
– Тревогу ты принёс мне жрец, ужасную тревогу.
270 – Тебе дорогу показать… к твоему порогу?
Какой ты жрец хоть был в жрецах? И был, да не усвоил!
Когда по личному, кого, какой бог беспокоил?
Сейчас же речь не о тебе, я думаю, тут что-то
Я думаю, что лично ты, должен спасать кого-то.
275 Кого-то очень важного из рода твоего
Не знаю, что предположить, ты сам в своё гнездо
Сам посмотри и разберись, ты лучше знаешь, впрочем,
Кому из вас Юпитер Рима, трон надо́лго прочит,
Кто должен волею его, род Юлиев прославить
280 Кому из вас поручит он, годами Римом править?
Не просто так пошлёт меня, твоя трибун, праматерь
Как нынче стол тебе накроют, пусть не меняют скатерть.
Делами всеобычными как прежде Цезарь занят
Все в своём лишь интересе… правитель-то не нанят.
285 Как лишь управился с делами Цезарь… в тот же вечер
Направился к огню, присесть, прохладен в тот день ветер,
В курульное сел кре́сло в думах, слуга взял с ложа плед,
Укрыв спросил: – принесть чего, ведь пуст был твой обед?
– Обед излишен, мне вина и приготовь покои,
290 Я посижу тут у огня, подумать мне б в покое.
– Тогда я дом предупрежу, чтоб зря не беспокоили, –
Сказал слуга, – и стражникам, чтоб бдительность утроили.
– Уж будь любезен дорогой мне есть над чем подумать
Как в мелочах так и в большом к утру надо обдумать.
295 Глотка вина он не отпил как провалился в дрёму
Конечно по решению, а жрец мог знать по чьёму
Невидимый для смертных всех над ним стоял бог Сомн
И плавно руки разводя в сон погрузил всех он.
Слуга ушёл на тот момент, ведь дел не переделать,
300 Что начато и брошено, приходиться доделать.
Как только Цезарь дре́мотно сомкнул свои глаза
В зал как из каменной стены Венера вдруг вплыла
Взглянула вопросительно на Сомна тот кивнул
Глаза сомнул обмякши вдруг и деланно зевнул.
305 – Я здесь мой отпрыск, ты уж ждал и выслушать готов,
Коричневобородый наш, верховный из богов,
Свою мне волю огласил, – тебе чтоб сообщила,
О том что в помыслах его и сердцу его мило.
Тебе мой отпрыск предстоит Октавия беречь
310 В испанский бой чтоб не успел, велел предостеречь
Его Нептун задержит, да… кораблекрушением,
Ты ж похвали его, он ярок, уже одним стремлением.
А из Испании пусть едет в город Аполлонию,
Агриппу с ним туда отправь, – готовь бой беззаконию.
315 Пусть там же дальше учатся и пусть войну готовят
С Парфи́ей как ты догадался… причину обусловят.
Он славу твою, твоё имя, дальше понесёт
И горы будут перед ним, но он их все свернёт.
Всё как Юпитер повелел, тобой будет исполнено,
320 И самым малым от тебя не будет чем дополнено.
Прекрасно слышал Цезарь речь праматери-богини,
В том что его род не исчез – забота берегини.
Но Цезарь был как под гипнозом волей бога сна,
Безволием окованый нет сил открыть глаза.
325 Когда расстался он с жрецом, надеялся на встречу,
С праматерью: что б ни спросила, я на всё отвечу,
И сам вопросы ей задам, хочу о многом знать,
Спрошу: захочет ли Сенат, меня короновать?
И вот праматерь в зал вошла, – не слышно, но он слышит,
330 Её движение-полёт и как неслышно дышит.
Но с ним-то что, он вдруг другой, он слушать лишь готов,
О всём, о чём спросить хотел, – так и не помнит слов!
Дослушав лишь, Венеру он, ушёл в глубокий сон
Наутро в ясной памяти легко проснулся он.
335 Прилив могучих свежих сил и с бодрою душой
Теперь одной он целью занят, только лишь одной.
Когда же Цезарь сам войной вёл легион в Испанию
С ним в путь пошёл Октавиан как воин по призванию.
Последовал за ним в поход бить сыновей Помпея,
340 Но с ним случился казус в шторм о чём вздыхал жалея.
Он кораблекрушение в пути том пережил
И не успел к сражению хоть очень и спешил.
А Цезарь тем не менее пред войском поощряет
Возможностью триумфа вдруг, пред всеми награждает.
345 И после окончания в Испании войны
Октавиана Цезарь шлёт готовить вновь бои.
Отправил с ним Агриппу Марка в город Аполлонию
Готовить новую войну с Парфи́ей за колонию.
К тому же в Аполлонии Октавий был рождён
350 И там же обучался он. Там всем знаком был он.
Он должен был продолжить там своё образование
И в том и в этом чтоб явил привычное старание.
Но вскоре получил письмо, писала ему мать
Что Цезарь подленько убит, чего и было ждать.
355 Де с отчимом советует остаться там где был
Пока борьбы за власть в столице схлынет жар и пыл.
Опасность в Риме возросла гражданскою войной
Возможной средь патрициев, к тому ж в момент любой.
Читал Октавиан письмо как находясь в прострации
360 Вскипая гневом, возмутясь, наглейшей узурпации.
На тот момент он не один при чтеньи находился
К нему Агриппа в зал вошел, тактично обратился:
– Какие новости у нас, я вижу есть послание, –
Спросил Фури́на Агриппа́, – иль сам писал возвание?
365 – Несчастное письмо пришло, – сказал в ответ Октавий
Ужасно горе! Но за что? Так подло гадить вправе…
Надеюсь, что убийц возьмут, у Рима есть префект,
Законы все префекты чтут, тем их высок эффект.
– Случилось что-то страшное? Спросил вновь Агриппа́
370 – Мне сообщают, сволочи, зарезали отца.
– И всё, а что там далее, преступников хоть взяли?
– Об этом тут не пишется, им до того едва ли.
Мне пишут и советуют с тобой здесь задержаться,
О мне, как пишут они там, есть повод опасаться.
375 Чтоб в Рим я носа не совал, здесь выждал передряги
Гражданской пахнет там войной а в ней дай бог отваги.
– Но им виднее там, сенат, конечно же в расколе,
Тем правит воля случая, а в том беды поболе.
И кто? Не пишут? Кто посмел, восстать на императора?
380 – По именам, ничтожества, но не без провокатора.
– Так что решил – сидим и ждём… иль есть соображения?
– Вот… подмывает меня страсть, мне б в Рим, в его брожения.
– Ну что ж, смотри, надумаешь, так сразу дай мне знать,
Я Цезарем к тебе приставлен, надо понимать.
385 Он мне велел с тобою быть и не для причитания,
Опорою быть для тебя, поддержкой начинания.
– Мне надо взвесить, просчитать, продумать путь до Рима
Уж больно тяжела мне весть, душа ею теснима.
Не исключаю, что уйдём уже сегодня в ночь,
390 Пусть слуги грузят вьючный скот всем прочим в том помочь.
Мне надо кой-что утрясти, сзову друзей отца,
Пусть все готовятся на бой, нам предстоит война.
Октавиан присел к столу письмо в свито́к скрутил
За кратким размышлением в сторонку отложил
395 Поднял глаза, а перед ним красивое создание
А по одежде не понять занятий иль призвание.
Девица юна молода и огоньки в глазах
Вплетения алмазные в волнистых волосах.
– Ты кто и почему ты здесь? Октавиан спросил.
400 И тут от удивления он рот чуть приоткрыл.
Девица раздвоилась вдруг потом их три вдруг стало,
Все прежде на одно лицо, вдруг каждая меняла;
Лицо и одеяние и цвет как и свой рост
И выражение лица, но и Фурин не прост.
405 Он понял, Фурии пред ним, но он сам их не звал,
И сами они не придут, к нему… но кто послал?
– И всё на том? А крылья что ж, свои не показали,
Их, синевой холодные, иль вы их потеряли?
Ореста напугали вы, но я предполагал,
410 И думаю, Юпитер вас, ко мне сюда послал?
– Послал, – сказала Тисифона, – теперь, мы три сестры,
Твои помошники надолго, мы полностью твои.
– Мне в Рим идти, идти туда, где царствует мой враг?
– Конечно же, так бог велел! – Ну что ж, да будет так!
415 Я угадаю всех из вас и имя назову
Конечно я не знаю вас, но это я смогу.
На деву слева показал, сказал ей, – ты Мегера,
Завистница, ты спазм мозгов возбудишь для примера.
Любому кто труду не рад, но чей-то труд иметь…
420 Счастливых же не видя, им… он пожелает плеть.
Вот ты как раз мне не нужна ведь я трудолюбив
В отличие от лодыря и к счастью не спесив.
А ты Алекто, – узнаю! Ты та, что непрощает
Услуга мне твоя нужна, что дух мой укрепляет.
425 Ты о себе напоминай, чтоб я не забывал,
Всех тех кто так нагадил мне и чтоб я не прощал.
Надеюсь на тебя всегда, ну а теперь прости,
Как всё уложим и утрясём – будь с нами и в пути.
На третью долго он смотрел и глаз не отрывал,
430 Ты Тисифона, кто ж ещё, – качнув главой сказал.
Ты за убийство мстящая и в этом суть твоя,
И в том применишь яд, копьё хоть лезвие ножа.
Не зря вы появились здесь, Юпитер вас послал,
Не знаю что, но что-то же он мне предначертал,
435 Не зря сюда голубушки явились в этот час,
Верховный знает, что теперь я так нуждаюсь в вас.
– Мы всюду будем при тебе, все три тебе нужны,
Что промыслитель обещал, то будет в твои дни, –
Сказала Тисифона, – мы… каждая из нас,
440 Потрудимся, чтоб в сердце мести уголёк не гас
Твоё решенье и́дти в Рим не подвергай сомнениям
Мы будем всюду при тебе в делах мы подкреплением.
Октавиан наперекор советам своих близких
Тайком отправился в дорогу, хоть и путь неблизкий.
445 Он тайно шёл в Италию, да сведенья сбирал,
О том, что в Риме происходит, купец всех больше знал.
Так оказалось, что Сенат не поддержал убийц
О чём в харчевне (австерии) он узнал случайно от сирийц.
А те не знали, не хотели, знать, с кем говорят
450 К тому же не обещано за Фу́рина наград.
А это уже кое-что по части безопасности
Сенат убийц не поддержал, что было в пользу частности.
Убийцам Цезаря, хотелось, объявить тираном
И бросить его тело в Тибр, так всё решив обманом.
455 Сенаторы нежданно вдруг на то не согласились,
Амнистию убийцам дав и те немедля скрылись.
Подались в отдалённые провинции империи
Прекрасно понимая, что… не избежать феерии.
Как лишь утихомирилось народ прервал молчание
460 И Цезаря потребовал прочесть всем завещание
Как вскрыли его, выяснилось: он из добронравия
Уж много лет тому назад усыновил Октавия.
И бо́льшую ему оставил долю от имущества,
Как будто понял, что от смерти не спасёт могущество.
465 Ещё же Цезарь завещал всем римлянам часть мзды,
По семьдесят пять драхм всем, из его казны.
Октавиан узнав о том явился сразу в Рим
И объявил, что признаёт наследие своим.
Что принимает свою часть и что готов на всё
470 Чтоб волю Цезаря исполнить дав каждому своё.
И что убийцам отомстит найдёт их где б ни были
И каждому из них воздаст всё то что заслужили.
Формально управлял Сенат и все так в Риме знали,
Фактически же Марк Антоний, и все то поддержали,
475 Он полководец Цезаря и он же его друг
Войска ему в том помогли когда вошёл он в круг.
Октавиан сказав своё явился к Кальпурнии
Потребовал наследное чтоб избежать стихии,
Народ ведь ждёт в систерциях и в драхмах своё ждёт
480 Терпением не блещет он, а крепость-то ворот…?
– Да нет здесь денег Цезаря, – сказала Кальпурния, –
Антонию их отдала, сильна ж олигархия!
Иди к нему за своей долей, деньги у него!
Октавиан пошёл к нему потребовал своё
485 – Верни мне деньги Марк Антоний, все что в моём праве
Я наследник, я законный, во всей этой державе.
Усмехнулся Марк Антоний: – Деньги все ушли,
Все сенаторам на взятки, ведь Цезаря могли…
Сбросить в воды Тибра, так… стоял тогда вопрос
490 Я решающим персонам деньги сам разнёс
Список здесь, весь поимённый, сколько и кому
Видел я и чувствовал – ты дорог был ему.
Сенаторов не подкупил б, – убийц те б поддержали
Цезаря бы в Тибре рыбы… нынче б доедали.
495 И тираном объявили б и за нас б взяли́сь
Так что, успокойся отрок… жив ещё… молись!
Древнее ж решенье знаешь:
Всякого кто произволом вопреки народу сам
Станет как-то магистратом – будет отдан палачам.
500 Если кто-то вдруг решится восстановит царску власть
Будет проклят со всей трибой и ему же с ней пропасть.
Этим вот законом кстати Цезаря убийц смогли
Оправдать, но и хотели, нормы ж тем соблюдены.
Ушёл Октавиан к себе запомнилась усмешка
505 Имущество стал продавать, – господствовала спешка.
Стал деньги Риму раздавать как Цезарем завещано
В той сумме что народу им было всё ж обещано.
При этом Фу́рин всем твердил, что вынужден смириться
Убитого исполнить волю должен разориться!
510 – И всё же это не беда, беда, что Марк Антоний,
Преступникам всем дал уйти, – настолько своеволен, –
Твердил Фурин зовя людей им деньги раздавая, –
И ведь Сенат то допустил в подробностях всё зная!
И им же ещё там даны богатые провинции
515 А что же Рим, закон, Сенат, и правые всем принципы!?
Росла, росла с тем популярность Юлия Фури́на
С каждым днём росла на то есть веская причина.
Сумел войти в доверие он даже к Цицерону
А тот был в недоверии к Антония закону.
520 В Антонии он видел зло и беды, и напасти,
Боялся что добьётся тот единоличной власти,
Решил ему, Октавиана, противопоставить
Лишить Антония надежды безоглядно править.
Октавиан почтительно просил у Цицерона,
525 Советов и внимательно он слушал суть закона.
Стал называть его отцом, а тот стал убеждать,
Сенаторов: вот юноша, божественный, спасать!
Он призван, и республику, во благо и во мщение,
Спасёт и от Антония и от порабощения.
530 Октавиан вёл сложную опасную игру,
До тонкостей понятную лишь одному ему,
И оказался мастером интриг хитросплетений,
Змеиного ж коварства в нём всё ж выше самомнений.
Он на любое из предательств показал способность
535 На пути к верховной власти всё ему в удобность.
Бессердечным оставаясь и всегда жестоким,
Внешне же любезным, скромным в помыслах высоким.
…
В Галлии Брута стояли войска, в соседней с границей Италии
Богата провинция эта была, а Брут над богатствами Галлии.
540 И Брут заговорщик он Цезаря предал, за это ему эта честь
Но Фу́рин не Фурин коль это оставит и вот уже зреет в нём месть.
Фурии с ним и Алекто не дремлет, на сколь месть сладка она знает
О мести задуманой Октавину забыть она не позволяет.
Использовал он, лишь свою популярность, свою, у простого народа
545 Провёл чрез собранье народа закон, никто не заметил разброда
Антонию тем он законом помог, Галлию просто прибрать
И той комбинацией он ухитрился сенаторов всех напугать.
Считали Антоний войска те из Галлии сразу на Рим поведёт,
Октавий отправил людей в легионы – платить, тем кто с ними уйдёт,
550 К нему, он наследник, он Цезаря сын он мстить за него призывает,
Когда же часть войска к нему перешла, Сенату ту часть предлагает.
Да так лицемерно, наивный Антоний, считал, тот разводит Сенат,
И двинул на Брута, а Фурин конечно, такому раскладу был рад.
Добился немедленно воли Сената, Бруту поддержку послать,
555 А Цицерон и сторонники Фу́рина, так умудрились нажать,
Что Октавиану военную власть, дали, и должность пропретора с ней,
Октавиан сделал шаг к своей цели, а верен был он только ей.
И времени вообщем прошло-то немного – Антоний объявлен врагом,
Октавиан легионы поднял, два консула были при нём.
560 На помощь отправился к Бруту Дециму, хотя он один из убийц
Империи строятся твёрдою волей, великих в делах кровопийц.
…
– Но скажи Гермес… в чём смысл… той империи, и суть
– Смертный жаждет вознесенья выпятив широку грудь,
Если он бандит-разбойник в его банде сила вся,
565 Если ж он аристократ, так, ему в помощь вся страна,
Ну а коль страны той мало, то страна начнёт расти,
Волей властных, покоряя, прочих, но путём войны.
Вся элита этим ищет в чём-то для себя профит
Но при этом о коварстве всех соседей всем твердит.
570 И так каждый только мускул где-то в чём-то затвердел
Уж головку задирает недоношенный пострел.