Одиссей замечает что собаки радостно визжа и виляя хвостами убегают
по тропинке. «Слышишь, Евмей, там идут, – из твоих ли, кто-то
товарищей, к нам – вот сюда? Или знакомый какой, на пришельца,
собаки не лают, иль ждёшь ты гонца? Свинопас осторожно шепчет
Пенелопе на ухо всё что Телемах велел ему ей передать. «Горе однако!
Спасли боги мужа, от нашей задумки, то знак, нам плохой …
говорит один из участников засады, жених Антиной:
…

Встала заря, Одиссей же с подобным, богам свинопасом, готовили стол,
Завтрак готовили, скот в разны стороны, на выпаса как и до́лжно ушёл.
Всех пастухов свинопас и отправил, им дав на работу с собой сидорки,
Вдвоём с Одиссеем огонь разложили, готовили к завтраку то что могли.
5 Вдруг подошёл Телемах, но не кинулись, с лаем собаки, навстречу ему,
Встали почуяв, виляя хвостами, и с радостным визгом пустились к нему.
То их, поведение тотчас заметил, весьма наблюдательный царь-Одиссей,
Шум как и шорохи тотчас услышал, подумал: а слышит ли шум тот, Евмей?
Взглянул на него, тот же не был встревожен, нет лая, а значит, чужих рядом нет.
10 Услышал шаги, знать подходит к ним кто-то, надумал спросить, и хотел знать ответ:
«Слышишь, Евмей, там идут, – из твоих ли, кто-то товарищей, к нам – вот сюда?
Или знакомый какой, на пришельца, собаки не лают, иль ждёшь ты гонца?
Собаки ушли завилявши хвостами, туда, по тропе, и оттуда шаги,
Слышу отчётливо, и всё яснее, ты так спокоен: не слышишь их ты?»
15 Речи своей не успел он закончить, вошёл молодой человек в сени к ним,
Вскочил свинопас в изумлении с места, большой будто радостию был движим.
Выпали наземь из рук те сосуды, в которых он смешивал воду с вином,
Пошёл тут же гостю навстречу как-будто, узнал он владыку вселенского в нём.
Голову стал целовать и глаза его, руки, одну за другой целовал,
20 Из глаз его слёзы лилися обильно, как-будто роднейшую душу встречал.
Единственный сын так бывает ласкаем, но старым и немощным, нежным отцом,
Когда на десятом году лишь, прибы́вши, из долгих скитаний сын входит в свой дом.
Поздно рождённый, единственный кстати, стоивший многих трудов к тому дню,
На Телемаха тогда, боговидного, так изливал Евмей, радость свою.
25 Крепко прильнувши, Евмей целовал его, будто бы только что смерти избег,
Всхлипывал тут же, пытался словами выразить чувственность в радости нег:
«Сладкий мой свет, Телемах, воротился, я уж не думал увидеть тебя,
С тех пор как в Пило́с ты внезапно подался, ни сном ведь, ни духом не знал о том я.
Ну же, дитя дорогое, войди к нам, к нам вот сюда, чтоб я мог разглядеть,
30 Вот ты и дома, приехал, и сразу, к нам, пастухам, за порядком смотреть!
К нам ведь не часто, сюда ты приходишь, не близко деревня и все выпаса,
В городе больше живёшь! Не противно? Ну извини ты меня дурака!
Я намекал на циничных и наглых, гнусных, и подлых, толпу женихов!»
И свинопасу сказал Телемах тут, как будто к словам этим был он готов:
35 «Так всё и будет отец, по порядку! Сюда же к тебе я явился узнать,
Что есть тут нового, в чём изменения, коль намечаются… как моя мать?
Всё ль ещё мать моя дома находится, или на ней уже кто-то женат?
Постель Одиссея пустует теперь уж, а кто-то, занявший его место… рад!
Осталась постель Одиссея покрытой, злой паутиной, теперь».
40 На это ответил Евмей, Телемаху: «Если ты слышал такое – не верь!
«Упорно и твёрдо жена Одиссея, как прежде всё в доме своём.
В своей бесконечной печали, в слезах, всё в непрывных о нём.
Долгие дни она там, и бессоные, ночи проводит скорбя».
Сказал свинопас из руки пику приняв, хозяина ныне, а завтра – царя.
45 Внутрь вошёл Телемах, через камни, порога, привычно ступивши,
С места поспешно вскочил Одиссей, место своё уступивши.
В том Телемах удержал Одиссея, громко промолвив ему:
«Странник сиди, для себя и другое, в хижине место найду.
И вот человек, кто мне это устроит, его это прерогатива».
50 Так он сказал, Одиссей тут же сел – воспитан сынок, да на диво!
А свинопас внёс охапку зелёных, веток… на приступок их разложил,
Овчинами их длинношерстными плотно, удобному ложу под стать всем, накрыл.
Быстро поставил на стол свинопас, с жареным мясом подносы,
Какое от прежней еды оставалось, и тут вороватые осы,
55 Кусочки себе отчленяют уносят, Евмей хлеб поставил на стол.
В воду вина намешал для питья, по принятой мере развёл.
Всё это сделавши он пред божественным сел Одиссеем, и всех пригласил,
Чтоб каждый с ним к завтраку, пусть не богатому, с ним разделяя его, приступил.
Поевши убрали всё то что осталось, на полки в каморку, по разным углам,
60 Спросил Телемах свинопаса, о коем, он знал что тот был, всегда рад всем гостям:
«Кто этот странник отец,? Он откуда? Как на Итаку дорогу нашёл?
К нам с мореходами прибыл? Они кто? Ведь не пешком он на остров пришёл!
Как он к тебе отыскал твою тропку? Сколько он дней добирался сюда?»
Тотчас сказал свинопас отвечая, как отвечал господину всегда:
65 «Полную правду, скажу дорогой мой, всё что я знаю, тебе сообщу,
Хвалится он предо мной, что он с Крита, давно там оставил свою он семью;
И что немало уже городов он, во всех, всевозможных краях посетил,
Странствуя, всюду, уделом же этим, какой-то бессмертный его наделил.
Нынче бежав с корабля же феспротских, каких-то лихих вероломных людей,
70 В хижину прибыл ко мне, и его я, тебе поручаю, решишь с ним верней,
Делай как хочешь. Но он о защите, тебя умоляет, – в колени пойдёт».
Но свинопасу в ответ Телемах тут, сказал только то, чего тот и не ждёт:
«Речью своею, Евмей, моё сердце, ты ранил жестоко: ну как же ты так?
Странника этого, я в моём доме, принять не могу, к сожаленью никак!
75 Я ещё молод, на руки мои, я не могу положиться,
Я не смогу защитить человека, и сам не могу защититься.
Мать же моя между двух всё колеблеться, сложных решений – загадки!
Вместе ль со мной оставаться и дом… содержать в надлежащем порядке?
Ложе супруга храня и людскую, молву как всегда, уважая,
80 Иль наконец за ахейцем пойти, меня и отца забывая?
За тем, кто из всех женихов наиболее, знатен, пригож, на подарки щедрей,
Странника этого, раз уже при́был, в жилище к тебе, приюти, – пожалей.
Я же в хорошее платье одену, и в плащ, и в хитон, и рубашку я дам,
Дам и подошвы для ног, меч впридачу, и так чтоб не стыдно с тобой было нам.
85 И отошлю, куда дух понуждает, куда его сердце его позовёт,
Если же хочешь, оставь его здесь, на своём попеченьи, коль сам не уйдёт.
Платье сюда я пришлю, как и пищу, различного рода, различнейших блюд,
Чтобы не делать тебе и товарищам, лишних убытков, а ты дашь уют.
В город идти к женихам, я б ему, вовек ни за что б не позволил,
90 Больно наглы они, буйны без меры, такой лишь придти соизволил.
Станут глумиться над ним, и в безмерную, скорбь меня ввергнут, а сам не могу,
Их укротить, иль к порядку призвавши, дать по шея́м, там из них кой-кому.
Против же многих, и самый ведь сильный, бессилен, а их ведь… немало числом!»
Сказал Телемаху в ответ Одиссей тут, прервавши как раз ведь заботу о нём:
95 «Если мой друг мне на это позволено, будет заметить – скажу слово я!
Сердце в груди разрывается слыша, о том что творится в дому, у тебя.
Много и всяких, творят беззаконий, по вашим рассказам, у вас женихи,
В твоём они доме творят безобразья… и беззаконья творят там они.
Вот что скажи: добровольно ли ты им, поддался их игу, иль кто принуди́л?
100 Может в народе тебя ненавидят, может кому из богов ты не мил?