Телемах созвал сход граждан, чтобы на этом сходе принародно изложить
ситауцию сложившуюся в его доме. Женихи разоблачают уловку Пенелопы.
Двумя парящими орлами Зевс подаёт знак. Гадатель Алиферс Масторид
взялся толковать знак Зевса его грубо перебивает один из женихов Евримах
угрожает Телемаху. Телемах просит дать ему корабль и двадцать юношей
для поиска известий о отце.
…

Вышла из тьмы розопёрстая Эос, и луч её первый пронзил ночи тьму,
Сын Одиссея поднялся с постели, готовый к грядущему сложному дню.
В платье оделся, красивого вида, к стопам он подошвы своим привязал,
Через плечо своё меч свой отточенный он перебросив к двери зашагал.
5 Быстро, решительно вышел из спальни, бессмертному богу подобный вполне,
И приказанье глашатаям отдал, звонкоголосым своим, во дворе.
Длинноволосых ахейцев к собранию, тотчас на площадь cозвать повелел,
Скоро на клич их собрались мужчины, собранье важнее их личных всех дел.
После того как собрались мужчины, а их собралася большая толпа,
10 Вышел на площадь и он, с медноострым, копьём, что досталось ему от отца.
Шёл не один он, за ним прибежали, резвых собаки две, стража его,
Вид на него изливала Афина, приятный, старалась, всё ж для своего.
Народ изумился его увидавши, каким подходил он к собранью на круг.
Сел он на место отца, а геронты, пред ним расступились и встали вокруг.
15 Встал благородный Египтий и начал, перед собранием речь говорить,
Был он летами согбен, богатейший, опыт имел, знал о чём говорить.
Сын его, милый Антиф копьеборец, отплыл с Одиссеем в известный всем год,
На кораблях изогнутых в конями, богатую Трою, прославить свой род.
Был умерщвлён он в глубокой пещере, свирепым Циклопом, он им закусил,
20 Последней едою Циклопу на ужин, Антиф копьеборец, уродцу и был.
Три ещё сына остались у деда, в числе женихов был его Еврином,
Его остальные работали в доме, работали в доме отцовском при нём.
Всё же о первом всё время он помнил, скорбя и печалясь, в течении дня,
Слёзы о нём проливая от горя, о милости всех олимпийцев моля.
25 Стал говорить старый перед собраньем: «Слушайте, что, итакийцы скажу,
Что я сегодня вот здесь перед вами, отмечу, во времени к этому дню,
Не созывались у нас ни советы, как и собранья народа, пока,
С той самой поры, как дружину собравши, ушёл Одиссей с ней, на борт корабля.
Кто же теперь нас собрал, и какая, надобность в этом возникла, да вдруг,
30 Из молодых ли людей, иль постарше, враг в том причиной, а может всё ж друг?
Может он весть о прибытии войска, где-то услышал, спешит нам сказать,
Поскольку он первый об этом услышал, вот и спешит чтобы не опоздать?
Или о деле другом он, народном, с нами намерен здесь поговорить?
Благословенным, отважным мне кажется, нам за его можно Зевса молить.
35 Пусть от Зевеса он счастье получит, какое себе пожелает он сам».
Закончил он речь свою, с радостью слушал, сын Одиссея внимая словам.
Рвался, на месте ему не сиделось, очень хотелось ему говорить,
Только для этого вестник был должен, прежде в его руки жезл вложить.
Встал в середине собранья впервые, сын Одиссея, по праву, уж взрос,
40 Дождавшись, пока ему скипетр вестник, и с ним право слова, от деда принёс.
Вестник Писенор, имеющий в сердце, разумные мысли, принёс власти знак,
В руки вложил ему право трибуна, но прежде же он, старику сказал так:
«Старец, тот муж недалёко – сейчас ты, увидишь и сразу поймёшь кто такой.
Увидишь того кто собрал весь народ здесь, услышишь какую принёс весть с собой.
45 Мне, на мою всё же горькую долю, выпала нынче ещё и печаль,
Нет, я не слышал, чтоб шло на нас войско, чиста горизонта от войск всяких даль.
О приближеньи врагов я не слышал, об этом мне нечего вам сообщить,
И о другом каком деле народном, не собирался я, что говорить.
Речь здесь пойдёт обо мне и о бедах, на двор мой пришедших, и их сразу две.
50 Погиб мой отец благородный, сдаётся… и как вы поняли не на войне.
Царь и правитель над вами, но бывший, вас всех как членов семейства любивший.
Много ещё тяжелее беда, вторая… что так же на двор мой пришла.
Скоро погибнет наш двор совершенно, не растранжиря двора – разорюсь!
Хоть я забот и работы в хозяйстве, и не чурался как и не ленюсь.
55 К матери против желанья пристали, и неотступно всё к ней пристают,
К ней в женихи сыновья обитателей, местных знатнейших, всё клинья вот бьют.
А вот к отцу же её обратиться, к старцу Икарию – смелости нет!
Чтобы он сам… за дочь свою выкуп назначил, чтоб состоялся по делу совет.
Чтобы он выбрал того кто приятней, кого пожелает он ей в женихи,
60 Вместо того же приходиться видеть мне, в доме моём хамство этой толпы.
Врываются в дом разнуздалой толпою и режут без счёта мой скот по двору,
Вина мои пьют… и все безрасчётно: кто это дал столько прав жениху?
Кто им дал право моё что-то трогать? Кто им дал право в мой дом заходить?
Лишь потому ли что нет Одиссея, и некому дом мой от них защитить?
65 Нет во мне силы чтоб справиться с этим, проклятием местных знатнейших людей
И даже позднее мы жалкими будем, что нам не прогнать со двора беды сей.
Я защитил бы и двор мой и дом мой, если бы сила была у меня!
Всё же, что в доме моём вытворяют, терпеть уже дальше представьте нельзя!
Мой дом разоряют! Но вас безобразие, не возмущает: как знак наших мест!
70 Раз в негодование вас не ввергает, и вы не стыдитесь соседей окрест.
Богов хоть побойтесь, чтоб не обратили на вас они в гневе, немилость свою,
От дел недостойных, моё разоренье, несчастье моё и мою в том беду.
Я вас заклинаю владыкой Олимпа, Фемидою вас заклинаю, той что,
Собранья народа сберёт и распустит: прошу вас – оставьте моё мне добро.
75 Я вас молю… я прошу – прекратите! Терзаться мне в горе моём – допустите!
Иль вам мой родитель обиды чинил, чего ж кто меня о том не известил?
За старые ль счёты теперь зло вершите, враждою ко мне, мне обиды творите!?
Не гнусность ли, этих людей поощрять, тем замыслы мести своей претворять?
Вот мне было б лучше, каб сами поели, всё то со стола моего б, что хотели.
80 Всё то что на поле моём прорастёт, и тот весь мой скот, что пастух мой пасёт.
Тогда очень скоро пришла бы расплата, мы стали б на улицах к вам приставать,
С просьбой вернуть то что наше по праву, на что у вас прав нет, то нам всё отдать!
До дня сего сердце моё вы терзаете горем, уже безнадёжным, совсем!»
Он в возбуждении это воскликнул, и бросил на землю свой жезл затем.
85 Хлынули слёзы из глаз Телемаха. Жалость к нему охватила народ.
Безмолвно сидело собранье в раздумьях, и все выжидали: кто слово возьмёт?
Слово промолвит в ответ Телемаху, обидное дерзко, участия ли?
Только один Антиной, возраженьем, громко нарушил покой тишины.
«Что ты городишь, надутый болтун, ты, необузданно буйный?
90 Чего нас порочишь? Решил опозорить, нас в речи своей, ложью струйной?
Желаешь пятном замарать нас позорным? Так не женихи виноваты!
Мать виновата твоя, что безмерна, в коварстве… отсюда и траты!
Третий уж год на исходе и скоро, наступит четвёртый, с тех пор,
Как она головы всем нам морочит… всех нас подстрекая на спор.
95 Всем нам надежду даёт, обещается, каждому правда, порознь только лишь,
Вести ему посылает, в уме же, желает другое – об этом молчишь!
А кроме того, против нас и другую, придумала хитрость: тебе ли не знать!
Станок у себя поместивши, огромный, ткань… и большую, задумала ткать!
Тонкую очень и нам объявила: «Вот что, младые мои женихи;
100 Умер супруг мой, но вы не спешите со свадьбой никто меня не торопи!