В X песни «Энеиды» Вергилий изображает возвращение Энея с многочисленным этрусским

войском. Происходит новый жаркий бой, в котором Турн убивает сына Эвандра, Палланта.
Эней переламывает ход битвы смелой атакой, его сын Асканий поддерживает отца вылазкой
из стана. Во время сражения Эней едва не убивает Турна – того спасает лишь помощь богини
Юноны. Зато от руки Энея гибнут изгнанный этрусский царь Мезенций и его сын, Клавз.

Вновь распахнулся меж тем, всемогущий, Олимпа чертог, сам родитель,
Богов и людей, на совет созывает, бессмертных как их предводитель.
В звёздный сзывает покой, из которого, земли с высот озирает,
Откуда дарданский он стан, суету их, и латинян наблюдает.
5 Сошлись к нему боги в двухвратный покой – и начал Юпитер реченье:
«О небожители, что изменило, общее ваше решенье?
Вновь почему разгулялась вражда, в души неся озлобленье?
Я не желал чтоб в Италию с тевкрами, войны шли… опустошенье.
Что за раздор вопреки моему, запрету на все безобразья,
10 Какие же страхи заставили вас, иль помогли в том оказья?
Что вас заставило вдруг заступаться, за тех иль за этих – не смейте!
Придут в свой черёд и все сроки войны, – ждите, терпенье имейте.
Не смейте войну торопить прежде срока, она в своё время придёт,
Как к Римским твердыням грозой Карфаген, в доспехах своих подойдёт.
15 Грозой необузданной будет, и гибелью, страшной затеет грозить,
Отверстые Альпы к ним двинет, а это, не просто в вопросах дерзить.
Всё расхищайте тогда, во вражде, не знайте преград и пощады,
Ныне же мир и союз заключайте, распрей пока что не надо!
В добром согласии, пусть все живут – нечего с них ныне взять!»
20 Но на короткую ту речь Отца, Венера решила сказать,
И долгую речь произносит в ответ, ей есть что сказать из того:
«О повелитель людей и природы, предвечный властитель всего!
Кроме тебя – нам кого умолять, к кому нам ещё обращаться?
Видишь как рутулы нагло ликуют, как пред стеною глумяться,
25 Гордый удачей в бою перед строем, мчит на прекрасной упряжке,
Турн-победитель? Троянцам уже, не защита ни стены, ни башни:
Битва врывается в стан одолев, и ров и валы и ворота,
Кровью наполнены рвы, и Эней, в неведеньи – медлит чего-то?
О бедствиях видно не знает! Ужель, ужель никогда из осады,
30 Вызволить тевкров… Отец, ты не дашь: кому же тогда это надо?
К стена́м новоро́жденной Трои уже, новое войско идёт,
Новые рвутся враги на дарданцев, Тидид снова войско ведёт!
Он в этолийских сбирается Арпах, верно, на долю и мне,
Снова достанутся раны, придётся, биться с оружьем в войне.
35 Придётся оружие в руки мне брать, если они вопреки,
Божественной воле твоей, устремились, в Лаций, на лоно войны.
Если же воле твоей супротив, в Лаций троянцы стремились,
Пусть этот грех свой искупят, поддержки, твоей бы, за это лишились.
Но их ведь вели прорицания манов, и вышних богов – так решили!
40 Так почему же твои повеленья, вдруг без тебя отменили?
Кто мог отменить на своё усмотренье, и новые судьбы воздвигнуть,
Стоит ли вновь говорить о сожжённом, флоте – судьба ли погибнуть?
О властелине ветров и о бешеном, вихре, что выпущен был,
Какой-то случайностью вдруг из пещер, Ириду с посланьем забыл?
45 Ныне же всё испытав, что возможно, в мире надменном, уж манов,
Она призывает, и вырвавшись к свету, словно вакханка дурманов,
Летит по латинским селеньям Алектб: что мне держава теперь?
Мы в дни удач на неё уповали, и только, уж в этом поверь!
Ты сам ниспошли кому хочешь победу, но коль на земле нет страны,
50 Где бы приют энеадам дала, супруга, твоя – разреши!
Обломками Трои тебя заклинаю, дымом пожарищ её –
Дозволь, чтоб из битв невредимым Асканий, вышел, из войска всего.
Дозволь чтоб хоть внук мне остался один, пусть сын мой скитается в море,
Пусть он Фортуны путями плывёт, любыми – на радость, на горе.
55 Мальчика только хочу я спасти, средь этих боёв беспощадных,
Есть у меня Амафунт и высокий, Пафос, Кифера наградный,
Есть идалийский чертог; где ни войн, ни славы… живёт пусть не зная,
Пусть там свой век, без печалей, тревог, новой судьбой проживает.
Отец, прикажи – пусть Авзонию тяжкой, властью гнетёт Карфаген:
60 Не встретят преград города всех тирийцев, хотя они тоже все тлен.
Что пользы нам в том, что военной напасти, тевкры избегли, что путь,
Они сквозь огонь проложили аргосский, когда здесь постигла их жуть?
Что испытали в морях они столько, опасностей, и теперь новый,
Коль ожидает в краю латинянь, – Пергам их, и тоже бедовый?
65 Разве не лучше бы им поселиться, там же где Троя стояла,
Где пепел её, Симоент там и Ксанф, руин тех, им так же хватало.
Верни им несчастным судьбу Илиона, позволь её вновь испытать?»
Но тут объявилась царица Юнона, – ей ярость не даст промолчать:
«Зачем ты меня вынуждаешь нарушить, молчанье и тайную боль,
70 Мою обнаружить и кто из богов, Энея принудил юдоль,
Менять, воевать, да вражду затевать, с любезным владыкой Латином?
Знаю в Италию он по велению, рока стремился – причиной!
Веря безумным Кассандры речам: я ль лагерь покинуть велела?
Я ль побудила жизнь ветру доверить, ужели того я… хотела?
75 Войско оставив и стан под началом, малого сына – ушёл
Народ подстрекать, добиваться союза, с тиренцем: других не нашёл?
Беду на него, кто наслал из богов? Не я ль властью жёсткой моей?
При чём тут Юнона с Иридой? А значит, преступностью будет скорей,
Лишь то, что с огнём к новорожденн́ой Трое, рать италийцев спешит,
80 Отчизну лишь Турн охраняет, Пилумна, внук, как ему надлежит?
Троянцы же вправе захватывать земли, и пашни… народов им чуждых,
Грабить вторгаясь в страну латинян, всё изымать, что им нужно,
Вправе невест уводить выбирая, тестя себе из любых,
Кротко о мире молить – и оружье вешать на мачтах своих?
85 Если от рук ты ахейцев могла, Энея спасти предоставив,
Воздух пустой и туман под мечи, им, вместо сына подставив,
Если ты в нимф корабли превратить, могла – почему ж тогда мне,
Пра́ва моим италийцам помочь – нет? А тебе права́ все!
Медлит Эней там… в неведенье бед, – дольше пусть медлит себе,
90 Есть у тебя и Кифера и Пафос, и храм Идалийский – тебе,
Город чреватый войной, и суровые что ж ты сердца искушаешь?
Я ль мощи фригийской обломки низвергнуть, желаньем горю: полагаешь?
Не помнишь ли ты, кто ахейской троянцев, мести, с охотою предал?
Причиной какой, и Европу и Азию, к брани подвиг: кто то ведал?
95 Кто мир разрушил, дурным похищеньем, чтоб был всяк союз о напрасном?
Спарту ли я помогла обольстителю, приступом взять и коварством?
Я ли оружье дала, вожделеньем, взлелеяла жажду войны?
Надобно, было тогда за своих, тебе опасаться – увы!
Теперь же тяжбу всем не в пору вести, упрёки бросать понапрасну».
100 Так говорила она. Кто одной… а кто-то другой сострадал… и ужасно,