Книга IV «Энеиды» посвящена прославленному мифологическому сюжету –
роману Дидоны и Энея. Царица Дидона, восхищенная подвигами Энея, желает
выйти за него замуж. Во время совместной охоты Дидона и Эней, укрывшись
от грозы в горной пещере, соединяются там под сверкание молний.
Но Энею предречено небожителями великое будущее в Италии, и он не может
остаться у Дидоны. Сам бог Юпитер посылает Энею во сне Меркурия, чтобы
побудить его плыть из Африки на Апеннины. Попытки Дидоны удержать любимого
в Африке остаются тщетными. Когда флот Энея отплывает от берегов Африки, Дидона,
проклиная бросившего её героя и предвещая будущие войны Рима с Карфагеном,
бросается в пылающий костер и пронзает себя мечом, подаренным Энеем.

Злая забота меж тем уже мучит, и больно царицу язвит,
Рана снедает, и тайный огонь, разлившись по жилам бежит.
Мужество мужа она вспоминает, и предков его древних, славу,
Врезались в сердце лицо и слова ей, страданий лишь для – не в забаву.
5 И благодатный покой от неё, забота теперь прогоняет,
Утром, едва только светочем Феба, зарю над землёй поднимает,
Только лишь влажную тень прогнала, Аврора ко дню, с небосклона,
Верной подруге своей и сестре, сказала больная Додона:
«Анна, меня сновиденья пугают! Покоя уже не дают!
10 Гость необычный, вчера к нам приплывший, нашедший у нас здесь приют.
К нам прибыл нежданно, да как-то желанным, не знаю с чего мне вдруг стал,
Могуч и отважен, и стал мне вдруг важен, кто б мне то вчера предсказал!
Прекрасен он сердцем, прекрасен лицом, во всём стал приятен мне он,
Верю, и верю не зря, что от крови, бессмертной он всё же рождён:
15 Тех же что низок душой, та же трусость, при речи уже, обличает,
Его к нам сюда грозна участь гнала, и страшные битвы он знает.
Если бы я не решила в душе, твёрдо, как и, неизменно,
В брак не вступать ни с одним, и обет, блюсти этот всенепременно!
И… если б не́ были так ненавистны, тебе откровенно скажу,
20 Факелы эти, покой это брачный, с той самой поры как живу…
Первой лишившись любви, той, похищенной, смерти коварством… и верно,
Лишь этому я уступить бы могла, в таком искушеньи… примерно.
Анна, признаюсь тебе, после гибели, горькой Сихея, – убийством.
После того как пенаты наш брат, честь запятнал не витийством,
25 Только пришелец один, шатку душу, уверенно как-то склонил,
Былой я огонь будто снова узнала, он чувства мои пробудил,
Пусть же однако земля подо мной, разверзнется, этого прежде,
Молнией пусть всемогущий Отец, к теням меня до того свергнет!
К бледным Эре́ба теням, преисподней, в глубокую там, её ночь,
30 Чем оскорблю и нарушу закон твой, Стыдливость! Коль будет не в мочь.
Тот же любовь мою взял, кто со мною, первым из всех сочетался, –
Он пусть же ею, владеет за гробом, хранит… раз он им оказался!»
Молвив, слезами она закипевшими грудь оросила свою,
Анна сказала в ответ ей: «Сестра, тебе же я, вот что скажу;
35 Света дороже ты мне, дорогая, что ж молодость хочешь в тоске,
Всю свою хочешь провесть одиноко, понять не дано это мне.
И ни любимых детей, ни Венеры, даров, ты уже не узнаешь?
Ушедшие в гроб погребённые маны, то помнят… о чём ты вещаешь?
Пусть же никто не склонил тебя к браку, скорбевшую до этих дней,
40 В Тире родном, и ты Я́рбу презрела, и в Ливии прочих вождей,
И прочих питомцев триумфами славных, Африки сильных сынов,
Будешь теперь ещё дальше бороться, с тем, что зовётся любовь?
Иль ты забыла совсем дорогая, на чьих ты полях поселилась,?
Там – города гетулийцев стоят, в сраженьях ведущая сила.
45 Здесь – нумидийцев народ необузданный, страшные Сирты, вон там,
Баркейцы кочуют, по краю пустыни, где много простора ветрам…
Что говорить о войне, ту что нам, Тир кровожадный готовит,
Или о том, что и брат нам грозит… кто здесь с тобой мир обусловит?
Кажется мне, что по воле богов, лишь с изволенья Юноны,
50 Ветер принёс к нам сюда корабли, прошедших бои Илиона.
О, ты великий нам город создашь здесь… и царство создашь, вкруг него,
С мужем таким! Если силы сольют, троянец с пунийцем в одно.
Славой невиданных дел увенчается, наше оружье и сила,
Лишь у богов снисхожденья проси, Юнона чтоб благословила.
55 Коль будут приняты жертвы – гостям, всячески ты угождай.
И для задержки, предлоги, любые, какие-нибудь, измышляй.
В море мол бури шумят, и взошёл… уже Орион дожденосный,
И расшатались суда и для плаванья, год ныне просто несносный».
Душу любовью зажгла речь такая, в сомненьях пребывшей Дидоны,
60 Узы стыда разрешивши, и ум, надеждой влача чрез препоны.
Сёстры идут к алтарям в свои храмы, там к ним припадают и молят,
О мире, заклав по обряду для жертвы, ярок, тем что благоволят:
Фебу, Лиэю-отцу, и дающей, людям законы – Церере.
Прежде же всех, всё ж Юноне, что брак, меж людьми освящает в примере.
65 Чашу прекрасную, собственной держит, Дидона рукой для обряда,
И возлиянье творит меж рогов, белоснежной телицы, как надо.
Или к обильным спешит алтарям – предстать пред богами при свете,
И, что ни день, обновляет дары и с жадностью смотрит на эти…
Смотрит в отверстую грудь своих жертв, чтоб угадать в ней приметы,
70 Разум пророков слепой! Что дают, безумице странности эти,
Сколько ей пользы в тех пылких моленьях, по прежнему пламя бушует,
В жилах её и сокрытая рана, в груди… на что и, досадует.
Жжёт тот огонь всё Дидону, повсюду, она исступлённая бродит,
Словно стрелой уязвлённая серна, покоя себе не находит;
75 И Критский пастух же, сам бесчеловечно, что в роще её подстрелив,
Издали ранил её и оставил, в ране железо забыв,
Сам же не зная о том; по лесам, ущельям Диктейским, та серна,
Мечется, носит в боку роковую, тростинку – картина примерна.
То вдоль всех стен городских, чтобы видел, водит царица Энея,
80 Отстроенный город, сидонских богатств, за всё изобилие рдея.
Только начнёт говорить – и тотчас, голос прервётся её,
То на закате на пир созывает, гостей, там же просит ещё,
Ей рассказать о всех Трои невзгодах, повесть вновь слушать желая,
И неотрывно ведь с жадным вниманием, слушает, не прерывая.
85 После того как все гости уходят, и месяц и звёзды зовут всех ко сну,
Склоняясь к закату, то ляжет на ложе, с которого встал он оставив одну.
В тихом тоскует она своём доме, с ним неразлучна в разлуке,
То на колени посадит Аскания… смотрит в лицо, и на руки.
Словно чрез сходство с отцом, обмануть, может любовь несказанну,
90 Юноши Тира меж тем упражненье, с оружьем, забыли желанно.
Начатых башен и гавани больше, не строит собравшийся люд,
Стен не готовят к войне, и работы… прервались, нигде не идут,
Брошена крепость, что прежде до неба, трудами людей вырастала,
Но пришёл день, о недуге Дидоны, Юнона богиня узнала.
95 Злая Дидону болезнь эта мучит, молва – не преграда безумью,
Тотчас к Венере она обратилась, ища свой путь к благо́разумью:
«Да, вы немалую всё же добычу и славу стяжали себе –
Ты, и крылатый твой сын; велико, могущество ваше везде.
Женщину двое богов победили, коварно всё ж с ней обошлись,
100 Ведомо мне, что давно наших стен, страшишься, но всё ж объяснись: